Джон Рональд Роуэл Толкиен. Возвращение короля (книга пятая)
 ---------------------------------------------------------------
 Date: 3 Mar 1998
 From: Oleg E. Kolesnikov (magister@mcf.msk.ru)
 Обращаюсь к Вам по просьбе переводчика трилогии Дж.Р.Р.Толкиена "Властелин колец" Грузберга А.А. (Д. Арсеньев), а также как представитель издательства:
 1. Компьютерный набор перевода трилогии Толкиена был выполнен с искажениями, наборщик по своему произволу "подредактировал" его, к чему автор перевода (Грузберг А.А.) относится отрицательно. Объем "исправлений" составляет заметную часть текста.
 2. Переводчиком недавно была сделана новая версия перевода, значительно переработанная, в связи с чем распространение предыдущей версии не желательно. Новая версия будет издана (предположительно) в этом году в Екатеринбурге и Москве.
 От имени переводчика и издательства прошу Вас убрать из свободного доступа прежнюю искаженную версию перевода трилогии Дж.Р.Р.Толкиена "Властелин колец", а именно, документы:
 hranit.txt, hranit2.txt, twotow3.txt, twotow4.txt, kingret5.txt, kingret6.txt
 Благодарю за понимание и сотрудничество. ---------------------------------------------------------------

 Т р е т ь я л е т о п и с ь
 т р и л о г и и

 "ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ"
 книги 5 и 6

 Книга пятая


 Глава I. Минас Тирит.


 Пиппин выглянул из своего убежища в плаще Гэндальфа. Он не мог решить, спит он еще или уже проснулся. Темный мир проносился мимо, и ветер громко свистел в его ушах. Он не видел ничего, кроме качающихся звезд, а справа огромной тенью уходили назад горы Юга. Сонно он попытался определить время и решить, какой сегодня день путешествия, но память его была запутанной и неопределенной.
 Он помнил первую поездку с ужасной скоростью и без ос- тановок, пока на рассвете он не увидел бледное сверкание зо- лота, и они прискакали в молчаливый город и большой пустой дом на холме. Едва успели они добраться до убежища, как кры- латая тень снова пролетела над ними, и люди потеряли присут- ствие духа от страха. Но Гэндальф успокоил их, а Пиппин ус- нул в уголке беспокойным сном, смутно чувствуя, как приходи- ли и уходили люди, как они разговаривали и как Гэндальф от- давал приказания. Потом они снова скакали, скакали всю ночь. Это была вторая, нет, третья ночь с тех пор, как он смотрел в камень. И с этим ужасным воспоминанием он проснулся окон- чательно, и шум ветра показался ему полным ужасных угрожаю- щих голосов.
 На фоне неба горел огонь, желтое пламя за черным барье- ром. Пиппин снова укрылся, на мгновение испугавшись, что Гэндальф привез его в какую-то ужасную страну. Он протер глаза и увидел, что это луна, почти полная, встает в восточ- ной части неба. Значит ночь еще не прошла и им предстояли часы езды. Он зашевелился и заговорил:
 - Где мы, Гэндальф?
 - В королевстве Гондор, - ответил колдун. - В земле Анориен.
 На некоторое время снова наступило молчание. Вдруг Пип- пин, схватившись за плащ Гэндальфа, вскрикнул:
 - Что это? Смотрите! Огонь, красный огонь! В этой зем- ле есть драконы? Смотрите, вон еще один!
 Вместо ответа Гэндальф громко сказал своему коню:
 - Вперед, Обгоняющий Тень! Мы должны торопиться. Время не ждет. Смотри, горят маяки Гондора, взывая о помощи. Война началась. Смотри, огонь на Амон Дине, пламя на Эйленахе: и дальше на запад вспыхивают огни: Нардел, Эрелас, Мия-Риммон, Каленхад и Халифирмен у границ Рохана.
 Но Обгоняющий Тень замедлил свой бег, поднял голову и заржал. Из тьмы донеслось ответное ржание: вскоре послышался топот копыт, мимо пролетели, как призраки в лунном свете, три всадника и исчезли на западе. Тогда Обгоняющий Тень сжался, прыгнул вперед, и нось понеслась мимо, как ветер.
 Пиппин хотел спать и почти не слушал рассказ Гэндальфа о гондорских обычаях и о том, как повелитель города устано- вил на холмах маяки и организовал посты, где всегда были свежие лошади, если нужно было послать всадников на север в Рохан или на юг.
 - Уже очень давно не горели эти маяки, - сказал Гэн- дальф, - а в древние дни Гондора они вообще были не нужны, потому что у Гондора были Семь Камней.
 Пиппин беспокойно зашевелился.
 - Спи и не бойся! - сказал Гэндальф. - Ты едешь не в Мордор, как Фродо, а в Минас Тирит, и там ты будешь в безо- пасности, насколько это вообще возможно в наши дни. Если Гондор падет, а Кольцо будет захвачено, тогда и в Уделе ты не найдешь убежища.
 - Вы не очень успокоили меня, - заметил Пиппин, но тем не менее сон охватил его. Последнее, что он помнил, перед тем как уснуть глубоким сном, был белоснежный пик, возвышаю- щийся над облаками и отражавший лучи заходящей луны. Он по- думал, где теперь Фродо, в Мордоре ли он, жив ли он... Или мертв. И не знал он, что издалека Фродо глядел на ту же лу- ну, заходящую над Гондором, и ждал наступления дня.

 Пиппин проснулся от звука голосов: прошли еще день в укрытии и ночь скачки. Были сумерки, приближался холодный рассвет, и все вокруг было окутано промозглым серым туманом. Обгоняющий Тень стоял покрытый потом, от него поднимался пар, но шею он изгибал городо и не показывал никаких призна- ков усталости. Рядом с ним стояло много высоких людей, заку- танных в плащи, а за ними в тумане виднелась каменная стена. Она казалась частично разрушенной, но Пиппин услышал звуки торопливой работы: удары молотов, звук мастерков и скрип ко- лес. Кое-где в тумане видны были факелы и костры. Гэндальф разговаривал с людьми, преградившими ему путь; прислушавшись Пиппин понял, что разговор идет о нем.
 - Да, верно, мы знаем вас, Митрандир, - говорил пред- водитель людей, - и вы знаете пароль Семи Ворот и можете свободно проехать. Но мы не знаем вашего спутника. Кто он? Гном из северных гор? Нам в наши времена не нужны чужеземцы, если только они не могучие воины, в чью преданность и помощь мы могли бы поверить.
 - Я поручусь за него перед Денетором, - возразил Гэн- дальф. - Что же касается доблести, то не нужно судить о ней по фигуре. Он прошел через большое количество битв и опас- ностей, чем вы, Инголд, хотя вы вдвое выше его; он прошел от взятого штурмом Изенгарда, о чем мы везем известие; он очень устал, иначе я разбудил бы его. Его зовут Перегрин, он очень храбрый человек.
 - Человек? - с сомнением переспросил Инголд, а осталь- ные засмеялись.
 - Человек! - воскликнул Пиппин, окончательно проснув- шись. - Человек! Конечно, нет. Я хоббит, и не очень храбр, разве что иногда и в случае крайней необходимости. И Гэн- дальф вводит вас в заблуждение.
 - Многие совершающие великие деяния не могли бы ска- зать о себе больше, - заметил Инголд. - Но что такое хоббит?
 - Невысоклик, - ответил Гэндальф. - Нет, не тот, о ком говорилось, - добавил он, заметив удивление на лицах людей. - Не он, но один из его родичей.
 - Да, и тот, кто путешествовал с ним, - добавил Пип- пин. - И с нами был Боромир из вашего города, он спас меня в снегах севера, но был убит, защищая меня от множества вра- гов.
 - Стой! - сказал Гэндальф. - Новость об этом горе сле- довало сначала сказать отцу.
 - Об этом догадывались, - сказал Инголд, - были нехо- рошие видения и предзнаменования. Проходите быстрее! Повели- тель Минас Тирита захочет увидеть того, кто принесет ему последние новости о его сыне, будь он человек или...
 - Хоббит, - подсказал Пиппин. - Малую службу могу я предложить вашему повелителю, но сделаю все, что смогу, в память о храбром Боромире.
 - Доброго пути! - сказал Инголд, а люди расступились, и Обгоняющий Тень прошел в узкие ворота в стене. - Да прине- сете вы добрый совет Денетору и всем нам в нужде, Митрандир! - воскликнул Инголд. - Но пришли вы с новостями о горе и опасности. Говорят таково ваше обыкновение.
 - Я прихожу редко и лишь тогда, когда помощь моя необ- ходима, - ответил Гэндальф. - Что же касается совета, то я сказал бы вам, что вы опоздали в починке стены Пеленнора. Теперь вашей лучшей защитой будет мужество - мужество и на- дежда, которую принес я. Ибо не все мои новости плохие. Ос- тавьте мастерки и точите мечи!
 - Работа будет закончена до наступления вечера, - ска- зал Инголд, - эта часть стены обращена к нашим друзьям в Ро- хане, отсюда мы не ждем нападения. Вы знаете что-либо о Ро- хиррим? Ответят ли они на наш зов?
 - Да, они придут. Но они выдержали много битв у вас за спиной. Ни эта дорога, ни любая другая не ведут больше к опасности. Будьте отважны. Вы скорее увидите войско врагов, выходящее из Инбриен, чем всадников Рохана. Прощайте и будь- те бдительны!

 Теперь Гэндальф ехал по широкой равнине за Ранмас Эчер. Так люди Гондора называли внешнюю стену, построенную ими с огромным трудом после того, как Итилиен оказался в тени Вра- га. Более чем на десять лиг тянулась она от подножия гор, ограждая поля Пеленнора - прекрасные полодородные земли на длинных склонах и террасах, спускающихся к Андуину. В самом удаленном пункте, на северо-востоке, стена находилась в че- тырех лигах от ворот города и здесь она с хмурого откоса смотрела на низины у реки; люди сделали ее здесь высокой и прочной: именно в этом месте подходила дорога от бродов и мостов Осгилиата и проходила в охраняемые ворота между ук- реплениями. В саом близком пункте на юго-востоке, стена отс- тояла от города не более чем на лигу. Здесь Андуин, сделав широкий изгиб у холмов Эмин Арнон в Южном Итилиене, резко поворачивал на запад, и внешняя стена возвышалась на самом берегу реки. Под ней лежали причалы гавани Харленд для ко- раблей, приплывающих вверх по течению из южных областей.
 Земля за стеной была богатой, с обширными пашнями, мно- жеством садов и фермами, с печами для сушки хмеля, амбарами, загонами и хлевами, со множеством ручьев, бегущих по зеленым полям с гор к Андуину. Но число живших здесь пастухов и зем- ледельцев было невелико, и большая часть людей Гондора жила в семи кругах города или в выскогорных долинах Лессарнала, или дальше на юге, в прекрасном Лебенежне, с его пятью быст- рыми реками. Здесь, между горами и морем, жил суровый народ. Эти люди считались гондорцами, но кровь у них была смешан- ной, они были смуглые высокого роста, и их предки происходи- ли от забытых людей, которые жили в тени холмов в Темные Го- ды до прихода королей. А дальше, в большой области Белфалас, жил принц Имрахил в своем замке Дол Амрот у моря; он был благородного происхождения, как и его люди, высокие, гордые, с серыми глазами.
 Начинался день, и Пиппин проснувшись, осмотрелся. Слева от него лежало море тумана, поднимаясь к унылой тени на вос- токе. Справа поднимали свои головы большие горы, тянувшиеся с запада и внезапно круто обрывавшиеся, как будто Река про- била гигантский барьер. И тут, где Белые Горы Эред Нимрайс подошли к концу, Пиппин увидел, как и обещал Гэндальф, тем- ную массу горы Миндоллуин, глубокую пурпурную тень ее высо- ких долин и ее склон, белевший в свете начинающегося дня. И на его выступающем склоне возвышался Охраняемый Город, с его семью стенами из камня, такими прочными и старыми, что, ка- залось, они были не построены, но высечены гигантами из кос- тей земли.
 Пока Пиппин смотрел в удивлении, цвет стены сменился с серого на белый, и неожиданно солнце вышло из восточной тени и послало луч, ударивший прямо в лицо Города. Пиппин громко вскрикнул: башня Экталион, стоящая высоко внутри самой верх- ней стены, засверкала на фоне неба жемчугом и серебром, вы- сокая и прекрасная, а ее вершина была как будто сделана из хрусталя; белые знамена свисавшие с укреплений, развевались на утреннем ветерке, слышался высокий чистый звук серебряных труб.

 Так Гэндальф и Перегрин на восходе солнца подВехали к Большим Воротам Гондора, и железные створки распахнулись пе- ред ними.
 - Митрандир! Митрандир! - кричали люди. - Теперь мы знаем, что буря действительно близка!
 - Она уже над вами, - сказал Гэндальф. - Я скакал на ее крыльях. Пропустите меня! Я должен увидеться с повелите- лем Денетором, пока длится его наместничество. Что бы не случилось, вы пришли к концу известного вам Гондора. Пропус- тите меня!
 Люди расступались, услышав его повелительный голос, и больше не расспрашивали его хотя и смотрели в удивлении на хоббита, сидевшего перед ним, и на лошадь, что несла его. Люди Гондора редко использовали лошадей, и их лишь изредка можно было увидеть на улицах, когда скакал какой-нибудь всадник со срочным поручением повелителя. И люди говорили:
 - Это конечно, один из больших коней короля Рохана. Может и сами Рохиррим скоро явятся к нам на помощь...
 Обгоняющий Тень гордо поднимался по извилистой дороге.

 Минас Тирит был построен на семи уровнях, расположенных вверх по склону холма, и каждый уровень был окружен стеной, и в каждой стене были свои ворота. Но ворота эти не были расположены на одной линии. Большие Ворота первой городской стены выходили на восток, следующие - на юго-восток, а сле- дующие - на северо-восток, и так далее; поэтому мощеная до- рога, которая вела к цитадели наверху холма, все время пово- рачивала, и каждый раз, пересекая линию Больших Ворот, она проходила через туннель, пробитый в скале, чей выступ делил на две части все круги города, кроме первого. В тылу большо- го двора возвышался каменный бастион с краями, острыми, как у корабельного киля, созданный частично формой самого холма, а частично работой людей древности. Он поднимался вверх, до внутреннего круга, где находилась еще одна линия укреплений; поэтому те, что находились в Цитадели, могли, как моряки ог- ромного корабля, смотреть прямо вниз, на Ворота, находившие- ся в семистах футах под ними. Вход в Цитадель также выходил на восток, но был вырублен в самой скале, здесь длинный ос- вещенный фонарями склон вел к седьмым воротам. Тут входивший добирался наконец до Высокого Двора и Площади Фонтана у под- ножья Белой Башни, высокой и стройной, высотой в пятьдесят саженей от подножья до вершины; на этой вершине, поднятой на тысячу футов над равниной, развевался флаг наместника.
 Это была неприступная крепость, и никакое войско не могло овладеть ею, разве уж что враг зашел бы сзади, взоб- рался бы на Миндоллуин и оттуда по узкому отрогу, соединяв- шему Холм Стражи с горой, подобрался бы к городу. Но этот отрог, поднимавшийся на уровень пятой стены был перегорожен мощным валом, доходившим до самой пропасти у его западного края: в этом месте стояли дома и куполообразные могилы ушед- ших королей и повелителей.

 Пиппин с растущим удивлением смотрел на обширный камен- ный город, более великолепный, чем все, что он видел во сне; больше и сильнее, чем Изенгард, и гораздо прекраснее. Но бы- ло видно, что уже многие годы город приходил в упадок; сей- час в нем жило меньше половины людей, чем когда-то. И на каждой улице они проходили мимо больших каменных домов, чьи двери и ворота с арками были украшены прекрасными надписями странной и древней формы; Пиппин предположил, что это имена больших людей, некогда живших здесь; однако теперь дома были пусты, шаги не звучали на их широких мощеных дворах, голоса не раздавались в их залах, лица не выглядывали из дверей или пустых окон.
 Наконец они вступили в тень седьмых ворот, и горячее солнце, которое сияло за рекой, где Фродо шел по долинам Итилиена, здесь отражалось от гладкой поверхности, осветив многочилсенные столбы и большую арку с ключевым камнем, вы- резанным в виде головы короля с короной. Гэндальф спешился, так как лошадям не позволялось входить в Цитадель, и Обгоня- ющий Тень после нескольких негромких слов своего хозяина позволил увести себя.
 Стражники у ворот были одеты в черное, с высокими шле- мами и длинными защитными пластинами, плотно пригнанными к щекам, поверх этих пластин крепились белые крылья морских птиц; шлемы сверкали серебряным блеском, так как сделаны бы- ли из митрила, наследие славы старых дней. На черных плащах было вышито дерево, цветущее белым цветом, как снегом, под серебряной короной и звездами. Это была одежда наследников Элендила, и никто не носил ее во всем Гондоре, кроме стражи Цитадели перед двором с Фонтаном и Белым Деревом, которое когда-то росло здесь.

 Казалось, весть об их прибытии опередила все, и их не- медленно и безо всяких вопросов пропустили. Гэндальф быстро прошел через мощеный белым камнем двор. Невысокий фонтан в его центре сверкал в утреннем солнце, вокруг него лежал зе- леный газон; в середине, склонившись над бассейном, стояло мертвое дерево, и падающие капли печально стекали с его го- лых и обломанных ветвей обратно в чистую воду.
 Пиппин взглянул на дерево, торопясь за Гэндальфом вслед. "Мрачно выглядит, - подумал он и удивился зачем оста- вили мертвое дерево в месте, где все остальное так хорошо украшено.
 СЕМЬ ЗВЕЗД, И СЕМЬ КАМНЕЙ, И ОДНО БЕЛОЕ ДЕРЕВО.
 В голову ему пришли слова, которые бормотал Гэндальф. Потом он оказался у дверей большого зала под сверкающей баш- ней; вслед за колдуном прошел он мимо высоких молчаливых ча- совых и вошел в холодную гулкую тень каменного дома.
 Они прошли по мощенному коридору, длинному и пустому, и в это время Гэндальф негромко говорил Пиппину.
 - Будь осторожен в выборе слов, мастер Перегрин! Сей- час не время для хоббичьих дерзостей. Теоден - добрый ста- рик. Денетор - человек другого сорта, гордый и хитрый, чело- век гораздо более древней родословной и большей власти, хотя и не называет себя королем. Он больше будет говорить с тобой и расспрашивать тебя, так как ты можешь рассказать ему о его сыне Боромире. Он сильно любил его; может быть слишком силь- но, тем более что они очень похожи. Но под покровом этой любви он в то же время будет думать о том, что от тебя ему будет легче узнать, что он хочет, нежели от меня. Не говори ему больше того, чем необходимо, и оставь в стороне задачу Фродо. В должное время я поговорю с ним об этом. И ничего не говори об Арагорне.
 - А почему? При чем тут Бродяжник? - прошептал Пиппин. - Он хотел прийти сюда, не правда ли? Он скоро придет сам.
 - Может быть, может быть, - сказал Гэндальф. - Хотя если он придет, то таким путем, которого не ожидает никто, в том числе и Денетор. Так будет лучше. Во всяком случае мы не должны извещать о его приходе.
 Гэндальф остановился перед широкой дверью из полирован- ного металла.
 - Послушай, мастер Пиппин, сейчас не время учить тебя истории Гондора: хотя было бы лучше, чтобы ты кое-что узнал о ней, когда прогуливал уроки в лесах Удела. Делай так, как я говорю! Тому, кто приносит могущественному повелителю весть о гибели его наследника, неразумно слишком много гово- рить о прибытии того, кто может предВявить права на трон. Ясно?
 - На трон? - удивленно спросил Пиппин.
 - Да, - сказал Гэндальф. - Если все эти дни уши твои были закрыты, а мозг спал, проснись хоть сейчас!
 Он постучал в дверь.

 Дверь открылась, но не было видно, кто открыл ее. Пип- пин посмотрел в большой зал. Он освещался через два ряда окон с обеих сторон, за рядами высоких колонн, поддерживаю- щих крышу. Высеченные из цельного черного мрамора, они под- нимались к большой ......... В этом огромном торжественном зале не было видно ни одного ковра, ни одного занавеса, ни одной вещи из ткани или дерева; между колоннами стояла мол- чаливый строй высоких статуй, высеченных из холодного камня.
 Неожиданно Пиппин вспомнил о скальных статуях Аргоната и ощутил благоговейный страх, глядя на ряды давно умерших королей. В дальнем конце зала <.... Неразборчивый текст ....> ступени, очень широкой и глубокой стояло каменное кресло, черное, без всяких украшений, в нем сидел старик, глядевший себе на колени. В руках его был белый жезл с золо- тым наболдашником. Он не поднимал головы. Пришедшие торжест- венно прошли по залу к нему и остановились в трех шагах отс ступеней. Тогда Гэндальф заговорил:
 - Привет, повелитель и наместник Минас Тирита, Дене- тор, сын Энтелиона! Я пришел с советом и новостями в темный час.
 Старик поднял голову. Пиппин увидел точеное лицо с гор- дыми чертами и кожей цвета слоновой кости, с длинным орлиным носом между темными глубокими глазами; это лицо напомнило ему не столько Боромира, сколько Арагорна.
 - Час действительно темный, - согласился старик. - У вас привычка появляться в такие часы, Митрандир. Но хотя все признаки говорят о том, что судьба Гондора близка, для меня эта тьма светлее, чем моя собственная. Мне говорили, что с вами пришел тот, кто видел смерть моего сына. Это он?
 - Да, - сказал Гэндальф, - один из двоих. Второй сей- час с Теоденом из Рохана и сможет прибыть позже. Они невы- соклики, но этот не тот, о ком говорилось в загадке.
 - Да, невысоклик, - угрюмо сказал Денетор, - мало люб- ви внушает мне это слово, с тех пор, как проклятая загадка обеспокоила наши советы и увела моего сына на смерть. Мой Боромир! Как он теперь нужен нам! И вместо него должен был идти Фарамир.
 - Он пошел бы, - сказал Гэндальф. - И не будьте несп- раведливы в своем горе. Боромир потребовал, чтобы дело пору- чили ему, и не потерпел бы другого решения. Он был сильным человеком и добивался того, чего хотел. Я долго путешество- вал с ним и хорошо узнал его. Но вы говорите о его смерти. Вы знали о ней до нашего прихода?
 - Я получил это, - сказал Денетор и, положив жезл, поднял с колен предмет, на который он смотрел. В каждой руке он держал по половинке большого рога, сломанного по середине - рога дикого быка, окованного серебром.
 - Это рог, который всегда носил с собой Боромир! - воскликнул Пиппин.
 - Верно, - сказал Денетор. - И я в свое время носил его, и так делал каждый старший сын нашего дома еще с древ- них времен, до ухода короля, когда Ерендил, отец Мардила, охотился за диким быком Араво в далеких полях Рена. Тринад- цать дней назад я услышал звук этого рога, доносившийся с северных границ, и потом река принесла мне его разбитым; больше он не зазвучит. - Он замолчал, Наступило тяжелое мол- чание. Неожиданно Денетор взглянул на Пиппина. - Что вы ска- жете на это, невысоклик?
 - Тринадцать, тринадцать дней, - заикаясь, ответил Пиппин. - Да, я думаю, это так. Да, я стоял рядом с ним, когда он дул в рог. Но помощь не пришла. Только больше ор- ков.
 - Итак, - сказал Денетор, проницательно глядя Пиппину в лицо, - вы были там? Расскажите мне! Почему не пришла по- мощь? И как вы спаслись, а он нет, он, такой могучий чело- век, которому не мог противостоять ни один орк?
 Пиппин вспыхнул и забыл свой страх.
 - Самый могучий человек может быть убит одной стрелой, - сказал он, - а Боромир был пронзен множеством. Когда я последний раз видел его, он прислонился к дереву и вырывал из своего бока чернооперенную стрелу. Потом я потерял созна- ние и был захвачен в плен. Но я преклоняюсь перед его па- мятью, потому что он был очень храбр. Он умер, спасая нас - моего родича Мериадока и меня, - окруженных в лесу солдатами Повелителя Тьмы; и хотя ему не удалось нас освободить, моя благодарность от этого не меньше.
 Тут Пиппин взглянул в глаза старику; и гордость его, подхлестнутая презрением и подозрительностью в холодном го- лосе взбунтовалась.
 - Конечно, такому великому повелителю людей хоббит, невысоклик из далекого северного Удела, может оказать малую службу; но все же я предлагаю ее и свет своего долга.
 Откинув свой серый плащ, Пиппин выхватил свой маленький меч и положил его к ногам Денетора.
 Бледная улыбка, подобная блеску холодного солнца в зим- ний вечер, прошла по лицу старика; он склонил голову и отло- жил обломки рога.
 - Дайте мне оружие! - сказал он.
 Пиппин поднял меч и протянул его рукояткой вперед.
 - Откуда он? - спросил Денетор. - Много-много лет ле- жит на нем. Несомненно, это лезвие принадлежало нашим роди- чам с севера в глубоком прошлом.
 - Оно миз могилы на границе моей страны, - сказал Пип- пин. - Но сейчас там живут лишь злые духи, и мне не хочется говорить о них.
 - Я вижу, странные сказания сплетаются вокруг вас, - сказал Денетор, - и мне ясно, что внешность человека, или невысоклика может обманывать. Я принимаю вашу службу. Ибо вас не устрашить словами: и у вас вежливая речь, хотя она звучит странно для нас на юге. А нам в эти дни нужны храбрые воины, велики они ростом или малы. Клянитесь!
 - Возьми рукоять, - сказал Гэндальф, - и повторяй за повелителем, если твое решение твердо.
 - Да, - сказал Пиппин.
 Старик положил меч на свои колени, а Пиппин взял в руки его рукоять и медленно повторял вслед за Денетором:
 - Я клянусь верно служить Гондору и повелителю и на- местнику королевства, говорить и молчать, делать и допускать делать, приходить и уходить, в горе и довольствии, в войне и мире, в жизни и смерти, начиная с этого часа, пока мой пове- литель не освободит меня, или пока меня не постигнет смерть, или пока не кончится мир. Так говорю я, Перегрин, сын Пала- дина, из Удела. Невысоклик.
 - И это слышу я, Денетор, сын Эктелиона, повелитель Гондора, наместник Высокого Короля, и я не забуду этого и не забуду вас награждать за сделанное: награждать верность лю- бовью, доблесть честью, нарушение клятвы местью.
 Пиппин получил свой меч и сунул его в ножны.
 - А теперь, - сказал Денетор, - мой первый приказ вам: говорите и не отмалчивайтесь. Расскажите мне все, что може- те, о моем сыне Боромире. Садитесь и начинайте!
 Он ударил в маленький серебряный гонг, стоящий рядом с креслом, и тут же появилось несколько слуг. Пиппин понял, что они все время стояли в альковах с обеих сторон невидимые ему и Гэндальфу.
 - Принесите вина, еды и сиденья для гостей, - сказал Денетор, и пусть в течении часа нам никто не мешает.
 Это все, что я могу вам уделить: сейчас мне приходится заниматься очень многим, - сказал он, обращаясь к Гэндальфу. - Многим наверное, более важным, хотя для меня это не так. Но, может, к концу дня мы снова сможем поговорить.
 - Надеюсь, что раньше, - сказал Гэндальф убежденно. - Я не для того проскакал сто пятьдесят лиг сюда из Изенгарда со скоростью ветра, чтобы привезти вам маленького воина, пусть и очень вежливого. Разве для вас ничего не значит, что Теоден выиграл большое сражение, что Изенгард разрушен и что я переломил посох Сарумана?
 - Для меня это много значит. Я помню значение этих де- яний для моей борьбы с угрозой с востока...
 Он взглянул на Гэндальфа, и Пиппин увидел их сходство и почувствовал напряжение между ними: как будто огненная линия пролегла от глаз к глазам.
 Денетор в сущности гораздо больше походил на великого колдуна, чем Гэндальф, он был более величавым, прекрасен и властен... И более стар. Но внутренним чутьем Пиппин знал, что Гэндальф обладает гораздо большей властью и более глубо- кой мудростью; обладает могуществом, пока еще скрытым. И он был старше, гораздо старше. Насколько старше? - подумал Пип- пин и вспомнил, что никога не задумывался об этом раньше. Древобрад говорил что-то о колдунах, но тогда Пиппин не ду- мал о Гэндальфе, как одном из них. Кто такой Гэндальф? В ка- кое отдаленное время и в каком месте пришел он в мир и когда покинет он его? На этом его размышления прервались; он уви- дел, что Гэндальф и Денетор все еще смотрят друг другу в глаза, как бы читая мысли. Денетор первым отвел глаза.
 - Да, - сказал он, - хоть и утрачены палантиры, но го- ворят, что повелители Гондора по-прежнему обладают более ос- трым зрением, чем меньшие люди, да и получают они много вес- тей. Но садитесь.

 Слуги принесли кресло и низкую табуретку, потом появил- ся один из слуг с подносом, на котором были серебряный кув- шин, чашки и белый хлеб. Пиппин сел, но не мог оторвать взгляда от старого повелителя... Было ли это на самом деле или только показалось ему, но сказав о Камнях, Денетор со странным блеском в глазах взглянул на Пиппина.
 - Теперь расскажите мне свою историю, мой вассал, - сказал Денетор наполовину добродушно, наполовину насмешливо. - Потому что слово того, с кем так подружился мой сын, будет встречено с пониманием.
 Пиппин никогда не мог забыть этот час в большом зале под проницательным взглядом повелителя Гондора, задаваемые им время от времени коварные вопросы, ощущение присутствия Гэндальфа, который смотрел, слушал и (Пиппин чувствовал это) скрывал нарастающий гнев и нетерпение. Когда прошел час, и Денетор снова ударил в гонг, Пиппин почувствовал себя выдох- шимся. "Сейчас не может быть больше девяти часов, - подумал он. - Я мог бы сВесть три завтрака подряд".
 - Отведите Митрандира в приготовленное для него поме- щение, - сказал Денетор, - его спутник может находится с ним, если пожелает. Но пусть будет известно, что я принял у него клятву в верной службе и что Перегрин, сын Паладина, должен быть обучен меньшим паролям. Сообщите капитанам, что они должны ждать меня здесь после третьего часа.
 А вы, мой Митрандир, можете приходить когда захотите. Никто не может и не будет мешать вам приходить ко мне в лю- бое время кроме кратких часов моего сна. Пусть же пройдет ваш гнев на неразумного старика.
 - Неразумие? - переспросил Гэндальф. - Ну нет, мой по- велитель, когда вы станете, неразумным, вы умрете. Даже свое горе вы умеете использовать как завесу. Вы думаете я не по- нял, с какой целью вы целый час расспрашивали того, кто зна- ет меньше меня?
 - Если вы это поняли, то будьте довольны, - заметил Денетор. - Глупостью было бы отвергать в трудном положении совет и помощь; но вы предлагаете эти дары в соответствии с собственными вкусами. Отныне повелитель Гондора не будет оружием в чужих руках, пусть и достойных. И для него нет до- ли более высокой, чем польза для Гондора. И править Гондором буду я, и никто другой, кроме короля, если он вернется.
 - Если король вернется? - переспросил Гэндальф. - Ну что ж, мой повелитель наместник, ваша задача в этом случае, о котором теперь мало кто вспоминает, сохранить власть и пе- редать ее вернувшемуся. В этой задаче я окажу вам всю воз- можную помощь... Но должен сказать следующее: я не правлю никаким королевством, ни Гондором, ни каким другим, ни боль- шим, ни маленьким. Однако, все достойное, что находится в опасности в нашем мире, - это наша забота. И даже если Гон- дор исчезнет, я буду выполнять свои задачи, чтобы в грядущих днях что-то могло расти, цвести и приносить плоды. Потому что я тоже наместник. Вы не знали этого?
 С этими словами он повернулся и зашагал по залу, и Пип- пин побрел за ним.
 Гэндальф не смотрел на Пиппина и не сказал ему ни сло- ва, пока они шли. Проводник вывел их из дверей зала, повел по Двору Фонтана и по узкой улочке между высокими каменными зданиями. После нескольких поворотов они подошли к дому ря- дом с северной стеной Цитадели, недалеко от отрога, связы- вавшего холм с горой. Они прошли первый этаж, поднялись по широкой ровной лестнице и оказались в прекрасной комнате, полной воздуха и света, с красивыми занавесками, расшитыми тусклым злотом. Комната была почти лишена мебели: в ней на- ходились лишь маленький стол, два стула и скамья; но с обеих сторон видны были занавешенные альковы, а в них кровати со всем необходимым, кувшины и бассейны для умывания. Три узких высоких окна выходили на север, из них виднелась большая ду- га Андуина, все еще затянутая туманом, уходившим к Эмин Муи- лу и далеким водопадам Рауроса. Пиппин взобрался на скамью, а с нее на широкий каменный подоконник.
 - Вы сердитесь на меня, Гэндальф? - спросил он, когда проводник вышел, закрыв за собой дверь. - Я старался сделать как лучше.
 - Ты и сделал! - сказал Гэндальф, неожиданно расмеяв- шись. Он подошел и встал рядом с Пиппином, положив руку на плечо хоббита и глядя в окно. Пипин с некоторым удивлением смотрел на такое близкое теперь лицо: звук смеха был веселым и радосным. Но в лице колдуна вначале он разглядел лишь ли- нии заботы и печали, хотя вглядевшись внимательно, различил под всем этим великую радость: фонтан веселья, который, хлы- нув, заставил бы смеяться все королевство.
 - Ты очень хорошо сделал, - сказал колдун, - и, наде- юсь, не скоро ты опять окажешься загнанным в угол между дву- мя ужасными стариками. Впрочем, повелитель Гондора узнал от тебя больше, чем ты догадываешься, Пиппин, ты не смог скрыть от него тот факт, что не Боромир вел Товарищество от Мории и что среди нас был человек высокой чести, который придет в Минас Тирит, и что у него знаменитый меч. Люди много размыш- ляли над рассказами о древних днях Гондора, и Денетор немало думал над загадкой и словами "проклятье Исилдура" с момента ухода Боромира.
 Он не похож на других людей нашего времени, и каким бы не было его происхождение по какой-то случайности, кровь лю- дей Запада оказалась в нем, так же как и в его втором сыне Фарамире. У Денетора острый взгляд. Он может постигнуть, напрягая свою волю, многие мысли людей, даже тех, что живет далеко от него. Трудно обманывать его и опасно пытаться.
 Помни это! Потому что ты поклялся служить ему. Не знаю, что в твоей голове или сердце заставило тебя поступить так, но это было хорошо сделано. Я не мешал: не следует мешать благородным деяниям, испытывая их холодным разумом. Твой поступок тронул его сердце и (насколько я могу судить) поза- бавил его. И по крайней мере ты свободно можешь теперь рас- хаживать по Минас Тириту, когда не исполняешь свои обязан- ности. Потому что у твоего поступка есть и другая сторона. Ты в его распоряжении, и он этого не забудет. Поэтому будь осторожен!
 Он замолчал и вздохнул.
 - Не будем думать о том, что может принести нам утро. Я уверен, что много наступающих дней будет хуже предыдущих. И я ничего не могу сделать. Доска установлена, и фигуры дви- нулись. Одна фигура, которую я так хочу увидеть, это Фара- мир, он наследник Денетора. Не думаю, что он в Городе, но у меня еще не было времени собирать новости. Я должен идти, Пиппин... Я должен идти на совет повелителя и узнать там, что нужно. Но теперь ход Врага, и он вот-вот начнет игру. И пешки увидят не меньше других фигур, Перегрин, сын Паладина, солдат Гондора. Остри свой меч!
 Подойдя к двери, Гэндальф повернулся.
 - Я тороплюсь, Пиппин, - сказал он. - Сделай мне одол- жение. Раньше, чем ляжешь спать, если ты не слишком устал, разыщи Обгоняющего Тень и посмотри, как его разместили. Эти люди добры к животным, это хороший и мудрый народ, но у них мало искусства в обращении с лошадьми.
 С этими словами Гэндальф вышел, в это время послышался чистый ясный звон с башни Цитадели. Колокол ударил три раза - пришел третий час с восхода солнца.
 Через минуту Пиппин вышел в дверь, спустился по лестни- це и выглянул на улицу. Солнце сияло теперь тепло и ярко, башни и высокие дома отбрасывали на запад длинные и четкие тени. Высоко в голубом воздухе гора Миндоллуин поднимала свой белый шлем и снежный плащ. Вооруженные люди проходили взад и вперед по улицам города: был час смены постов и де- журств.
 - Мы в Уделе называем это девятым часом, - громко ска- зал самому себе Пиппин. - Как раз время для хорошего завтра- ка у открытого окна в веселом солнечном свете. Как мне хоте- лось бы позавтракать! Бывает ли у этих людей завтрак? И ког- да у них обед и где?
 Вскоре он заметил человека, одетого в чероне с белым, шедшего из центра Цитадели по узкой улице к нему навстречу. Пиппин чувствовал себя одиноким и собирался заговорить, ког- да этот человек подойдет к нему, но в этом не было необходи- мости... Человек направлялся прямо к нему.
 - Вы невысоклик Перегрин? - спросил он. - И мне сказа- ли, что вы поклялись служить повелителю и Городу. Добро по- жаловать! - он протянул руку, и Пиппин пожал ее. - Меня зо- вут Берегонд, сын Даранора, - сказал человек. - Сегодня ут- ром я свободен, и меня послали к вам сообщить вам время и рассказать вам то, что вы пожелаете узнать. Со своей сторо- ны, я хочу узнать о вас. Никогда раньше не видели мы в своей земле невысокликов, и хотя до нас доходили слухи о них, в наших сказаниях говорится о них очень мало. К тому же вы друг Митрандира. Вы хорошо знаете его?
 - Ну, - ответил Пиппин, - я знаю его всю мою короткую жизнь; позже я далеко с ним путешествовал. Но в этой книге многое можно прочесть, и я не поклянусь, что сам прочел больше одной-двух страниц. Но я знаю его наверное так, как знают немногие. Я думаю, в нашем Товариществе только Арагорн знает его по-настоящему.
 - Арагорн? - спросил Берегонд. - А кто это?
 - О, - заикаясь, сказал Пиппин, - это один человек, шедший с нами. Я думаю, что сейчас он в Рохане.
 - Я слышал, вы были в Рохане. Я многое хотел бы узнать от вас и об этой земле: мы надеялись на этих людей. Но я за- был о своем поручении: вначале я сам должен ответить на ваши вопросы. Что вы хотели бы узнать, мастер Перегрин?
 - Ну, - промолвил Пиппин, - сейчас меня больше всего интересует, как у вас насчет завтрака и все такое. Я хочу спросить, когда у вас время еды и где столовая. И есть ли гостиницы? Я смотрел, когда мы шли в Цитадель, но ничего не увидел, хотя надеялся получить хотя бы глоток эля, когда окажусь в доме мудрых и вежливых людей.
 Берегонд серьезно взглянул на него.
 - Старый служака, я вижу, - сказал он. - Говорят, люди после долгих блужданий прежде всего думают о сне и питье: я сам не путешествовал, впрочем. Значит, вы еще сегодня не ели?
 - Ну, если говорить вежливо, то как-то ел, - сказал Пиппин. - Но не больше чашки вина и одного-двух кусочков хлеба по доброте вашего повелителя.
 Берегонд рассмеялся.
 - У нас говорят, за столом и маленький человек может делать большие дела. Но вы получите еду, как и все люди в Цитадели, и с большим почетом. Это крепость и Башня Стражи, и мы в состоянии войны. Мы встаем до восхода солнца, перех- ватываем чуть в предрассветных сумерках и отправляемся на выполнение своих обязанностей. Но не отчаивайтесь! - Он сно- ва засмеялся, увидев, какое отчаяние на лице Пиппина. - Те, у кого тяжелые обязанности, получают для подкрепления кое-ч- то в середине утра. Затем в полдень, или когда позволяют обязанности, у нас бывает завтрак; а потом люди собираются для дневной еды, а вечером у нас бывает веселье.
 Идемте! Мы немного пройдемся, возьмем еды и поедим где-нибудь в укреплениях, любуясь прекрасным утром.
 - Минутку! - сказал Пиппин, покраснев. - Голод заста- вил меня забыть. Но Гэндальф, Митрандир, как вы его называе- те, попросил меня отыскать его коня - Обгоняющего Тень - большую лошадь из Рохана и зеницу королевского глаза, как мне говорили, хотя король отдал его Митрандиру в благодар- ность за помощь. Я думаю, новый хозяин любит это животное больше, чем многих людей и если его добрая воля что-то зна- чит для города, вы будете обращаться с Обгоняющим Тень со всем почтением и с большим вниманием, чем обращаетесь с хоб- битом, если это возможно.
 - Хоббит? - переспросил Берегонд.
 - Так мы называем себя, - пояснил Пиппин.
 - Я рад узнать это, - сказал Берегонд, - потому что теперь могу утверждать, что странный акцент не искажает хо- рошую речь, а хоббиты - народ, который хорошо говорит. Но идемте! Вы должны познакомить меня с этим конем. Я люблю жи- вотных, но мы редко видим их в этом каменном городе: ведь мой народ пришел из горных долин, а еще раньше - из Итилие- на. Но не бойтесь! Посещение будет коротким, простым визитом вежливости, а оттуда мы пойдем в кладовые.

 Пиппин обнаружил, что Обгоняющего Тень разместили хоро- шо и ухаживают за ним тоже неплохо. В шестом круге, вне сте- ны Цитадели, находились прекрасные конюшни, где содержались несколько быстрых лошадей, используемых вестниками Гондора - они всегда были готовы отправиться в путь по требованию Де- нетора или его капитанов. Но сейчас все лошади и всадники отсутствовали.
 Обгоняющий Тень заржал и повернул голову, когда Пиппин вошел в конюшню.
 - Доброе утро! - сказал Пиппин. - Твой хозяин придет, как только сможет. Он занят, но посылает свои приветствия, а я должен посмотреть, все ли у тебя есть. Я надеюсь, ты от- дохнешь после долгой работы.
 Обгоняющий Тень покачал головой и переступил с ноги на ногу. Он позволил Берегонду потрепать себя по шее.
 - Он выглядит так, как будто его подготовили к бегам, а не как вынесший долгое путешествие, - сказал Берегонд. - Как он силен и горд! Где его упряжь? Она должна быть богатой и прекрасной.
 - Никакая упряжь недостаточно богата и прекрасна для него, - ответил Пиппин. - И у него ее совсем нет. Если он согласен везти вас, то понесет без упряжи; а если не согла- сен, то ни удар, ни кнут, ни узда не заставят его. До свида- ния, Обгоняющий Тень! Потерпи немного! Битва близка.
 Обгоняющий Тень поднял голову и заржал так, что задро- жала вся конюшня; они закрыли уши. Потом они ушли, проверив, полны ли ясли.
 - А теперь позаботимся о себе, - сказал Берегонд и по- вел Пиппина назад в Цитадель, а там к двери в северной сто- роне большой башни. Здесь они спустились по длинной и холод- ной лестнице в широкий коридор, освещенный лампами. В стенах по обоим сторонам были двери, и одна из них открыта.
 - Это кладовая моего отряда Гвардии, - сказал Бере- гонд. - Приветствую, Таргон! - обратился он к кладовщику. - Еще рано, но здесь новичок, которого повелитель принял к се- бе на службу. Он ехал долго и издалека с туго затянутым поя- сом, и к тому же у него была сегодня трудная работа, и он голоден. Дай нам, что у тебя есть!
 Они взяли хлеб, масло, сыр и яблоки; те были из зимних запасов: сморщенные, но крепкие и сладкие; и кожанную фляжку с недавно приготовленным элем; а так же деревянные тарелки и чашки. Все это они сложили в плетеную корзину и снова подня- лись на солнце; и Берегонд отвел Пиппина к месту на восточ- ном конце большого выступающего укрепления, где в стене была амбразура с каменным сидением под нею. Отсюда они могли смотреть на утро над морем.
 Они ели, пили и разговаривали о Гондоре, о его путях и обычаях, об Уделе и о странах, которые видел Пиппин. И пока они говорили, Берегонд смотрел на Пиппина все с большим удивлением; а хоббит сидел, скрестив ноги или встав на цы- почки, глядя в амбразуру.
 - Не скрою от вас, мастер Перегрин, - сказал Берегонд, - что для нас вы выглядите, как один из наших детей, как мальчик примерно девяти лет; и однако вы испытали опасности и видели чудеса, как мало кто из наших седобородых, я думал, мысль принять вас на службу - просто каприз нашего повелите- ля: так, говорят, поступали некогда короли. Но теперь я ви- жу, что это не так, и прошу извинить меня за эту глупость.
 - Извиняю вас, - сказал Пиппин. - Хотя вы не очень ошибаетесь. В представлении моего народа я немного старше мальчика, и пройдет еще четыре года, прежде чем я "приду в возраст", как говорят у нас в Уделе. Но не беспокойтесь обо мне. Расскажите лучше, что я вижу.

 Солнце поднялось уже высоко, и туман в долине перед ни- ми рассеялся. Последние из его плочьев уплывали, как кусочки белых облаков, несомые крепнущим ветром с востока, который трепал флаги и белые вымпелы Цитадели. В глубине долины, на пять лиг и больше, сколько хватало глаз, видна была серая и блестящая Великая Река, текущая с северо-запада, изгибающая- ся к югу и снова к западу, пока не терялась из виду в дымке и мерцании в том направлении, где далеко в пятидесяти лигах лежало море.
 Пиппин мог видеть под собой весь Пеленнор, усеянный фермами и маленькими стенами, амбарами и хлевами, но нигде не видно было коров или других животных. Множество дорог и троп пересекало зеленые поля, и на них видно было большое движение: из Больших Ворот рядами выезжали телеги; а время от времени к воротам подВезжали всадники, спрыгивали с седла и торопились в Город. Но движение большей частью устремля- лось по большой дороге прочь от Города, к югу, где телеги поворачивали вслед за поворотом реки и скоро исчезали из ви- ду. Дорога была широкой и мощеной, вдоль ее восточного края шла зеленая верховая дорожка, а за ней стена. По дорожке взал и вперед скакали всадники, но все пространство дороги было заплнено большими телегами, двигавшимися к югу. Вскоре Пиппин заметил, что движение хорошо организованно, телеги двигались в три линии: в первой их быстро тащили лошади; в другой большие тяжелые фургоны медленно тащили быки; а вдоль западного края дороги двигалось множество маленьких тележек, которые толкали люди.
 - Это дорога к долинам Тумладен и Лоссарнаж и к горным поселкам, а дальше в Лобеннин, - сказал Берегонд. - Туда движутся последние телеги, которые увозят в убежища преста- релых, детей и женщин, которые должны идти с ними. Все они должны выехать из ворот и дорога должна быть очищена на лигу до полудня - таков приказ. Печальная необходимость. - Он вздохнул. - Мало, может быть, из разлучившихся снова встре- тятся. В нашем городе всегда было слишком мало детей; теперь их совсем нет - лишь несколько мальчиков не уехали; для них найдется дело. Среди них и мой сын.
 Они немного помолчали. Пиппин с беспокойством посмотрел на восток, как будто в любой момент ожидал увидеть тысячи орков, движущихся по полям.
 - Что я там вижу? - спросил он, указывая на середину большого изгиба Андуина. - Это что, другой город или?..
 - Это был город, - сказал Берегонд, - был главный го- род Гондора, и это была лишь его крепость. Это развалины Ос- гилиата по обе стороны Андуина, который много лет назад зах- ватили и сожгли наши враги. В дни юности Денетора мы отбили его - не для того, чтобы жить в нем, а как передовой пост. Мы востановили мосты, чтобы могла пройти наша армия. А потом пришли Свирепые Всадники из Минас Моргула.
 - Черные Всадники! - спросил Пиппин, широко раскрыв глаза, в которых светился воскрешенный страх.
 - Да они были черные, - сказал Берегонд, - и я вижу, что вы кое-что знаете о них, хотя ни разу о них не говорили.
 - Я о них знаю, - тихо сказал Пиппин, - но я не могу говорить о них теперь, находясь так близко... Так близко... - он замолчал, посмотрев за Реку, и ему показалось, что он видит там обширную угрожающую тень. Возможно, это были горы, маячившие на краю поля зрения, чьи резкие края смягчались вуалью двадцати лиг туманного воздуха, а может, всего лишь облако. Но даже пока Пиппин смотрел туда, ему поазалось, что тьма растет и собирается, очень медленно, медленно поглощая области, освещенные солнцем.
 - Так близко к Мордору? - спокойно спросил Берегонд. - Да, он лежит там. Мы редко называем его; но мы всегда жили на краю его тени; иногда она кажется слабее и отдаленнее, иногда ближе и темнее. Сейчас она растет и темнеет; поэтому растет и наш страх и беспокойство. И Свирепые Всадники мень- ше года назад снова захватили броды, и много наших лучших людей убито было там. Боромиру в конце концов удалось отбить у врагов этот, западный берег, и мы все еще удерживаем эту половину Осгилиата. Но сейчас мы ждем там нового нападения. Может быть, главного нападения надвигающейся войны.
 - Когда? - спросил Пиппин. - У вас есть предположения? Прошлой ночью я видел маяки и скачущих всадников, а Гэндальф сказал, что это означате начало войны. И он отчаянно торо- пился. А теперь все кажется снова медленным.
 - Только потому что все уже готово, - пояснил Бере- гонд. - Это как глубокий вздох перед прыжком в воду.
 - Но почему горели маяки прошлой ночью?
 - Слишком поздно посылать за помощью, когда тебя уже осаждают, - ответил Берегонд. - Но я не знаю решения повели- теля и его капитанов. У них много путей для сбора информа- ции. А повелитель Денетор на других людей не похож: он видит далеко. Некоторые говорят, что когда ночью он сидит один в своем высоком кабинете в Башне и напрягает свои мысли, он может увидеть будущее: и что иногда он даже испытывает мозг самого Врага, борясь с ним. И поэтому он там стар, слишком стар для своего возраста. А мой повелитель Фарамир сейчас за Рекой выполняет какое-то опасное поручение; может, он прис- лал вестника.
 Но если хотите знать, что я подумал, когда увидел горя- щие маяки, то это вчерашние новости из Лебеннина. Большой флот пиратов из Умбара далеко на юге подошел к Устью Андуи- на. Они всегда опасались могущества Гондора, заключили союз с Врагом и теперь готовы нанести тяжелый удар в помощь ему. Потому что этот удар отвлечет силы Лебеннина и Белфаласа, чей народ и храбр и многочислен. Поэтому сейчас наши мысли устремлены к северу, к Рохану: тем более радуемся мы приве- зенной вами новости и победе.
 И однако, - он замолчал, встал и посмотрел на север, восток и юг, - события в Изенгарде предупреждают нас о том, что мы пойманы в большую сеть. Это уже не перебранка у бро- дов, не набеги на Итилиен или от Анориена, не засады и гра- бежи. Это большая, тщательно и давно планируемая война и мы лишь один ее участок, что бы ни говорила наша гордость. Со- общают, что пришел в движение далекий восток, за Внутренним морем, и север, за Чернолесьем, и юг, в Хараде. Теперь все государства подвергаются испытанию - выстоят они или же упа- дут перед Тенью.
 Однако, мастер Перегрин, у нас особая честь - мы должны нанести главный удар ненависти Повелителя Тьмы, потому что эта ненависть идет из глубины времени и из глубины Моря. Сю- да падет главный удар молота. Именно поэтому сюда спешно прибыл Митрандир. Ибо, если мы падем, кто тогда устоит? На- деетесь ли вы, мастер Перегрин, что мы устоим?
 Пиппин не отвечал. Он смотрел на могучие стены, на баш- ни и знамена, на солнце в высоком небе, а потом на собираю- щуюся тьму на востоке: и думал он о длинных руках Тьмы: об орках в лесах и горах, о предательстве Изенгарда, о птицах со злыми глазами и о Черных Всадниках, пробиравшихся даже на дороги Удела - и о крылатом ужасе, о назгулах. Он вздрогнул, надежда увяла. И в тот же момент лучи солнца ослабели, кака- я-то темная крылатая фигура на мгновение затмила солнце. Почти на пороге слышимости долетел до него с неба высокий и далекий крик, слабый, но леденящий сердце, жестокий и холод- ный. Он побледнел и укрылся за стеной.
 - Что это было? - спросил Берегонд. - Вы тоже что-то почувствовали?
 - Да, - пробормотал Пиппин. - Это знак нашего падения, тень судьбы, это Свирепый Всадник в воздухе.
 - Да, тень судьбы, - сказал Берегонд. - Боюсь, что Ми- нас Тирит падет. Ночь надвигается. Все тепло моей крови, ка- жется, ушло.

 Некоторое время они сидели со склоненными головами и не разговаривали. Потом Пиппин поднял голову и увидел, что сол- нце по-прежнему сияет, и знамена развеваются по ветру. Он встряхнулся.
 - Прошло, - сказал он. - Нет, сердце мое еще не впало в отчаяние. Гэндальф пал и однако вернулся, он с нами. Мы можем выстоять, хотя бы и на одной ноге.
 - Хорошо сказано! - воскликнул Берегонд, вставая и прохаживаясь взад и вперед. - Ну нет, пусть даже все зло ми- ра соберется здесь, Гондор не исчезнет. Врагу придется оста- вить горы трупов перед нашими стенами, прежде чем он возьмет их. А есть и другие крепости и тайные ходы в горах. Надежда и память сохраняются в скрытых долинах, где зеленеет трава.
 - Я хотел бы, чтобы все уже кончилось, - сказал Пип- пин. - Я не воин, и самая мысль о битве мне не приятна: но ждать на краю, когда знаешь, что нельзя спастись, хуже все- го. Какой долгий день! Мне было бы легче, если бы я не дол- жен был стоять и ждать, не имея возможности ударить первым.
 - Ах, вы коснулись раны, которую ощущают многие, - сказал Берегонд. - Но дела могут измениться, когда вернется Фарамир. Он отважен, более отважен, чем считают многие: в наши дни люди не склонны верить, что капитна может быть мудр и знаком со свитками и сказаниями, как он, и в то же время быть смелым человеком, умеющим принимать быстрые решения в поле. Таков Фарамир. Менее суровый и горячий, чем Боромир, но не менее решительный. Но что может он сделать? Мы не мо- жем напасть на горы... Того королевства. У нас коротки руки, и мы не можем ударить, пока враг не приблизиться к нам. Тог- да наша рука будет тяжелой!
 Он сжал рукоять меча.
 Пиппин посмотрел на него: высокий, гордый и благород- ный, как все люди этой земли: при мысли о битве глаза его загорелись. "Увы, моя собственная рука легка, как перо, - подумал он, но ничего не сказал. - Пешка, как сказал Гэн- дальф? Возможно. Но на неверной шахматной доске".

 Так они разговаривали, пока солнце не поднялось высоко; неожиданно прозвенели полуденные колокола, в Цитадели нача- лось движение: все, кроме часовых, шли обедать.
 - Пойдемте со мной? - спросил Берегонд. - На сегодня вы можете присоединиться к моему отряду. Я не знаю, в какой отряд вас назначат - повелитель может оставить вас при себе для поручений. Но вас встретят с радостью. И вам лучше поз- накомиться с многими людьми, пока еще есть время.
 - Я пойду с радостью, - сказал Пиппин. - Я одинок, по правде говоря. Лучший мой друг остался в Рохане, и мне не с кем поговорить и пошутить. Может, я и на самом деле присое- динюсь к вашему отряду. Вы его капитан? Если так, возьмите меня или замолвите за меня слово.
 - Нет, нет, - засмеялся Берегонд, - я не капитан. Я всего лишь простой солдат Третьего Отряда Цитадели. И одна- ко, мастер Перегрин, быть даже простым солдатом Гвардии Баш- ни Гондора очень почетно, и такие люди пользуются большим уважением в нашей земле.
 - Тогда это не для меня, - сказал Пиппин. - Отведите меня в нашу комнату, и если Гэндальфа там нет, я пойду с ва- ми - как ваш гость.
 Гэндальфа не было, и никаких сообщений он не присылал; поэтому Пиппн пошел с Берегондом и познакомился с людьми Третьего Отряда. Повидимому, Берегонд пользовался большим уважением в отряде, потому что Пиппина приняли хорошо. В Ци- тадели было много разговоров о товарище Митрандира и его долгом разговоре с повелителем. Ходили слухи, что с севера прибыл Принц невысокликов, чтобы предложить Гондору союз и пять тысяч мечей. Говорили также, что когда прибудут всадни- ки Рохана, каждый привезет за собой невысоклика, может и ма- ленького, но отважного.
 Хотя Пиппин с сожалением опроверг все эти обнадеживаю- щие разговоры, он не мог обВяснить свою новую службу только прежней дружбой с Боромиром; они поблагодарили его за посе- щение, слушали его рассказы о чужих землях и дали ему столь- ко еды и эля, сколько он захотел. Единственной заботой Пип- пина было сохранить "осторожность", как посоветовал ему Гэн- дальф, и не позволить своему языку свободно болтать, как обычно поступают хоббиты среди друзей.

 Наконец Берегонд встал.
 - Я с вами прощаюсь на время, - сказал он. - До захода солнца мне нужно выполнить свои обязанности; остальные тоже будут заняты, я думаю. Но если вы чувствуете себя одиноко, как вы сказали, может вам нужен веселый проводник по Городу. Мой сын с радостью пойдет с вами. Он хороший парень. Если хотите, отправляйтесь в нижний круг, спросите старую гости- ницу и Рат Келердайн на улице Ламповщиков. Там вы найдете его вместе с другими подростками, оставшимися в Городе. У Больших Ворот должны произойти события, достойные того, что- бы их увидеть.
 Он вышел, и вскоре за ним последовали и остальные. День по-прежнему был хорош, но воздух подернулся дымкой; для мар- та, даже так далеко на юге, было слишком жарко. Пиппин чувс- твовал сонливость, но в комнате оставаться ему не хотелось, и он решил погулять по Городу. Он захватил с собой несколько кусочков для Обгоняющего Тень, которые были с благодарностью приняты, хотя лошадь ни в чем не испытывала недостатка. По- том Пиппин пошел вниз по многим извивающимся улицам.
 Люди смотрели на него, когда он проходил мимо. Перед его взглядом люди были серьезно вежливы, приветствуя его по обычаю Гондора со склоненными головами и руками прижатыми к груди; но за собой он слышал множество возгласов: с улицы кричали тем, кто оставался в домах, чтобы те вышли и посмот- рели на принца невысокликов, товарища Митрандира. Многие го- ворили на общем языке, но вскоре Пиппин догадался о значении слов Эркил и Фарнакиат и понял, что так называют в Городе его.
 Наконец по узким улицам, многим перекрестным дорогам он пришел в самый нижний и самый широкий круг; здесь ему пока- зали широкую улицу Ламповщиков, ведущую прямо к Большим Во- ротам. Здесь он отыскал Старую гостиницу - большое здание из серого обветренного камня с двумя крыльями уходящими от ули- цы; между ними находилась узкая лужайка, а за ней дом со множеством окон; вдоль всего дома тянулась колоннада, а к траве сбегала широкая лестница. Среди колонн играли мальчики - единственные дети, которых увидел Пиппин в Минас Тирите, и он остановился, чтобы посмотреть на них. Вскоре один из них его увидел и с криком побежал по траве к улице, сопровождае- мый несколькими другими. Он остановился перед Пиппином, раз- глядывая его с ног до головы.
 - Здравствуйте! - сказал мальчик. - Откуда вы? Вы не житель Города.
 - Не был таковым, - ответил Пиппин, - но теперь я, го- ворят, стал человеком Гондора.
 - О, мы все люди Гондора! - заявил мальчик. - Но сколько вам лет и как вас зовут? Мне уже десять лет, и скоро я буду пять футов ростом. Я выше вас. А отец мой в Гвардии, он один из самых высоких там. А кто ваш отец?
 - На какой вопрос отвечать сначала? - спросил Пиппин. - Мой отец обрабатывает землю вокруг Битвелла вблизи Танбора в Уделе. Мне скоро будет двадцать девять лет, так что я тебя обогнал; хотя во мне четыре фута, я вряд ли вырасту больше, разве что в стороны.
 - Двадцать девять! - удивился мальчик и присвистнул. - Ну, вы совсем старик! Старше моего дяди Парласа. Но, - доба- вил он с надеждой, - держу пари, что я могу поставить вас на голову или уложить на спину.
 - Может быть, и сможешь, если я позволю, - сказал Пип- пин со смехом. - А может я то же самое сделаю с тобой: мы в нашей маленькой стране знаем кое-какие хитрые приемы. Поз- воль тебе сказать, что я считаю себя большим и сильным, и что никогда и никому не позволял ставить себя на голову. Так что, если понадобится сопротивляться и ничто другое не смо- жет помочь мне, придется мне тебя убить. Став постарше, ты узнаешь, что не следует судить только по внешности; и хотя ты принял меня за незнакомого слабого мальчишку и легкую до- бычу, позволь предупредить тебя; я не мальчишка, я невысок- лик, жестокий, свирепый и злобный! - Пиппин состроил такое свирепое лицо, что мальчишка отступил на шаг, но тут же вер- нулся со сжатыми кулаками и огнем в глазах.
 - Нет! - засмеялся Пиппин. - Не верь всему, что гово- рит о себе чужеземец! Я не борец. Но с твоей стороны было бы вежливее перед дракой назвать себя.
 Мальчик гордо ответил:
 - Я Бергил, сын Берегонда из Гвардии.
 - Так я и думал, - сказал Пиппин, - потому что ты по- хож на отца. Я знаю его, и он послал меня к тебе.
 - Почему же вы не сказали этого сразу? - спросил Бер- гил и неожиданно отчаяние появилось на его лице. - Не гово- рите мне, что он изменил свое намерение и отсылает меня с девчонками! Но нет... Последние телеги уже ушли.
 - Его послание менее дурное, - проговорил Пиппин. - Он говорит, что если ты откажешься от мысли поставить меня на голову, то можешь показать мне Город и скрасить мое одино- чество. А я в уплату расскажу тебе кое-что о других странах.
 Бергил захлопал в ладоши и с облегчением рассмеялся.
 - Хорошо! - воскликнул он. - Идемте! Пойдем к Воротам.
 - А что там происходит?
 - Ждут до захода солнца капитанов с юга. Пойдемте с нами, и вы увидите.

 Бергил оказался хорошим компаньоном, и лучшего у Пиппи- на не было со времени расставания с Мерри, и вскоре они сме- ялись и весело разговаривали, идя по улице и не обращая вни- мания на взгляды встречных.
 Вскоре они оказались в толпе, идущей к Большим Воротам. Здесь Пиппин сильно поднялся во мнении Бергила, потому что когда тот назвал свое имя и пароль, охранник отсалютовал и пропустил его; больше того, он позволил Пиппину взять с со- бой своего спутника.
 - Это хорошо! - сказал Бергил. - Мальчишкам больше не разрешается выходить за Ворота без старших. Здесь нам будет лучше видно.
 За воротами вокруг большой мощеной площади, где сходи- лись все дороги, ведущие в Минас Тирит, стояла большая тол- па. Глаза всех были устремлены на юг, и вскоре поднялся гул.
 - Там пыль! Они идут!
 Пиппин и Бергил пробрались в передний ряд и ждали. В удалении звучали рога, гул приветствий приближался к ним, как бы гонимый ветром. Послышались громкие звуки труб, и все люди вокруг них закричали.
 - Фарланг! Фарланг! - услышал Пиппин голоса и спросил:
 - Что они говорят?
 - Идет Фарланг, - ответил Бергил, - старый толстый Фарланг, повелитель Лоссарнаха. Там живет мой дед. Ура! Вон он! Добрый старый Фарланг.
 Впереди отряда двигалась большая, с толстыми ногами, лошадь, а на ней сидел необыкновенной толщины человек, с ши- рокими плечами, старый, седобородый, однако одетый в кольчу- гу, черный шлем и вооруженный длинным тяжелым копьем. За ним гордо маршировала пыльная линия людей, хорошо вооруженных и несущих большие боевые топоры: у них были угрюмые лица, они были ниже и смуглей людей Гондора.
 - Фарланг! - кричали встречавшие. - Правдивое сердце, истинный друг!
 Но когда люди Лоссарнаха прошли, послышалось бормота- ние:
 - Так мало! Всего две сотни. Мы надеялись, что придет в десять раз больше. Это новое известие о черном флоте. Они смогли уделить лишь десятую часть своей силы.

 Так проходили отряды, их встречали приветственными кри- ками, в Ворота проходили жители областей, пришедшие защищать столицу Гондора в темный час; но их было весьма мало, гораз- до меньше, чем надеялись горожане, меньше чем требовалось. Люди из долины Рингло шли пешком за своим повелителем Дерво- рина - триста человек. С нагорий Мортонда, из долины Блекрут высокий Дуинхир со своими сыновьями и пятью сотнями лучни- ков. Из Анфаласа, с далекого Ленгетренда длинная цепочка лю- дей самого разного вида: охотники и пастухи, жители малень- ких деревушек, плохо вооруженные за исключением отряда Ро- ларшида, их предводителя. Из Ламедена несколько угрюмых гор- цев без предводителя. Рыбаки из Этира, несколько сотен сня- тых с судов моряков, Кирлуин Прекрасный с Зеленых Холмов от Пиннет Голина с тремя сотнями нарядных, одетых в зеленое лю- дей. И последний и самый гордый Имрахил, принц Дол Амрота, родственник повелителя Гондора, с золочеными знаменами с изображением корабля и Серебряного Лебедя, с отрядом рыцарей в полном вооружении на серых лошадях; а за ними семьсот воо- руженных воинов: высоких, сероглазых и темноволосых.
 И это было все, меньше трех тысяч. Больше некому было приходить. Крики и топот затихли в Городе. Зрители некоторое время стояли молча. Пыль висела в воздухе, потому что ветер затих и вечер был тяжел. Приближался час закрытия Ворот. Красное солнце заходило за Миндоллуин. Тень накрыла Город.
 Пиппин взглянул вверх, и ему показалось, что небо стало пепельно-серым, как будто над ними навсисло огромное облако пыли и дыма, и посылало столбы пламени, и теперь Миндоллуин казался черным на фоне костра с пылающими углями.
 - Так в гневе кончается прекрасный из дней! - сказал Пиппин, забыв о мальчике.
 - Так и будет, если я не вернусь до вечернего колоко- ла, - сказал Бергил. - Идемте? Сейчас прозвучит труба закры- тия Ворот.

 Рука об руку они прошли в Город последними перед закры- тием ворот, и когда они достигли улицы Ламповщиков, торжест- венно зазвонили. В окнах появились огни, а из домов и из ка- зарм донеслись звуки песен.
 - До свидания на сегодня, - сказал Бергил. - Передайте привет моему отцу и поблагодарите за посланного им товарища. И завтра приходите снова. Я бы хотел, чтобы не было войны: тогда бы мы смогли весело провести время. Мы поехали бы в Лоссарнах в дом моего деда: там так хорошо весной, когда по- ля и леса полны цветов. Но может быть, мы еще побываем там вместе. Нашего повелителя никому не победить, а мой отец очень храбр. До свидания и возвращайтесь!
 Они расстались, и Пиппин заторопился в Цитадель. Путь казался ему длинным, он вспотел и чувствовал сильный голод; быстро стемнело. Ни одной звезды не было видно в небе. Бере- гонд с радостью встретил Пиппина, усадил его рядом и принял- ся расспрашивать о сыне. После еды Пиппин оствался недолго, ему захотелось увидеть Гэндальфа.
 - Вы найдете дорогу? - спросил Берегонд, стоя у выхода из маленького зала в северной части Цитадели, где они сиде- ли. - Ночь темная, к тому же приказано закрыть все огни в городе. Относительно вас получено распоряжение: завтра утром вас вызывают к повелителю Денетору. Боюсь, что вам не слу- жить в Третьем Отряде. Но я надеюсь на встречи. До свидания и спите спокойно!

 Комната была темна, только на столе горела маленькая лампадка. Гэндальфа не было. Пиппин чувствовал беспокойство. Он взобрался на скамью и попытался смотреть в окно, но это было все равно, что смотреть в бассейн с чернилами. Он слез со скамьи, закрыл ставни и лег в постель. Он некоторое время лежал, прислушиваясь, не возвращается ли Гэндальф, потом ус- нул неспокойным сном.
 Он проснулся ночью и увидел Гэндальфа, расхаживающего взад и вперед по комнате. На столе стояли свечи и лежали свитки пергамента. Пиппин слышал, как колдун вздохнул и про- бормотал:
 - Когда же вернется Фарамир?..
 - Привет! - сказал Пиппин, высовывая голову из-за за- навеса. - Я думал вы совсем забыли обо мне. Рад видеть вас снова. День был очень длинным.
 - Но ночь будет слишком короткой! - сказал Гэндальф. - Я вернулся сюда, потому что должен немного побыть в одино- честве. Спи, пока можешь. На восходе солнца я отведу тебя к Денетору. Нет, когда придет вызов, а не когда взойдет солн- це. Тьма началась. Рассвета не будет.




 Глава II. Поход Серого отряда.


 Гэндальф ускакал, топот Обгоняющего Тень затих в ночи, когда Мерри вернулся к Арагорну. У него было с собой немного вещей, потому что он оставил свой мешок в Парт Галене и те- перь у него было лишь несколько предметов, подобранных в разрушенном Изенгарде. Хасуфель была уже оседлана. Леголас и Гимли со своей лошадью стояли рядом.
 - Итак, нас осталось еще четверо из нашего Товарищест- ва, - сказал Аарагорн. - Мы поедем вместе. Но я думаю, мы будем не одни. Король решил выступить немедленно. Со времени появления крылатой тени он хочет двигаться к горам под пок- ровом ночи.
 - А потом куда? - спросил Леголас.
 - Не могу еще сказать, - ответил Арагорн. - Что каса- ется короля, то он отправится на сбор, назначенный им в Эдо- расе через четыре ночи. Там, я думаю, он выслушает новости о войне, и всадники Рохана отправятся в Минас Тирит. Что же касается меня и тех, кто захочет идти со мной...
 - Я захочу! - воскликнул Леголас.
 - И Гимли тоже! - сказал гном.
 - Да, что касается меня, - продолжал Арагорн, - то путь мой темен. Я тоже должен явиться в Минас Тирит, но ка- ким путем, не знаю еще. Приближается давно ожидавшийся час.
 - Не оставляйте меня, - сказал Мерри. - Я был не очень полезен, но не хочу быть отброшенным в сторону, как ненужный багаж. Не думаю, чтобы всадники захотели беспокоиться обо мне. Хотя, конечно, король сказал, что я буду сидеть с ним рядом и рассказывать об Уделе, когда он вернется домой.
 - Да, - согласился Арагорн, - я думаю, Мерри, ваша до- рога с нами. Но не ждите веселья в конце пути. Много времени пройдет, прежде чем Теоден спокойно сядет в Медусельде. Мно- го надежд развеет эта горькая весна.

 Скоро все было готово к отправлению: 24 всадника, при- чем Гимли сидел за Леголасом и Мерри - перед Арагорном. Вскоре они быстро ехали через ночь. Они приблизились к бро- дам через Изен, когда сзади прискакал всадник.
 - Повелитель, - сказал он, обращаясь к королю - за на- ми всадники. Мне показалось, что я слышу их немного раньше, а теперь мы в этом уверены. Они догоняют нас.
 Теоден немедленно приказал остановиться. Всадники раз- вернулись и приготовили копья. Арагорн спешился, опустил Мерри на землю и, обнажив меч, встал у стремени короля. Эомер со своим оруженосцем отВехал в тыл. Мерри сильнее, чем раньше, чувствовал себя ненужным багажом и размышлял, что же ему делать в случае схватки. Предположим маленький отряд ко- роля попал в засаду, а ему удастся скрыться в темноте - что он будет делать один в диких полях Рохана без всякого предс- тавления о том, где он среди этих бесконечных миль? Плохо! - подумал он, вытащил меч и потуже заятун пояс.
 Ущербная луна, закрытая небольшим плывущим облаком, снова стала видна, вокруг посветлело. Теперь все услышали топот копыт и в тот же момент увидели темные фигуры, выстро приближавшиеся к ним от бродов. Лунный свет блестел на ост- риях копий. Число преследователей определить было трудно, но казалось, что их по крайней мере не меньше, чем всадников короля.
 Когда они находились в пятидесяти шагах, Эомер громко крикнул:
 - Стойте! Кто скачет в Рохан?
 Преследователи остановились. Наступило молчание. В лун- ном свете было видно, как один из всадников спешился и нето- ропливо пошел вперед. Руки его казались белыми, когда он протянул их ладонями вверх в знак мира. Но люди короля при- готовили оружие. В десяти шагах человек остановился. Он был высок, темная стоящая фигура. Послышался его ясный голос.
 - Рохан? Вы сказали Рохан? Это радостное слово. Мы то- ропимся издалека и ищем эту землю.
 - Вы нашли ее, - сказал Эомер. - Когда вы перешли че- рез броды, вы вступили в Рохан. Это королевство короля Тео- дена. Никто не смеет ездить тут без его разрешения. Кто вы? И почему торопитесь?
 - Я дунедан Хальбарад, следопыт с севера, - ответил человек. - Мы ищем Арагорна, сына Араторна, и слышали, что он в Рохане.
 - Вы нашил и его! - воскликнул Арагорн и передав по- водья Мерри, он побежал вперед, обняв прибывшего. - Хальба- рад! - сказал он. - Из всех радостей - эта самая неожидан- ная.
 Мерри вздохнул с облегчением. Он решил было, что это последняя уловка Сарумана, чтобы подстеречь короля, когда его охраняют лишь несколько человек, но, по-видимому, не бу- дет необходимо умереть, защищая Теодена. Он вложил меч в ножны.
 - Все в порядке, - сказал Арагорн оборачиваясь. - Это мои товарищи из далекой страны, где я живу. Хальбарад расс- кажет нам, сколько их и почему они прибыли.
 - Со мной тридцать человек, - сказал Хальбарад. - Это все, что мы сумели собрать в спешке, с нами братья Элладан и Элрогир. Мы скакали быстро, получив ваш вызов.
 - Но я не вызывал вас, - сказал Арагорн, - разве что мысленно. Я часто думал о вас, но не посылал ни слова. Но все это может ждать! Вы нашли нас в спешке и опасности. По- езжайте с нами, если король позволит.
 Теоден обрадовался новости.
 - Хорошо, - сказал он. - Если ваши товарищи хоть нем- ного сходны с вами, мой Арагорн, тридцать таких рыцарей представляют силу, которую нельзя измерить числом голов.
 Всадники снова пустились в путь, и Арагорн некоторое время ехал Дунедайн. И когда они поговорили о новостях на севере и юге, Элрогир сказал ему:
 - Я привез вам слово моего отца: ДНИ КОРОТКИ. В СПЕШКЕ НЕ ЗАБУДЬ О ТРОПАХ СМЕРТИ.
 - Да, слишком короткими кажутся мне дни, стобы выпол- нить желанное, - ответил Арагорн. - И велика будет моя спеш- ка, если я вступлю на эту тропу.
 - Это мы скоро увидим, - сказал Элрогир. - Но не будем больше говорить о таких вещах на открытой дороге.
 И Арагорн сказал Хальбараду:
 - Что это вы несете с собой, родич?
 Он увидел, что вместо копья Хальбарад с собой несет вы- сокий шест, похожий на знамя, но крепко обвязанный черным полотном.
 - Это дал, который я привез вам от Госпожи Раздола, - ответил Хальбарад. - Она делала его в тайне, и долго длилась ее работа. Она тоже послала вам слова: ДНИ ТЕПЕРЬ КОРОТКИ. ЛИБО ОСУЩЕСТВИТСЯ НАША НАДЕЖДА, ЛИБО ПРИДЕТ КОНЕЦ ВСЯКОЙ НА- ДЕЖДЕ. Я ШЛЮ ТЕБЕ ТО, ЧТО ИЗГОТОВИЛА ДЛЯ ТЕБЯ. ДОБРОГО ПУТИ, ЭЛЬФИЙСКИЙ КАМЕНЬ!
 И Арагорн сказал:
 - Теперь я знаю, что вы несете. Несите для меня это еще некоторое время.
 Повернувшись, он посмотрел на север под большими звез- дами и всю остальную часть пути был молчалив и задумчив.

 Ночь подходила к концу, и восток светлел, когда они ми- новали долину Глубокую и подВехали к Хорнбургу. Здесь они решили немного отдохнуть и посоветоваться.
 Мерри спал, пока его не разбудили Леголас и Гимли.
 - Солнце высоко, - сказал Леголас. - Все уже встали и занялись делом. Идемте, мастер Лентяй, посмотрите на это место, пока есть возможность.
 - Три ночи назад здесь была битва, добавил Гимли, - и мы с Леголасом играли тут в игру, в которой я выиграл лишь одного орка. Пойдемте посмотрим, как это было! А какие здесь удивительные пещеры, мой Мерри! Как вы думаете, Леголас, мы сможем в них попасть?
 - Нет! Сейчас не время, - сказал эльф. - Не нужно то- ропиться, когда наслаждаешься. Я дал слово вернуться сюда вместе с вами, если снова наступят дни мира и свободы. Но сейчас скоро полдень, мы поедим и снова поедем, как я думаю и как я слышал.
 Мерри встал и звонко зевнул. Несколько часов сна было мало для него: он чувствовал себя усталым и несчастным. Он потерял Пиппина и считал себя багажом, а вокруг все готови- лись к делам, которых он не понимал.
 - Где Арагорн? - спросил он.
 - В высоком кабинете Бруга, - сказал Леголас. - Я ду- маю, он совсем не спал и не отдыхал. Он ушел туда несколько часов назад, сказав, что должен подумать, и только его родич Хальбарад пошел с ним: мне показалось, что Арагорн чем-то обеспокоен.
 - Какие необычные эти вновь прибывшие, - сказал Гимли. - Сильные люди и величественные; всадники Рохана кажутся ря- дом с ними мальчишками; их суровые лица кажутся высеченными из скалы, да и у Арагорна такое же лицо. И они так молчали- вы.
 - Но когда они нарушают молчание, они вежливы, как и Арагорн, - сказал Леголас. - А вы заметили братьев Элладана и Элрогира. Они прекрасны, как эльфийские принцы. Неудиви- тельно: ведь они сыновья Элронда из Раздола.
 - Почему они пришли? Вы не слышали? - спросил Мерри. Он набросил свой серый плащ, и втроем они пошли к разрушен- ным воротам Бурга.
 - Они отвечали на вызов, как мы слышали уже, - сказал Гимли. - Они сказали, что в Раздол пришла весть: АРАГОРН НУЖДАЕТСЯ В СВОИХ РОДИЧАХ. ПУСТЬ ДУНЕДАЙН СКАЧУТ К НЕМУ В РОХАН. Но теперь они сомневаются, кто послал этот вызов. Ве- роятно, Гэндальф.
 - Нет, Галадриэль, - сказал Леголас. - И разве она не передала через Гэндальфа о приезде Серого Отряда с севера?
 - Да, вы правы, - сказал Гимли. - Госпожа Леса! Она читает много сердец и желаний. А почему бы и нам не подумать о наших родичах, Леголас?
 Леголас стоял у ворот, устремив свои глаза на север и на восток, его прекрасное лицо было встревожено.
 - Не думаю, чтобы они пришли, - ответил Леголас. - Им не нужно искать войну: война уже движется на их земли.

 Некоторое время три товарища шли вместе разговаривая о новостях. Миновав ворота, они прошли мимо могильной насыпи на земляном поле у дороги и оказались у входа в Пропасть Хэлма. Отчетливо видны были следы деятельности хуорнов. Люди Дунленда и много жителей Бруга работали в Крепости, на полях и на обвалившихся стенах, но все казалось необыкновенно спо- койным - усталая долина отдыхала после сильной бури. Скоро они повернули назад и пошли обедать в зал Бурга.
 Король тоже был здесь, и как только они вошли, он по- дозвал Мерри и усадил его рядом с собой.
 - Не совсем то, что я хотел, - сказал Теоден, - этот зал похож на мой, но еще не скоро, вероятно, мы с вами смо- жем посидеть за высоким столом в Медусельде; и когда я вер- нусь туда, не будет времени для пиров. А сейчас ешьте и пей- те, и давайте поговорим, пока есть возможность. А потом вы поедете со мной.
 Мерри был удивлен и обрадован.
 - Это будет прекрасно! - Он никогда не был столь бла- годарен за добрые слова более этого. - И, боюсь, я не похож на сильных людей, - запинаясь заговорил он, - но я хотел бы сделать все, что могу.
 - Я в этом не сомневаюсь, - сказал король. - Я прика- зал приготовить для вас хорошего горного пони. Он понесет вас так же быстро, как лошадь. Потому что из Бурга мы дви- немся горными тропами, а не равниной, и прибудем в Эдорас через Дунхарроу, где меня ждет леди Эовин. Вы будете моим оруженосцем, если хотите. Есть ли здесь доспехи, Эомер, при- годные для оруженосца?
 - Здесь нет больших запасов, повелитель, - ответил Эомер. - Может, мы подберем для него легкий шлем, но кольчу- ги и меча, подходящих ему по размеру, нет.
 - У меня есть меч, - сказал Мерри, вставая и извлекая свой маленький яркий меч. Полный любви к этому старику, он преклонил колено, взял руку короля и поцеловал. - Могу я по- ложить меч Мериадока из Удела у ваших ног, король Теоден? - воскликнул он. - Примите мою службу?
 - С радостью принимаю ее, - сказал король и, положив свои длинные старые руки на каштановые волосы хоббита, он благословил его. - Встаньте, Мериадок, роханский оруженосец гвардии Медусельда! - сказал он. - И возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
 - Вы для меня как отец, - сказал Мерри.
 - К сожалению, ненадолго, - ответил Теоден.

 Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
 - Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, - сказал он. - Могу я приказать трубить в рога? Но где же Ара- горн? Место его пусто, и он не ел.
 - Пусть все будет готово к выходу, - проговорил Тео- ден, - и пошлите сказать Арагорну, что час пробил.
 Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бурга туда, где на зеленой траве собирались всадники. Здесь их бы- ло уже много. Выступал большой отряд: король оставлял в Хор- нбурге лишь маленький гарнизон, и все, кто мог носить ору- жие, отправлялись с ним в Эдорас. Около тысячи копий готово было двинуться в Эдорас; более пятисот человек человек долж- но было идти с королем - по большей части люди с полей и до- лин Вестфолда.
 Немного в стороне в сторогом порядке стояли следопыты, молчаливые, вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темносерые плащи, капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Роха- рин. В одежде и оружии следопытов не было драгоценностей или золота, не было красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде лучистой звезды.
 Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на пони по кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад, несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не молодых. Сыновья Элрон- да были так похожи друг на друга, что немногие могли их раз- личать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эль- фов, лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебря- но-серыми плащами. За ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный происшедшей в нем пе- ременой. За одну ночь как будто много лет легло на его голо- ву. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
 - Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавлива- ясь возле лошади короля. - Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
 - Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу третьего дня мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через день должен состояться назначен- ный мною сбор. Если мы хотим собрать силы Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
 Арагорн промолчал.
 - Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь нач- нется. Но я вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел вверх; было похоже, что он принял решение, лицо его стало спокойнее. - Тогда с вашего позволения, повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем собственной до- рогой и больше не будем скрываться. Для меня время скрытнос- ти миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду Тропами Смер- ти.
 - Тропы Смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - За- чем вы говорите о них?
 Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри по- казалось, что лица всдаников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор побледнели.
 - Если эти тропы и вправду существуют, вход в них на- ходится в Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой человек не может пройти через них.
 - Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я надеялся, что мы вместе поедем на войну: но если вы ищите Тропы Смерти, мы должны расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
 - Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн. - Но говрю вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами, хотя бы все войска Мордора разделяли нас.
 - Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил Теоден. - Должно быть, ваша судьба идти такими дорогами, на которые не смеют ступить другие. Это расставание печалит ме- ня и уменьшает мою силу, но теперь я должен идти горной тро- пой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
 - Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. - Скачите к великой славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в хороших руках, лучших, чем мы надеялись, когда шли по следам орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова пойдут со мной, но мы не забудем вас.
 - До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел, что сказать. Он чувствовал себя очень маленьким и был угне- тен туманными словами. Все были уже готовы, лошади беспокой- но двигались: Мерри хотел, чтобы они уже тронулись.
 Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко крикнул, и все всадники двинулись вперед. Они выехали из Пропасти, проехали по Глубокой долине и затем, резко свернув на восток, вступили на дорогу, на протяжении примерно мили огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и исче- зающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчез- нут в долине. Потом повернулся Хальбараду.
 - С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький из них не самый последний, - сказал он. - Он не знает, к ка- кому концу едет; но даже если бы он знал, он все равно пое- хал бы.
 - Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела, - сказал Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и я все же не испытываю недовольства.
 - А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн. - И однако, увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а по- том мы тоже должны будем двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
 Вскоре они вернулись в Бург; некоторое время Арагорн молча сидел в зале за столом, остальные ждали пока он заго- ворит.
 - Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и ус- покойтесь, отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в это укромное место?
 - Была борьба, более трудная для меня, чем битва за Хорнбург, - ответил Арагорн. - Я смотрел в Камень Ортханка, друзья.
 - Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со страхом и удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели Его? Даже Гэндальф опасался такой схватки.
 - Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн, и глаза его блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у дверей Эдораса. Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - доба- вил он более мягким голосом, и суровое выражение покинуло его лицо, он стал похож на человека, проработавшего бессон- ной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин Камня и я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется. Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
 Он глубоко вздохнул.
 - Это была жестокая борьба, и усталость от нее прохо- дит медленно. Я не сказал Ему ни слова и в конце концов под- чинил Камень своей воле. Этого Ему не вынести. И Он видел меня. Да, мастер Гимли, Он видел меня, но в другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет Ему, тогда я со- вершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для Него бы- ло ударом узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор Он этого не знал. Глаза Ортханка не проникают под доспехи Тео- дена, но Саурон не забыл Исилдура и меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения Его желания, потомок Исилдура появился на свет, и Меч восстановлен: я показал Ему скован- ное заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и Его грызет сомнение.
 - Но тем не менее Он владеет огромными силами, - ска- зал Гимли, - и теперь ударит быстрее.
 - Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Ара- горн. - Мы должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете, друзья, овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не отра- зить, город падет через десять дней.
 - Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы можем послать туда, и как она прибудет туда вовремя?
 - Я никого не могу послать на помощь, - сказал Ара- горн, - поэтому пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до того, как все погибнет... Это Тро- пы Смерти.
 - Тропы Смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное название; и я заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли живой использовать эту дорогу и не погибнуть? И да- же если мы пройдем там, могут ли несколько человек противос- тоять силе всего Мордора?
 - Живые никогда не использовали эту дорогу со времени прихода Рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них. Но в трудный час потомок Исилдура может воспользоваться ею, если посмеет. Слушайте: вот какие слова своего отца, мудрей- шего из знатоков сказаний, передали мне сыновья Элронда: ПРОШУ АРАГОРНА ПОМНИТЬ СЛОВА ПРОРОКА И ТРОПЫ СМЕРТИ.
 - А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
 - Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего короля в Форносте, - пояснил Арагорн.
 Над миром лежит длинная тень.
 Крылья Тьмы дотянулись до запада.
 Башня дрожит; к могилам королей
 приближается судьба. Мертвые проснулись,
 потому что пришел час нарушенных клятв:
 У Камня Эреча будут они стоять снова
 И слышать рог, звенящий в холмах.
 Чей это будет рог? Кто позовет их,
 Забытых людей, из серых сумерек?
 Потомок того, кому они нарушили клятву.
 С севера придет он, необходимость приведет его:
 Он пройдет Тропами Смерти.
 - Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но для меня не темнее этих строк.
 - Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со мной, - сказал Арагорн, - так как этим путем я намерен идти. Но я делаю это нерадостно: лишь необходимость заставляет ме- ня, поэтому я беру с собой только тех, кто идет по доброй воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
 - Я пойду с вами по Тропе Смерти туда, куда они могут привести, - сказал Гимли.
 - Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мер- твых.
 - Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, - сказал Гимли, - я иначе не понимаю, почему мы должны дрожать перед ними.
 - Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал Арагорн. - Они нарушили клятву бороться с Сауроном и должны сражаться теперь, если хотят выполнить ее. В Эрече стоит черный камень, который, как говорят был принесен из Нуменора Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем король Гор поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей Гор выполнить их клятву, но они не сделали этого: они прек- лонились перед Сауроном в Темные Годы.
 Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним королем. И если запад окажется сильнее черного Хозяина, я налагаю на тебя и твой народ проклятие: не знать отдыха, по- ка ваша клятва не будет выполнена. Эта война будет длиться бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в войне на стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в горах и не имели связей с другими людьми, но медленно умень- шались в числе. И ужас Бессонной Ночи лежит на холме Эреча и на всех местах, где жили эти люди. Но я должен идти этим пу- тем, потому что никто из живущих не поможет мне.
 Он встал.
 - Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув им в сумеречном зале Бруга. - К Камню Эреча! Я иду к Тропам Смерти. Идите со мной, кто может!
 Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за Арагорном из зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвиж- ные, следопыты в капюшонах. Леголас и Гимли сели на лошадь. Арагорн прыгнул на Рохарина. Тогда Хальбарад поднял большой рог, и трубный звук эхом отдался в Пропасти Хэлма. Всадники двинулись вперед, бурей пронеслись по долине Глубокой, а лю- ди, оставшиеся в Пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели им вслед.

 И пока Теоден пробирался по горным дорогам, Серый Отряд пронесся по равнинам и в полдень следующего дня прибыл в Эдорас; здесь они сделали короткую остановку, проскакали до- линой и к наступлению темноты были в Дунхарроу.
 Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию; она не видела таких сильных людей, как Дунедайн и прекрасные сыновья Элронда; но чаще всего ее глаза были устремлены на Арагорна. Когда они все сели ужинать, она услышала обо всем, что произошло с отВезда Теодена; она узнала о битве в Про- пасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
 Но наконец она сказала:
 - Господа, вы устали и должны идти в свои помещения, которые спешно для вас приготовлены. Завтра мы разместим вас лучше.
 Арагорн ответил:
 - Нет, леди, не беспокойтесь из-за нас1 Если мы сможем переночевать и позавтракать утром, этого вполне достаточно. Потому что у мнея срочное дело, и в первом свете утра мы вы- едем.
 Она улыбнулась ему и сказала:
 - Вы совершили добрый поступок, несколько свернув со своего пути, чтобы принести новости Эовин и поговорить с нею в ее изгнании.
 - Ни один человек не счел бы такую поездку напрасной, - сказал Арагорн. - И однако, леди, я не приехал бы сюда, если бы моя дорога не вела через Дунхарроу.
 Она ответила с видом человека, которому не нравятся его слова:
 - Тогда вы ошиблись: из Дунхарроу ни одна дорога не ведет на восток или юг; вам придется повернуть назад.
 - Нет, леди, - сказал он. - Я не ошибся; я бывал в этих землях до того, как родились вы, чтобы украсить их. Из этой долины ведет одна дорога, и по ней я и пойду. Завтра я двинусь по Тропам Смерти.
 Она пораженно смотрела на него, лицо ее побледнело, и она долго сидела молча.
 - Но, Арагорн, - сказала она наконец, - неужели ваша задача - искать смерть? Больше ничего не найдете вы на этой дороге. По ней не позволено идти живым.
 - На этот раз мне могут позволить пройти, - возразил Арагорн, - по крайней мере, я попытаюсь. Никакая другая до- рога мне не подходит.
 - Но это безумие, - сказала она. - С вами славные и доблестные люди, они нужны на войне, а вы уведете их в тень. Прошу вас остаться и ехать с моим братом; тогда наши сердца возрадуются, а надежда будет сильней.
 - Это не безумие, леди, - ответил он, - я иду предназ- наченной мне дорогой. А те, кто идут со мной, делают это добровольно: если они хотят остаться и ехать с Рохиррим, они могут это сделать. Но я пойду Тропами Смерти, и даже один, если понадобится.
 Больше они ни о чем не говорили и ели в молчании, но глаза Эовин не отрывались от Арагорна, и все видели, как она мучается. Наконец они встали, поблагодарили леди за заботу и отправились отдыхать.
 Когда Арагорн подошел к палатке, установленной для него с Леголасом и Гимли и его товарищи вошли туда, сзади его ко- ликнула леди Эовин. Он обернулся и увидел ее в мерцании но- чи, потому что она одета была в белое; глаза ее горели ог- нем.
 - Арагорн, - сказала она, - зачем вы идете этой смер- тоносной дорогой?
 - Потому что я должен, - ответил он. - Только так на- деюсь я сыграть свою роль в войне с Сауроном. Я не выбирал тропу опасностей, Эовин. Если бы я шел, куда хочу я бы сей- час бродил далеко на севере, в прекрасной долине Раздола.
 Некоторое время она молчала, как бы обдумывая его сло- ва. Потом взяла его за руку.
 - Вы мужественный и решительный человек, - сказала она, - такие люди заслуживают славы. - Она помолчала. - Если вы должны идти, позвольте мне следовать за вами. Я устала скрываться в горах и хочу смотреть в лицо опасности и битве.
 - Ваш долг быть с вашими людьми, - возразил он.
 - Слишком часто слышала я о долге! - воскликнула она. - Но разве я не из дома Эорла, разве я не умею носить меч? Я долго ждала. Разве я не могу теперь вести такую жизнь, какую хочу?
 - Мало кто делает это с честью, - ответил он. - Что касается вас, леди, разве вы не приняли на себя управление людьми до возвращения повелителя? Если бы не вы были избра- ны, на это место был бы назначен какой-нибудь маршал или ка- питан, и он не мог бы отказаться и уехать, устал он или нет.
 - Я всегда должна быть выбрана? - с горечью спросила она. - Должна я всегда и оставаться, когда всадники уезжают, чтобы беречь их дома, пока они завоевывают славу, и чтобы, вернувшись, они нашли еду и постель?
 - Может наступить такое время, - сказал он, - когда никто не вернется. Тогда не нужна будет слава, потому что некому будет помнить о делах, которые были совершены при последней защите наших домов. Но деяния не станут менее славными от того, что они не прославлены.
 И она ответила:
 - Все, что вы говорите, звучит так: ты женщина, и твоя участь - оставаться дома. Когда мужчины умирают в битве с честью, ты можешь сгореть в доме, потому что мужчины не нуж- даются в тебе больше. Но я из дома Эорла, я не служанка. Я умею ездить верхом, я владею мечом, я не боюсь ни боли, ни смерти.
 - Чего же вы боитесь, леди? - спросил он.
 - Клетки, - ответила она. - Сидеть за ее прутьями, по- ка не привыкнешь и не состаришься, когда великие деяния уже не смогут быть сделаны.
 - И вы советуете мне отказаться от дороги, потому что она опасна.
 - Так может один воин советовать другому, - сказала она. - Но я не прошу вас бежать от опасностей, а ехать на битву, где ваш меч заслужит и славу и победу. Я не хочу ви- деть, как бесполезно пропадает высокая доблесть.
 - Я тоже, - согласился он. - Поэтому я и не говорю вам: леди, оставайтесь! У вас нет дела на юге.
 - Нет его и у тех, кто войдет с тобой... Они идут по- тому что не хотят расставаться с тобой - потому что они лю- бят тебя.
 Она повернулась и исчезла в ночи.

 Когда стало светать, но солнце еще поднялось из-за хребтов на востоке, Арагорн был готов к отВезду. Все его то- варищи уже сидели в седлах, и Арагорн хотел подняться в сед- ло, когда леди Эовин пришла прощаться с ними. Она была оде- та, как всадник и вооружена мечом. В руке у нее была чаша; поднеся ее к губам, она отпила от нее немного и пожелала им хорошей скорости; затем она передала чашу Арагорну, он отпил из нее и сказал:
 - Прощайте, леди Рохана! Я пью за счастье вашего дома и за ваше счастье и счастье вашего народа. Передайте вашему брату - за тенью мы встретимся снова...
 Гимли и Леголасу, стоящим поблизости, показалось, что она всхилпнула. Но она сказала:
 - Арагорн, ты пойдешь?
 - Да, - ответил он.
 - Ты не позволишь мне ехать с тобой, как я просила?
 - Нет, леди. Я не могу это сделать без разрешения ко- роля и вашего брата, а они не вернутся до завтра. У меня же на счету каждый час, даже каждая минута. Прощайте!
 Она упала на колени, говоря:
 - Прошу тебя!
 - Нет, леди, - сказал он и, взяв ее за руку, поднял. Поцеловав ее руку, он прыгнул в следо и поехал, не оглядыва- ясь; и лишь те, кто хорошо знал его и ехали поблизости, ви- дели, какую боль он испытывает.
 Эовин стояла неподвижно, как вырезанная из камня фигу- ра, руки ее были сжаты, она следила за ними, пока они не скрылись в тени Двиморберга, Горы Призраков, в которой были Ворота Смерти. Когда они исчезли из вида, она повернулась, спотыкаясь, как слепая, и пошла к себе. Никто из ее людей не видел этого расставания, они были испуганы и прятались, пока чужеземцы не ушли.
 И некоторые говорили:
 - Это эльфы. Пусть идут в темные места и никогда не возвращаются. Время и так злое.
 Свет был серым, когда они ехали, потому что солнце не выбралось из-за черных хребтов Горы Призраков перед ними. Ужас охватил их, когда они проехали между рядами древних камней и оказались вблизи Димхолта. Здесь в тени черных де- ревьев, которую даже Леголас не мог долго выдерживать, они нашли ровное место, долину, уходившую в гору, и справа от их дороги стоял одинокий могучий камень, подобный пальцу судь- бы.
 - У меня застыла кровь, - сказал Гимли, но остальные молчали, и его голос упал на толстый слой пихтовых игл у них под ногами и затих. Лошади не хотели идти мимо грозного кам- ня, пока всадники не спешились и не повели их. Так они по- дошли к концу долины, и здесь была крутая каменная стена, а в ней, как пасть ночи, зияла темная Дверь. Над ней на широ- кой арке были верзаны знаки и фигуры, но они были слишком неясны, чтобы прочесть их, и страх поднимался от них, как густой туман.
 Отряд остановился, и не было сердца, что не дрогнуло бы, разве что сердце эльфа Леголаса, который не боялся приз- раков людей.
 - Это злая дверь, - сказал Хальбарад, - и моя смерть лежит за ней. Тем не менее я осмелюсь пройти в нее, но вот ни одна из лошадей не посмеет.
 - Но мы должны войти в нее, поэтому и лошади должны тоже, - сказал Арагорн. - Потому что если мы пройдем этоу тьму, много лиг ляжет за нею, и каждый потраченный час приб- лижает триумф Саурона. Следуйте за мной!
 Арагорн пошел вперед, и сила его воли была такова, что все Дунедайн и их лошади последовали за ним. Любовь лошадей к следопытам была такова, что они шли за своими всадниками, преодолевая ужас перед дверью. Но Арод, роханский конь, от- казывался идти, он стоял, мокрый, и дрожал в страхе, так что жаль было на него смотреть. Тогда Леголас положил ему на глаза руку и что-то негромко проговорил; наконец Арод позво- лил повести себя, и Леголас прошел в дверь. И снаружи остал- ся только гном Гимли.
 Колени его дрожали, он был зол на себя.
 - Неслыханно! - сказал он. - Эльф идет под землю, а гном не осмеливается!
 С этими словами он ринулся вперед. Но ему показалось, что ноги его налились, глаза охватила тьма, он ослеп, Гимли сын Глоина, который бесстрашно спускался в самые глубины земли.

 Арагорн захватил в Дунхарроу факелы, и теперь он шел впереди, высоко неся один из них. Элладан с другим факелом шел в тылу, и Гимли, спотыкаясь, догонял их. Он ничего не видел, кроме тусклого пламени факелов. Когда отряд останав- ливался, вокруг слышался бесконечный шепот голосов и гул слов на языке, которого Гимли никогда раньше не слыхал.
 Никто не нападал на отряд, не мешал ему пройти, и одна- ко страх гнома все рос, и главным образом потому, что он знал, что не смог бы повернуть назад: все пути были заполне- ны невидимым войском, следававшим за ними.
 Так тянулось время, пока Гимли не увидел зрелище, кото- рое впоследствии не был склонен вспоминать. Дорога была ши- рокой, насколько он мог судить, но теперь отряд неожиданно оказался в большой пещере, и стен ни с одной стороны не бы- ло. Ужас Гимли был так велик, что он с трудом мог идти. Сле- ва во мгле что-то сверкнуло. Арагорн остановился и пошел взглянуть, что это такое.
 - Неужели он совсем не чувствует страха? - пробормотал гном. - В другой любой пещере Гимли, сын Глоина, первым по- бежал бы при блеске золота. Но не здесь! Пусть оно лежит!
 Тем не менее он подошел ближе и увидел склонившегося Арагорна, в то время как Элладан держал оба факела. Перед Арагорном лежал скелет могучего человека. Он был одет в кольчугу, и все его вооружение лежало здесь же: воздух в пе- щере был сух, а кольчуга война позолочена. Пояс у него был из золота и граната, шлем на черепе богато украшен золотом. Воин упал лицом вниз перед стеной пещеры, как теперь можно было видеть; перед ним находилась крепко закрытая каменная дверь; кости пальцев скелета все еще цеплялись за щель. Ря- дом с ним лежал зазубренный меч, как будто он в отчаянии бил им по скалам.
 Арагорн не тронул его, но, молча осмотрев, встал и вздохнул.
 - Долгие годы лежит он у двери, которую не сумел отк- рыть, - пробомотал он. - Куда ведет эта дверь? И почему он пошел сюда? Никто не знает этого!
 Но это не мое дело! - воскликнул он, оборачиваясь назад и обращаясь к шепчущей тьме. - Храните свои тайны Проклятых Годов! Нам нужно спешить. Пропустите нас и идите за нами. Я призываю вас к камню Эреча!
 Ответа не было, наступило полная тишина, еще более ужасная, чем шепот; потом донесся порыв холодного воздуха, факелы замигали и погасли, и их не смогли зажечь вновь. О том, что последовало дальше, Гимли почти ничего не мог ска- зать. Все шли вперед, а он тащился сзади, преследуемый рас- тущим ужасом, который, казалось, вот-вот охватит его. И за ним доносился рокот, как топот многих ног. Он соптыкался и полз, как зверь, пока не понял, что больше не выдержит: либо этому наступит конец, либо он побежит назад в безумии навст- речу ужасу. Неожиданно он услышал журчание воды, и звук по- казался ему резким и чистым, как от падения камня в темный сон. Становилось светлее, и, смотрите! Отряд прошел через другую дверь, широкую, с высокой аркой. Перед ними, круто спускаясь вниз, открылась дорога между крутыми утесами, ост- рые края которых видны были на фоне неба высоко вверху. Так глубоко и узко было это ущелье, что небо казалось темным и на нем сверкали маленькие звезды. Но как узнал потом Гимли, оставалось еще два часа до захода солнца того дня, когда они выступили из Дунхарроу.

 Отряд снова поехал верхом, и Гимли вернулся к Леголасу. Они ехали цепочкой. Наступил вечер, сгустился голубой сум- рак; страх продолжал преследовать их. Леголас обернулся, чтобы сказать что-то Гимли, и гном увидел яркий блеск в гла- зах эльфа. За ними последним ехал Элладан.
 - Мертвые идут за нами, - сказал Леголас. - Я вижу фи- гуры людей и лошадей, бледные знамена, как клочья тумана, и копья, как прутья кустов в туманную ночь. Мертвые идут за нами.
 - Да, мертвые окружают нас. Они вызваны, - сказал Эл- ладан.

 Отряд неожиданно, как из щели в стене, вышел из ущелья: перед ними лежала высокогорная равнина, с холодным звуком множества водопадов, посреди нее бежал ручей.
 - Где мы в Среднеземелье? - спросил Гимли, и Элладан ответил:
 - Мы у истоков Мортонда, длинной холодной реки, кото- рая впадает в море, омывающее стены Дол Амрота. Люди называ- ют эти холмы Черный Корень.
 Долина Мортонда с юга глубоко вдавалась в горы. Ее кру- тые склоны поросли травой, но в этот час все было серым, по- тому что солнце зашло и далеко внизу мигали огоньки в домах людей. Долина была богата и густо населена.
 Не оборачиваясь, Арагорн громко, так что все услышали, воскликнул:
 - Друзья забудьте усталость! Вперед! Мы должны прибыть к камню Эреча до конца этого дня, а путь еще долог.
 И они, не оглядываясь, поехали, пока не добрались до моста через ручей, за которым спускалась вниз дорога.
 Огни в домах гасли, двери закрывались при их приближе- нии, люди разбегались с криками ужаса, как преследуемая дичь. И в ночи слышались крики:
 - Король Мертвых! Король Мертвых идет на нас!
 Далеко внизу звонили колокола, и все бежали от лица Арагорна. Но Серый Отряд скакал безостановочно, пока лошади не начали спотыкаться от усталости. И в полночной тьме, чер- ной, как в горной пещере, они прискакали к холму Эреч.
 Издавна ужас смерти лежал на этом холме и на окружающих полях. На вершине холма стоял черный камень, круглый, как шар, и высотой в рост человека, хотя половина его была пог- ружена в землю. Он казался неземным, как будто упал с неба, во что и верили некоторые; но те, кто еще помнил сказания запада, говорили, что камень принесен из руин Нуменора и ус- тановлен здесь Исилдуром. Никто из жителей долины не осмели- вался приблизится к нему; говорили, что это место встреч те- невых людей, что во времена ужаса они толпами собираются вокруг камня и шепчутся.
 К этому камню подВехал отряд и остановился в ночи. Эл- рогир дал Арагорну серебряный рог, и тот подул в него; сто- явшим поблизости показалось, что они слышат ответный рог, как это из далекой пещеры. Больше ничего не было сшылно, и однако они были уверены, что огромное войско собралось вок- руг холма, на котором они стояли; холодный ветер, как дыха- ние призраков, доносился с гор. Арагорн спешился и, стоя у Камня, громко воскликнул:
 - Нарушители клятвы, зачем вы пришли?
 И далекий голос в ночи ответил:
 - Выполнить клятву и получить мир.
 Тогда Арагорн сказал:
 - Час настал. Я отправляюсь к Шелагиру, что на Андуи- не, и вы пойдете за мной. И когда вся эта земля будет очище- на от слуг Саурона, я сочту, что клятва выполнена, и вы по- лучите мир и удалитесь навсегда. Ибо я Элессар, потомок Исилдура Гондорского.
 Он попросил Хальбарада развязать жезл, и смотрите! В связке находилось черное знамя. Если на нем и были какие-то изображения, то в темноте их нельзя было разобрать. Наступи- ла тишина. Отряд разместился у Камня, но спали они мало, по- тому что ужас мертвых заполнил все вокруг.
 Когда наступил рассвет, холодный и бледный, Арагорн не- медленно встал и повел отряд дальше в путешествие, быстрое и утомительное, лишь воля Арагорна вела их вперед. Никто из смертных не выдержал бы такого путешествия, кроме Дунедайн с севера, а с ними гном Гимли и эльф Леголас.
 Они прошли Тарланг и прибыли в Ламедон, а Теневое Войс- ко шло за ними, распространяя страх, и они пришли в Каламбе- лу на Кирише, и солнце, красное, как кровь, зашло за Пиплат Гелин на западе. Поселок и броды Кириш они нашли покинутыми, потому что большинство мужчин ушло на войну, а оставшиеся бежали при слухах о приближении Короля Мертвых. Следующий день наступил, но рассвета не было, и Серый Отряд двинулся во тьму бури Мордора и скрылся от взора смертных; но Мертвые следовали за ним.




 Глава III. Сбор Рохана.


 Все дороги вели теперь на восток, навстречу войне и наступлению тени. И в тот момент, когда Пиппин стоял у боль- ших Ворот Города и следил за приближением принца Дол Амрота с его отрядом, король Рохана спускался с гор.
 День подходил к концу. В последних лучах солнца всадни- ки отбрасывали длинные и острые тени, бежавшие перед ними. Тьма уже вползла под бормочущие лиственницы, покрывавшие крутые горные склоны. Король к концу дня ехал медленно. Вскоре тропа обогнула крутую обнаженную скалу и углубилась в полумрак мягко вздыхающих деревьев. Они двигались вниз длин- ной извивающейся цепочкой. Когда они спускались на дно глу- бокого ущелья, то обнаружили, что уже наступил вечер. Солнце зашло. Сумерки легли на водопады.
 Весь день перед ними бежал вниз горный ручей, пробивая себе путь среди поросших соснами скал; теперь, вырвавшись из каменных ворот, он устремился в широкую долину. Всадники последовали за ним, и вот перед ними лежит Харроудейл, доли- на Хароу, и громко звучит вечером ручей. Здесь белая Сноу- борн - рожденная снегами, - обВеденилась с другими ручьями, течет, пенясь у камней, вниз к Эдорасу, к зеленым холмам и долинам. Справа у начала большой долины могучий Старкхорн - непреклонный рог, - вздымал свою вершину, укутанную облака- ми; но его неровная вершина, одетая вечными снегами, сияла над миром, с голубыми тенями на востоке, окрашенная красным светом заката.
 Мерри с удивлением смотрел на незнакомую страну, о ко- торой он слышал много раз. Это был мир, лишенный неба, в ко- тором глаз сквозь туманный воздух видел лишь склоны, большие каменные стены за другими стенами и хмурые вершины, окутан- ные туманом. Он сидел слушая шум воды, шепот темных деревь- ев, треск камня и тишину, покрывающую все звуки. Он любил горы, вернее любил мысль о них, проходящую через все расска- зы: но теперь он угнетен огромностью Среднеземелья. Он хотел бы закрыться от этой безбрежности, огромности в какой-нибудь маленькой комнате у очага.
 Он очень устал, потому что хотя они двигались и не быс- тро, но почти безостановочно. Три дня час за часом прыгал он вверх и вниз по тропам, по длинным спускам, через множество ручьев, иногда рек, где тропа становилась шире, он ехал ря- дом с королем, не замечая как улыбаются всадники, видя их рядом: хоббита на маленьком сером пони. Он разговаривал с Теоденом, рассказывая ему о своем доме и о жизни народа Уде- ла или в свою очередь слушал рассказы о Марке и о ее могучих воинах в старину. Но большую часть времени, особенно в пос- ледний день, он просто ехал за королем, ничего не говоря и стараясь понять неторопливую звучную речь Рохана, которую использовали люди вокруг него. В этом языке было много зна- комых ему слов, но произносились они немного по другому, чем в Уделе. Однако он не мог связать эти слова. Временами ка- кой-либо из всадников начинал петь, и Мерри чувствовал, как прыгает его сердце, хотя и не понимал, о чем говорится в песне.
 Он чувствовал себя одиноким, особенно сейчас, в конец дня. Он гадал, где в этой чужой земле может находится Пиппин и что стало с Арагорном, Леголасом и Гимли. Потом неожиданно холодом коснулись его мысли о Фродо и Сэме.
 - Я забыл о них! - почти вслух сказал он с расскаяни- ем. - Они важнее всех нас. И я пришел сюда, чтобы помогать им. Но сейчас они в сотнях миль отсюда, если только еще жи- вы.
 Он вздрогнул.

 - Наконец Харроудейл! - сказал Эомер. - И наше путе- шествие почти окончено.
 Они остановились. Тропа выходя из узкого ущелья, круто спускалась. В мерцании внизу, как сквозь высокое окно, видна была большая долина. Виден был одинокий мигающий огонек око- ло реки.
 - Это путешествие, может, и окончено, - сказал Теоден, - но нам предстоит еще долгий путь. Прошлой ночью было пол- нолуние, и утром я должен скакать в Эдорас на сбор Марки.
 - Но если вы примете мой совет, - тихо сказал Эомер, - вы затем вернетесь сюда и дождетесь конца войны.
 Теоден улыбнулся.
 - Нет, сын мой, ибо так я буду называть вас, не гово- рите в мои старые уши слова Змеиного Языка! - он выпрямился и оглянулся на длинную линию всадников, исчезающую сзади в сумерках. - Долгие годы, кажется, минули с тех пор, как я не был на западе; но никогда больше я не буду опираться на по- сох. Если война будет проиграна, зачем мне скрываться в хол- мах? А если она будет выиграна, то какая печаль, даже если я и паду, истратив свои последние силы? Но оставим это сейчас. Сегодня мы проведем ночь в крепости Дунхарроу. Нам остался один мирный вечер. Идем!

 В сгущающихся сумерках они спустились в долину. Здесь Сноуборн текла вблизи западного склона долины, и вскоре тро- па их привела к броду, где мелкая вода громко журчала на камнях. Брод охранялся. Когда король приблизился, много лю- дей вышло из тени скал; увидев короля, они воскликнули ра- достными голосами:
 - Король Теоден! Король Теоден! Вернулся король Марки!
 Один из них протрубил в рог. Эхо отозвалось в долине. Ответили другие рога, и на той стороне реки вспыхнули огни.
 Неожиданно сверху послышался громкий звук труб, к нему присоединились голоса, крики, удары в камень.
 Так король Марки победоносно возвращался с запада в Дунхарроу у подножья Белых Гор. Здесь он нашел собравшимися свои остальные войска, потому что когда стало известно о его прибытии, капитаны выехали ему навстречу к броду с новостями от Гэндальфа. Во главе их был Дунхар, глава жителей Дунхар- роу.
 - На рассвете три дня назад, повелитель мой, - сказал он, - Обгоняющий Тень прилетел, как ветер, с запада в Эдо- рас, и Гэндальф принес известие о вашей победе, от которого порадовались наши сердца. Но он принес ваш приказ спешно со- бирать всадников. А затем появилась Крылатая Тень.
 - Крылатая Тень? - переспросил Теоден. - Мы тоже виде- ли ее, но это было глубокой ночью перед тем, как уехал Гэн- дальф.
 - Может быть, повелитель, - сказал Дунхар. - Но та же самая, а может, другая, похожая, летающая тьма в форме чудо- вищной птицы пролетела утром над Эдорасом, и все люди были охвачены ужасом. Она снизилась над Медусельдом и, когда ле- тела низко, чуть не задела конька крыши, послышался крик, чуть не остановивший наши сердца. Тогда-то Гэндальф и посо- ветовал нам не собираться в поле, а встретить вас в долине у гор. И он просил нас без крайней необходимости не зажигать огня и не разводить костров. Так мы и сделали. Гэндальф го- ворил очень властно. Мы поверили, что таково ваше желание. В Харроудейл эти злые существа не появлялись.
 - Хорошо, - сказал Теоден. - Я поеду в Холл и до отды- ха встречусь с маршалами и капитанами. Пусть они придут ко мне как можно скорее.

 Дорога теперь вела на восток прямо через долину, кото- рая в этом месте была больше полумили в ширину. Луга зарос- шие красной травой, серой в наступающей ночи, лежали вокруг, но впереди, в дальней стороне долины, Мерри увидел стену - последний отрог Отарихорна, пробитый в далеком прошлом ре- кой.
 Повсюду виднелись большие толпы людей. Некоторые толпи- лись у самой дороги, приветствуя короля и всадников радост- ными криками; за ними уходя во тьму, выдни были ровные ряды палаток и навесов, линии лошадей, груды вооружения, копья торчали, как стволы недавно посаженных деревьев. И все соб- равшиеся оставались в темноте, и хотя с гор дул холодный ве- тер, не горела ни одна лампа, ни один костер. Плотно заку- танные часовые ходили взад и вперед.
 Мерри подумал, сколько же здесь всадников. В темноте он не мог поределить их количества, но ему показалось, что соб- ралась большая армия во много тысяч человек. Пока он огляды- вался по сторонам, королевский отряд приблизился к утесу в восточном конце долины; здесь трава начала подниматься, и Мерри в удивлении посмотрел вверх. Он находился на дороге, подобной которой никогда не видел. Она была сделана руками людей тех древних времен, от которых не сохранилось и песен. Она шла вверх, извиваясь, как змея, прокладывая себе путь по крутому склону утеса. По ней можно было подняться на лошади и проехать медленно на телеге. Но если дорогу защищали свер- ху, враг не мог подняться по ней, разве что лишь с воздуха. На каждом повороте дороги были установлены большие камни в форме людей, огромных, с голыми руками и ногами, сидевших скрестив ноги и поддерживающих руками толстые животы. Неко- торые фигуры за прошедшие годы утратили все черты лица, за исключением глаз, по-прежнему смотревших на проходящих, всадники их не замечали. Они называли их Пукель-людьми и ед- ва бросали на них взгляд. Но Мерри смотрел с удивлением и жалостью.
 Спустя некоторое время он оглянулся и увидел, что под- нялся уже на несколько сотен футов над долиной, но далеко внизу по-прежнему смутно виднелась длинная цепочка всадни- ков, пересекавших брод и направляющихся в приготовленный для них лагерь. Только король и его охрана поднималась на холм.
 Наконец отряд короля приблизился к обрыву, и тропа уг- лубилась между стенами из скал: после короткого прохода отк- рылось плоскогорье. Люди называли его Фиринфельд - зеленый горный луг высоко над Сноуборн. К югу возвышался Старкхорн, в северной стороне - белоснежные вершины Иренсаги, туда смотрели всадники: за ними поднимала свои крутые склоны Гора Призраков. Разделяя высокогорье надвое, шла двойная линия бесформенных стоящих камней. Те, кто осмеливался двинуться по этой дороге, скоро оказывались у Димхолга под Двиннорбер- гом, перед запретной дверью.
 Такова была темная Дунхарроу, творение давно забытых людей. Имя их было утрачено и ни в одной песне, ни в одной легенде не сохранили они это место - как тайное укрытие или же как могилу своих королей. Здесь работали они в Темные Го- ды, задолго до основания Гондора. Теперь они исчезли, и ос- тались лишь старые Пукель-люди, сидящие на поворотах дороги.
 Мерри смотрел на эти камни: они были обветренны и чер- ные; некоторые наклонились, а другие упали, камни были раз- битые и треснувшие: они напоминали ряды древних голодных зу- бов. Он дивился, размышляя, что это такое, и надеялся, что король не поедет туда, куда они ведут. Потом он увидел по обе стороны дороги группы палаток и навесов, но они не были размещены под деревьями, и скорее тяготели к стене утеса. Больше всего их было справа, где Фиринфельд был шире; слева был меньший лагерь, в середине которого стоял высокий па- вильон. Отсюда им навстречу скакал всадник. Королевский от- ряд свернул с дороги.
 Когда всадник приблизился, Мерри увидел, что это женщи- на с длинными вьющимися волосами, блестевшими в темноте; женщина была одета как воин и вооружена мечом.
 - Привет, повелитель Марки! - воскликнула она. - Мое сердце радуется вашему возвращению.
 - Приветствую тебя, Эовин, - ответил Теоден, - все ли в порядке?
 - Все хорошо, - сказала она, но Мерри показалось, что голос выдает ее; он бы решил даже, что она плакала, если бы это было возможно при таком строгом лице. - Все хорошо. Уто- мительная дорога ждала людей и трудно было увести их из до- мов. Слышались недовольные голоса, потому что уже давно вой- на не отрывала людей от полей; но злых дел не было. Теперь все в порядке, как вы видете. Ваши помещения готовы: я знала и час вашего прибытия.
 - Значит, Арагорн был здесь, - спросил Эомер. - Он еще здесь?
 - Нет, он ушел, - ответила Эовин, отворачиваясь и гля- дя на темные горы на востоке и юге.
 - Куда он пошел? - спросил Эомер.
 - Не знаю, - ответила она. - Он прибыл вечером и уехал вчера утром, до того, как взошло солнце. Он уехал.
 - Ты опечалена, дочь, - сказал Теоден. - Что случи- лось? Скажи мне, он говорил об этой дороге, - король указал на линию камней, уходящих к Двинобергу. - О Тропах Смерти?
 - Да, повелитель, - сказала Эовин. - И он ушел в тень, откуда нет возврата. Я не могла переубедить его. Он ушел.
 - Тогда наши пути расходятся, - сказал Эомер. - Он по- гиб. Мы должны ехать без него, и наша надежда ослабла.

 Медленно проехали они через небольшие заросли вереска, не разговаривая больше, пока не подВехали к королевскому па- вильону. Здесь Мерри увидел, что все готово и что не забыли и про него. Рядом с королевским помещением была натянута ма- ленькая палатка; здесь он сидел один, пока люди проходили взад и вперед, направляясь к королю и совещаясь с ним. Нас- тупила ночь, вершины гор на западе увенчались звездами, но восток был черен и мрачен. Марширующие камни терялись из ви- ду, но за ними, чернее ночи, возвышалась огромная тень Дви- норберга.
 - Тропы Смерти, - пробормотал он про себя. - Тропы Смерти? Что все это значит? И все они покинули меня. Все уш- ли настречу судьбе: Гэндальф и Пиппин на войну на востоке; Сэм и Фродо в Мордор; Бродяжник с Леголасом и Гимли на Тропы Смерти, но я думаю, скоро придет и наша очередь. Интересно, о чем они говорят, и что собирается делать король? Ибо я пойду туда, куда он.
 Лишь теперь он вспомнил, что очень проголодался, и отп- равился посмотреть испытывает ли в лагере кто-нибудь тоже самое. Но в этот момент прозвучала труба, и его пригласили к королевскому столу.

 Внутри павильона небольшое пространство было отделено занавесами и устлано шкурами: здесь стоял небольшой стол, за ним сидели Теоден, Эомер, Эовин и Дунхар, вождь Харроудейл. Мерри остановился у королевского стула и ждал; старый ко- роль, очнувшись от глубокой задумчивости, повернулся к нему и улыбнулся.
 - Мастер Мериадок, - сказал он. - Вы не должны стоять, пока я в своей земле, вы должны сидеть рядом со мной и весе- лить мое сердце рассказами.
 Слева от короля для хоббита было оставлено место, но никто не вспоминал о рассказах. Большую часть времени они ели и пили в молчании, пока наконец, набравшись храбрости, Мерри не задал мучивший его вопрос.
 - Дважды, повелитель, слышал я о Тропах Смерти, - ска- зал он. - Скажите, что это такое? И где Бродяжник, я имею в виду Арагорна, куда он ушел?
 Король вздохнул, но никто ничего не ответил. Наконец заговорил Эомер.
 - Мы не знаем, и наши сердца тяжелы, - сказал он. - Что же касается Троп Смерти, то вы сами шли по их началу. Нет, я не буду говорить слова дурных предзнаменований! Доро- га, на которой мы попрощались, ведет к двери, там в Димхол- те. Но никто не знает, что лежит за Дверью.
 - Ни один человек не знает, - сказал Теоден, - но ста- рые легенды, которые теперь редко вспоминают, кое-что расс- казывают... Если легенды, дошедшие до нас от первых сыновей Эорла, говорят правду, то за Дверью под Двиморбергом тайный путь под горами ведет к какому-то забытому холму. Но никто не осмеливается использовать его, с тех пор, как Балдор, сын Браго, прошел в дверь и не вернулся. На пиру, который давал Браго, освящая завершение постройки Медусельда, Балдор, вы- пив полный рог, произнес необдуманные слова похвальбы и ни- когда больше не вернулся к высокому старику, наследником ко- торого он был.
 Говорят, мертвецы в Белых Горах охраняют путь и не поз- воляют живым проходить по нему: иногда они выходят из Двери, как тени и спускаются по каменной дороге. И тогда люди в Харроудейл плотнее закрывают двери и окна и сидят в страхе. Но мертвые выходят лишь изредка во времена больших испытаний и наступающей смерти.
 - Но в Харроудейл говорят, - тихо сказала Эовин, - что совсем недавно в безлунную ночь прошло большое войско теней. Откуда оно пришло, никто не знает, но оно поднялось по ка- менной дороге и исчезло в горе, как будто спешило к месту встречи.
 - Тогда зачем Арагорн пошел этим путем? - спросил Мер- ри. - Вы знаете что-нибудь, обВясняющее это?
 - Никто в мире живых не знает его цели, если только он не говорит сам о ней, как другу, - сказал Эомер.
 - Он показался мне сильно изменившимся с тех пор, как я его впервые видела в королевском доме, - сказала Эовин. - Он стал угрюмым и старым, мне он показался обреченным, кото- рого ожидает смерть.
 - Может он был правым, - сказал Теоден задумчиво, - и мое сердце говорит мне, что я никогда не увижу его больше. Но он благородный человек высоких достоинств. Утешься этим, дочь, потому что мне кажется, что ты горюешь из-за нашего гостя. Говорят, что в те времена, когда эорлинги пришли с севера и прошли вдоль Сноуборн в поисках мест защиты, Браго и сын его Балдор поднялись по лестнице на холм и пришли к двери. На пороге сидел старик, такой древний, что о возрасте его нельзя было догадаться. Он был высок и некогда могуч, но теперь напоминал обветренный камень. И они приняли его сна- чала за камень, потому что он не двигался и не говорил ни слова, пока они не прошли мимо него к входу. Тогда послышал- ся его голос, шедший как бы из-под земли; к их удивлению, он говорил на западном языке.
 - Путь закрыт, - сказал он.
 Они остановились и посмотрели на него и увидели, что он жив, но он не смотрел на них.
 - Путь закрыт, - повторил его голос. - Он сделан теми, кто мертв, и мертвые хранят его, пока не наступит время. Путь закрыт.
 - А когда же наступит время? - спросил Балдор. Но от- вета не было, потому что старик умер и упал лицом вниз. И больше ничего о древних жителях этих мест наш народ не уз- нал. Но может, давно предсказанное время наступило и Арагорн сможет пройти.
 - Но как же сможет человек проверить, наступило ли время? Только осмелившись вступить в Дверь? - сказал Эомер. - Я не пошел бы этим путем, даже если бы все войско Мордора стояло передо мной, и я был бы один и не имел бы другого убежища. Как жаль, что такая судьба выпала могучему челове- ку, необходимому для нас! Разве мало зла на земле, чтобы ис- кать его под землей? Война близится.
 Он замолчал, и в этот момент снаружи послышался шум, кто-то выкрикивал имя Теодена.

 Вскоре капитна королевской гвардии отодвинул полог.
 - Вестник Гондора, повелитель, - сказал он. - Желает немедленно предстать перед вами.
 - Пусть войдет! - сказал Теоден.
 Вошел высокий человек, и Мерри с трудом сдержал крик: ему показалось, что воскрес Боромир. Потом он увидел, что это не так: человек был ему незнаком, хотя был так похож на Боромира, что можно было подумать, что они родственники. Как и Боромир, был он высок, сероглаз и горд. Поверх кольчуги на нем был темно-зеленый плащ, на шлеме впереди сияла маленькая серебряная звезда. В руке он держал стрелу с черным оперени- ем и стальным наконечником, окрашенным в красный цвет.
 Он опустился на одно колено и протянул стрелу Теодену.
 - Привет повелителю Рохиррим, другу Гондора! - сказал он. - Я хиргон, вестник Денетора, и принес вам знак войны. Гондор в большой опасности. Часто Рохиррим помогали нам, но на этот раз повелитель Денетор просит все ваши силы и всю быстроту - иначе Гондор погибнет.
 - Красная стрела! - сказал Теоден, как человек давно ожидавший вызова и в тоже время боявшийся его. - За всю мою жизнь в Марке не видели красной стрелы! Неужели пришло вре- мя? И какими считает повелитель Денетор мои силы и мою быст- роту?
 - Это лучше известно вам, повелитель, - ответил Хир- гон. - Но Минас Тирит может быть окружен, и если у вас не хватит сил, чтобы прорвать осаду, мой повелитель Денетор просил меня сказать, что сильные руки Рохиррим скорее нужны за его стенами, чем снаружи.
 - Но он знает, что мы сражаемся на лошадях и в откры- тых местах, что мы жевем разбросанно и нужно время для сбора наших всадников. Правда ли, Хиргон, что повелитель Минас Ти- рита знает больше, чем сообщил в своем послании? Потому что мы тоже воюем, как вы могли видеть, и вы не застали нас не- готовыми. Гэндальф Серый был среди нас, и даже теперь мы со- бираемся для битвы на востоке.
 - Что знает или о чем догадывается повелитель Денетор, я не могу сказать, - ответил Хиргон. - Но наше положение от- чаянно. Мой повелитель не шлет никаких приказов, он только просит вспомнить старую дружбу и давно произнесенные клятвы и для вашего же добра сделать все, что сможете. Нам сообщи- ли, что многие короли прибыли с востока на службу Мордору. На севере, на поле Дагорлад, смятение и толки о войне. На юге движутся Харадрим, и все побережье охвачено страхом, так что мало помощи пришло к нам оттуда. Торопитесь! Ибо у стен Минас Тирита решается судьба нашего времени, и если наводне- ние не будет там остановлено, оно зальет прекрасные равнины Рохана и даже в этой крепости среди гор не будет спасения.
 - Плохие новости, - согласился Теоден. - Но неожидан- ные. Передайте Денетору, что даже если Рохану самому угрожа- ла бы опасность, мы все равно пришли бы на помощь. Но у нас большие потери в битвах с изменником Саруманом, и мы должны также думать о защите своих границ на севере и востоке, что ясно и из его послания. Такая сила, которой теперь обладает Повелитель Тьмы, может связать нас в битве перед Городом и в то же время ударить за Реку за Воротами Королей.
 Но мы не будем говорить о благоразумии. Мы придем. Об- щий сбор назначен на завтра. Приведя все в порядок, мы выс- тупим. Десять тысяч копий мог бы послать я на нашего врага. Но боюсь, что их будет меньше, я не могу оставить свои кре- пости без охраны. Но шесть тысяч по крайней мере поедет со мной. И передайте Денетору, что на этот раз сам король Марки прибудет на землю Гондора, хотя, может, и не вернется назад. Но дорога длинная, а люди и лошади должны к концу ее сохра- нить силы для битвы. И с завтрешнего утра пройдет не меньше недели, прежде чем вы услышите крик сынов Эорла, идущих с севера.
 - Неделя! - сказал Хиргон, - если так должно быть, пусть будет. Но через семь дней вы можете застать лишь раз- валины, если к нам не подойдет какая-нибудь неожиданная по- мощь. Но вы по крайней мере можете помешать оркам и темноко- жим пировать в Белой Башне.
 - В крайнем случае мы сделаем это, - сказал Теоден. - Но я сам только что прибыл с битвы и долгого пути и должен отдохнуть... Проведите здесь ночь. Утром вы увидите сбор Ро- хана и поедете обратно веселее и быстрее. Утро вечера мудре- нее, а ночь многое меняет.
 С этими словами король встал, и встали все остальные.
 - Все отправляйтесь отдыхать, - сказал Теоден, - и спите хорошо. А в вас, мастер Мериадок, я не нуждаюсь больше сегодня. Но будьте готовы к вызову, как только взойдет солн- це.
 - Я буду готов, - сказал Мерри, - даже в случае, если вы скажете мне ехать с вами по Тропам Смерти.
 - Не произносите слов дурного предзнаменования, - ска- зал король. - Многие дороги могут заслужить это название. Но я не говорил, что попрошу вас ехать со мной. Доброй ночи!

 - Я не хочу оставаться, не хочу ждать возвращения, - говорил Мерри. - Не хочу оставаться, не хочу.
 Повторяя это себе снова и снова, он наконец уснул в своей палатке.
 - Проснитесь, проснитесь, мастер Холбитла! - восклик- нул кто-то.
 Мерри с трудом вырвался из сна и сел. Было темно.
 - В чем дело? - спросил он.
 - Король зовет вас.
 - Но солнце еще не взошло.
 - Нет, и не взойдет сегодня, мастер Холбитла. Оно пря- чется за тучами. Но время не стоит на месте, хотя солнца и не видно. Торопитесь!
 Набросив на себя одежду, Мерри выглянул наружу. Мир был темным. Сам воздух казался коричневым, все вещи были черными или серыми, лишь на далеком западе, куда протягивал свои медные пальцы велкий мрак, видны были еще проблески света. Над головой повисла тяжелая крыша, мрачная и бесформенная.
 Мерри увидел многих людей, глядевших вверх и бормотав- ших что-то; лица их были серы и печальны, некоторые испуга- ны. С тяжелым сердцем направился он к королю. Перед королем стоял Хиргон, всадник Гондора, рядом с ним был другой чело- век, похожий на него и так же одетый, но меньшего роста и более широкий. Когда Мерри вошел, он говорил с королем.
 - Это пришло из Мордора, повелитель, - говорил он. - Началось вчера на закате. На границах вашего королевства за- метил я приближение тьмы, и всю ночь, пока я скакал, она по- жирала над моей головой звезды. И теперь огромная туча на- висла над всей землей отсюда до Гор Тени; тьма углубляется. Война началась.

 Некоторое время король сидел молча, наконец он загово- рил.
 - Итак, мы пришли в конце концов к главной битве наше- го времени, в которой многое уйдет безвозвратно. Но по край- ней мере больше нет необходимости скрываться. Мы поедем пря- мым путем по открытой дороге и со всей возможной скоростью. Сбор начинается немедленно, мы не будем ждать задержавшихся. Много ли запасов в Минас Тирите? Мы должны ехать быстро и налегке, захватив с собой лишь немного еды и воды.
 - У нас заготовлены большие запасы, - ответил Хиргон. - Поезжайте налегке и как можно быстрее!
 - Тогда позовите герольдов, Эомер, - приказал Теоден. - Пусть всадники построятся.
 Эомер вышел, вскоре в Холде загремели трубы, и снизу им ответили другие. Но их звуки не казались Мерри чистыми и храбрыми, как вчера вечером. Глухо, зловеще и хрипло звучали они в тяжелом неподвижном воздухе.

 Король повернулся к Мерри.
 - Я отправляюсь на войну, мастер Мериадок, - сказал он. - Скоро мы двинемся. Я освобождаю вас от службы мне, но не от моей дружбы. Вы останетесь здесь, и если захотите, бу- дете служить леди Эовин, которая будет править народом Роха- на в мое отсутствие.
 - Но, повелитель, - зазапинался Мерри, - я предложил вам свой меч. Я не хочу расставаться с вами, король Теоден. Все мои друзья будут участвовать в битве, и мне стыдно оста- ваться.
 - Но мы едем на высоких и быстрых лошадях, - сказал Теоден, - и хотя сердце ваше велико, вы не можете ехать на такой лошади.
 - Тогда привяжите меня к спине лошади, подвесте к узде или еще что-нибудь, - заметил Мерри. - Бежать далеко, но я побегу, если не смогу ехать верхом, даже еслп прибегу на много недель позже.
 Теоден улыбнулся.
 - Чем это, я бы увез вас на Снежной Гриве, - сказал он. - Вы сможете поехать со мной в Эдорас и взглянуть на Ме- дусельд. И туда вас понесет Стибба: большой бег не начнется, пока мы не достигнем равнины.
 Тогда встала Эовин.
 - Идемте, Мериадок! - сказала она. - И я покажу приго- товленные для вас доспехи. - Они вышли вместе. - Об этом просил меня Арагорн, - сказала Эовин, когда они проходили меж палатками. - Я пообещала снарядить вас для битвы и сде- лала, что смогла. Ибо сердце мое говорит, что вам понадобят- ся эти доспехи.
 Она провела Мерри к палатке в расположении королевской гвардии. Здесь оружейник принес ей маленький шлем, круглый щит и другие принадлежности.
 - Мы не смогли подобрать для вас кольчугу, - сказала Эовин, - а времени для изготовления новой нет. Но здесь есть крепкий кожанный камзол, пояс и нож. Меч у вас есть.
 Мерри поклонился, и леди показала ему щит, похожий на щит Гимли. На нем был изображен белый конь.
 - Возьмите все это, - сказала она, - и пусть вас ждет удача! Прощайте, мастер Мериадок! Но, может, мы еще встре- тимся.

 Так в сгущающейся тьме король Марки готовился вести своих всадников на восток. Сердца были тяжелы, и многие дрогнули в тени. Но это были сильные люди, верные своему по- велителю, и мало было слышно бормотания или плача, даже в Холде, где размещались беженцы из Эдораса: женщины, дети и старики. Судьба нависла над ними, но они молча смотрели ей в лицо.
 Пролетели два быстрых часа, и вот король сел на свою белую лошадь, сверкающую в полутьме. Он казался гордым и вы- соким, хотя из-под шлема его выбивались белоснежные волосы; и многие приободрились, видя его несогнутым и не испугавшим- ся.
 На широких полях у шумной реки выстоились отряды в пять с половиной тысяч всадников в полном вооружении и много со- тен других людей с запасными лошадьми. Прогремела труба. Ко- роль поднял руку, и войско Марки молча двинулось. Впереди скакали двенадцать королевских гвардейцев, прославленных во- инов. Затем следовал король с Эомером. Он попрощался с Эовин наверху, в Холде, и воспоминание об этом печалило его; но теперь мысли его были заняты предстоящей дорогой. За ним на Стиббе ехал Мерри с гондорским вестником, а дальше еще две- надцать гвардейцев. Они проехали вниз мимо длинных рядов ожидающих людей со строгими и неподвижными лицами. Когда они подВехали к концу линии, один из стоящих проницательно взглянул на хоббита. Встретившись с ним взглядом, Мерри уви- дел, что это молодой человек, меньше ростом и легче большин- ства. Его серые ясные глаза сверкнули; Мерри показалось, что это лицо человека, лишенного надежды и ищущего смерти.
 Они ехали по серой дороге рядом со Сноуборн, шумящей на камнях; через деревушки Андерхарроу и Анборн, где множество печальных женских лиц смотрело на них из темных дверей. Так без звуков рога или арфы, без музыки человеческих голосов начался великий поход на восток, о котором много поколений спустя рассказывали песни Рохана.
 Из темного Дунхарроу тусклым утром
 с тапами и капитанами ехал сын Тенгела;
 В Эдорас он ехал, в древние залы
 Правителей Марки, затянутые туманом,
 Он прощался со своим свободным народом,
 Мужественным и багородным,
 Прощался со священными местами,
 Где пировал, до того, как сгустилась тьма.
 Вперед ехал король, страх оставался сзади,
 Судьба ждала впереди. Он испытывал верность,
 Он проверял клятвы. Все выполнили их
 Вперед ехал Теоден. Пять ночей и дней
 Ехали на восток эорлинги через Фолд и Фенмарк
 И Фринвуд, шесть тысяч копий двигалось вперед,
 К Мундбургу Могучему под Миндоллуином,
 Городу морских королей в южном королевстве,
 Осажденному врагом, окруженному огнем.
 Судьба шла за ними. Тьма окружала их.
 Лошадей и всадников; копыта далеко
 Звучали в тишине. Так говорит песня.
 В сгущающейся тьме король прибыл в Эдорас, хотя был полдень. Здесь он ненадолго остановился и усилил свое войско за счет трехсот всадников, опоздавших на сбор. Но поев, он захотел перед выступлением попрощаться со своим оруженосцем. Мерри в последний раз просил не оставлять его.
 - Я говорил вам, что это путешествие не для Стиббы, - сказал Теоден. - И что будет делать вы, мастер Мериадок, в битве, что ждет нас в Гондоре? Хоть вы и владеете мечом, а сердце у вас больше, чем можно судить по вашему росту.
 - Кто может знать это? - ответил Мерри. - Почему вы не позволяете мне идти с вами, повелитель? Я не хочу, чтобы в песне обо мне было сказано, что я остался сзади.
 - Я оставляю вас для вашей же безопасности и по необ- ходимости, - ответил Теоден хоббиту. - Никто из моих всадни- ков не сможет вести вас как ношу. Ваши деяния в битве у Во- рот вспомнят менестрели. Но до Мундбурга, где повелителем Денетор, сто лиг. Больше мне нечего сказать.
 Мерри поклонился, с несчастным видом отошел и стал смотреть на ряды всадников. Все отряды готовились к выступ- лению: воины затягивали подпруги, осматривали седла и ласка- ли коней; некоторые с беспокойством посматривали на низкое небо. Незаметно подошел всадник и тихо сказал хоббиту на ухо:
 - Путь открывается там, где не ждешь, у нас так гово- рят. - Мерри поднял голову и увидел молодого человека, заме- ченного им утром. - Вы хотите отправиться туда, куда направ- ляется повелитель Марки, я вижу это на вашем лице.
 - Да, сказал Мерри.
 - Вы можете поехать со мной, - сказал всадник. - Я по- сажу вас перед собой, укрою плащом.
 - Спасибо, - сказал Мерри, - спасибо, сэр, хотя я и не знаю вашего имени.
 - Не знаете? Зовите меня Дернхелмом.

 Так и случилось, что когда король пустился в путь, пе- ред Дернхелмом сидел хоббит Мериадок, и большая серая кобыла Виндолфа почти не почувствовала тяжести: сам Дернхелм весил меньше других всадников, хотя и был очень гибок.
 Они ехали в полутьме. В ивовых зарослях на берегу Сноу- борн, текущей к Энтвошу, в двенадцати лигах к востоку от Эдораса, они разбили на ночь лагерь. Потом ехали через Фолд и через Фенмарк, где справа от них большие дубовые леса взбирались на темные холмы Халифариона у границ с Гондором; в тумане слева лежали болота, питаемые устьем Энтвоша. И когда они ехали, до них дошел слух о войне на севере. Оди- ночные люди, бегущие в страхе, сообщили им о врагах, напав- ших на восточные границы, о войсках орков, марширующих по пустынному нагорью Рохана.
 - Вперед! Вперед! - кричал Эомер. - Слишком поздно по- ворачивать. Болота Энтвоша защитят наш фланг. Нужно торо- питься. Вперед!
 Так король Теоден вышел из своего королевства, миля за милей извивалась дорога, мимо пролегали холмы маяков: Кален- хад, Мин Миммон, Эрелас, Нардол. Но огни их были потушены. Вся земля была серой и неподвижной; тьма углублялась, а на- дежда в сердцах слабела.




 Глава IV. Осада Гондора.


 Пиппина разбудил Гэндальф. В их комнате горела лампа, так как лишь тусклый сумрак проникал в окна, воздух был тя- жел, как при приближении грозы.
 - Который час? - спросил Пиппин, зевая.
 - Прошел второй час, - сказал Гэндальф. - Время вста- вать и привести себя в приличный вид. Повелитель Города вы- зывает тебя, чтобы обВяснить тебе твои обязанности.
 - А он накормит меня завтраком?
 - Нет, накормлю я. Вся пища распределена по приказу.
 Пиппин печально посмотрел на маленькую лепешку и (как он подумал) гораздо меньший, чем следует, кусочек масла, ко- торые лежали на столе рядом с чашкой жидкого молока.
 - Зачем вы привели меня сюда? - спросил он.
 - Ты сам хорошо знаешь, - ответил Гэндальф. - Чтобы предотвратить твои ошибки; и если тебе тут не нравится, вспомни, что ты сам пришел сюда.
 Пиппин замолчал.

 Вскоре он уже шел с Гэндальфом вниз по длинному коридо- ру к дверям Башни. В зале, в печальном настроении сидел Де- нетор. Пиппин решил, что он напоминает старого терпеливого паука: похоже, со вчерашнего дня он не двинулся с места. Он предложил Гэндальфу сесть, но Пиппин некоторое время оста- вался незамеченным. Вскоре старик повернулся к нему.
 - Ну, мастер Перегрин, надеюсь, вы использовали вче- рашний день к своей пользе и удовольствию. Хотя боюсь, что стол в этом городе скромнее, чем вам хотелось бы.
 Пиппин испытал неприятное ощущение, как будто большая часть того, что он говорил и делал, каким-то образом стала известна повелителю Гондора. Он не ответил.
 - Что вы будете делать у меня на службе?
 - Я думал, сэр, что вы обВясните мне мои обязанности.
 - ОбВясню, когда определю, к чему вы пригодны, - ска- зал Денетор. - Но если вы будете рядом со мной, я узнаю это, вероятно, скорее. Оруженосец моего кабинета попросил разре- шения уйти со службы, так что временно вы можете занять это место. Вы будете ждать около меня, выполнять поручения, раз- говаривать со мной, если война и совещания дадут мне такую возможность. Вы умеете петь?
 - Да, - ответил Пиппин. - Во всяком случае достаточно для хоббита. Но у нас нет песен, пригодных для больших залов и трудных времен, повелитель. Иы редко поем о чем-нибудь бо- лее ужасном, чем ветер или дождь, и большая часть моих песен о таких вещах, которые заставляют нас смеятся. И конечно о еде и питье.
 - И почему же такие песни не подходят к моим залам или к этим временам? Мы, так долго жившие вблизи Тени, конечно, с радостью будем слушать эхо земель, не затронутых ею. Тогда мы почувствуем, что наша доблесть была не бесплодна, хотя за нее нас и не поблагодарят.
 У Пиппина сжалось сердце. Его вовсе не радовала идея петь песни Удела повелителю Минас Тирита, особенно комичес- кие песни, которые он знал лучше всего: они были уж слиш- ком... Ну... Грубоватыми для такого случая. Однако на сей раз ему не приказали петь. Денетор повернулся к Гэндальфу, расспрашивая его о Рохиррим, их политике, о позиции Эомера, племянника короля. Пиппин удивлялся тому, как много знает повелитель о жизни людей, далеких от него, хотя как он ре- шил, прошло уже много лет, как Денетор никуда не выезжал.
 Вскоре Денетор кивнул Пиппину и отпустил его на время.
 - Идите в арсенал Цитадели, - сказал он, - и получите там мундир и вооружение гвардии башни. Все должно быть гото- во. Вчера я отдал приказ. Одевшись, возвращайтесь!
 Все было, как он сказал, и вскоре Пиппин был уже одет в необычный костюм, черного с серебром цвета. Ему дали малень- кую кольчугу, кольца которой были выкованы из стали, однако черную, как агат, и высокий шлем с обеих сторон в маленьких крылышках, украшенный серебряной звездой в центре налобника. Поверх кольчуги надевался короткий черный камзол, расшитый на груди серебром - было вышито изображение дерева. Старую одежду у него отобрали, но разрешили взять серый плащ из Ло- риена, но с условием не носить его, когда он на дежурстве. Он понял, что теперь очень похож на Эрнила Перианната, прин- ца невысокликов, как называли его в Городе. Но чувствовал он себя неуверенно. Настроение у него продолжало портится.
 Весь день было темно и тускло. С бессолнечного рассвета до вечера тяжелая тень все углублялась, и все в городе были угнетены. Далеко вверху большая туча медленно двигалась на запад с Черной Земли, поглощая свет, рожденная ветром войны; под ней воздух был неподвижен, как будто вся долина Андуина ждала порыва разрушительной бури.

 Около одиннадцати часов, освобожденный на время от службы, Пиппин отправился на поиски еды и питья, чтобы рас- сеять свое тяжелое настроение и сделать ожидание более выно- симым. В столовй он вновь встретил Берегонда, который только что прибыл из Пеленнора, где выполнял какое-то поручение. Вместе они направились к стене - Пиппин чувствовал себя как в тюрьме и задыхался в Цитадели. Они снова сели у амбразуры, выходящей на восток, где ели и разговаривали накануне.
 Был час захода солнца, но на запад тянулась огромная пелена, и только когда она наконец ушла за Море, солнце смогло послать короткий прощальный луч перед ночью; именно этот луч коснулся головы павшего короля на перекрестке до- рог, когда это увидел Фродо. Но на поля Пеленнора под тенью Миндоллуина свет не пробился: поля оставались коричневыми и тоскливыми.
 Пиппину казалось, что прошел год с тех пор, как он си- дел здесь, в полузабытые времена, когда он еще был хоббитом, легкомысленным путешественником, которого мало изменили пе- режитые опасности. Теперь он был маленьким солдатом Города, готовившегося отражать нападение, одетый в гордый, но мрач- ный костюм Башни Стражи.
 В другое время и в другом месте Пиппину и понравилось бы, может, его новое положение, но теперь он знал, что при- нимает участие не в игре: он поклялся служить угрюмому хозя- ину в смертельной опасности. Он ощущал на своем теле тяжесть кольчуги и шлема. Плащ его лежал рядом на сидении. Он отвел усталый взгляд от темных полей внизу, зевнул и вздохнул.
 - Вы устали сегодня? - спросил Берегонд.
 - Да, - ответил Пиппин, - очень. Устал от безделья и ожидания. И протер пятки у дверей кабинета своего хозяина за долгие медленные часы, пока он совещался с Гэндальфом, прин- цем и другими важными персонами. Я не привык, мастер Бере- гонд, ожидать голодным, когда другие едят. Это тяжелое испы- тание для хоббита. Несомненно вы подумаете, что я глубже оцениваю честь. Но чего хорошего в этой чести? Чего хорошего в еде и питье под этой ползущей тенью? Что бы она означала? Воздух кажется густым и коричневым! У вас часто бывает такая тьма, когда дует восточный ветер?
 - Нет, - сказал Берегонд, - это не просто непогода. Это какое-то злобное колдовство, какой-то черный дым, сва- ренный в Горе Огня и посланный Им, чтобы омрачать сердца и мысли, Что он и делает. Хотел бы я, чтобы вернулся Фарамир! Он бы не испугался. А теперь кто знает, сумеет ли он вер- нуться из-за Реки во тьме?
 - Да, - сказал Пиппин. - Гэндальф тоже беспокоится. Я думаю, он разочарован, не застав здесь Фарамира. А куда же он девался. Он оставил совет у повелителя перед обедом и, мне кажется, ушел в дурном настроении. Возможно, у него ка- кие-то предвестники... Плохих новостей.

 Неожиданно они застыли, онемели, превратились как бы в два слушающих камня. Пиппин присел, прижимая руки к ушам, но Берегонд, который в это время выглядывал из укрепления, ос- тался тут, напряженный, глядя широко открытыми глазами. Пип- пин узнал услышанный им крик: тот же крик он слышал где-то в Уделе, но теперь сила и ненависть в этом крике возросли, пронзя сердце ядовитым отчаянием.
 Наконец Берегонд с усилием заговорил.
 - Они пришли! - сказал он. - Наберитесь храбрости и выгляните! Там внизу свирепые существа.
 Пиппин неохотно сполз с сидения и заглянул через стену. Тусклый Пеленнор лежал перед ним, теряясь у едва различимой линии Великой Реки. Но теперь под собой он увидел быстрое кружение; как тени в глухую ночь, пять птцеподобных фигур кружили там, ужасные, как пожиратели падали, но больших раз- меров, чем орлы, жестокие, как смерть. Вот они снизились, пролетев на расстоянии выстрела из лука от стены, повернули и улетели.
 - Черные Всадники! - пробормотал Пиппин. - Черные Всадники в воздухе. Но смотрите, Берегонд! - воскликнул он. - Они кого-то ищут. Видите, как они кружат, как наклоняются вон к той точке? Что-то движется по земле. Маленькие темные фигурки. Да, люди на лошадях: четыре или пять. Ах, я не могу этого выдержать! Гэндальф! Гэндальф, спасите нас!
 Послышался еще один крик, и Пиппин отшатнулся от стены, дыша, как загнанное животное. Слабым и невероятно удаленным после этого леденящего крика показался ему звук трубы, кон- чавшийся долгой высокой нотой.
 - Фарамир! Лорд Фарамир! Это его сигнал! - воскликнул Берегонд. - Храброе сердце! Но как он сможет пробиться к Во- ротам, если эти адские ястреба обладают другим оружием, кро- ме страха! Смотрите! Они отбиваются. Они движутся к Воротам. Нет, лошади понесли, люди сброшены. Они бегут пешком. Нет, один усидел, но он возвращается к остальным. Это Фарамир, он владеет людьми и живтоными. Ах! Одно из этих страшилищ летит на него. Помогите! Помогите! Неужели никто не выйдет? Фара- мир!
 С этими словами Берегонд спрыгнул и побежал во тьму. Стыдясь своего испуга - а ведь Берегонд вначале подумал о своем предводителе, которого он любил, - Пиппин встал и выг- лянул. В этот момент он увидел белосеребряную вспышку, несу- щуюся с севера, как будто маленькая звезда упала на мрачное поле. Она двигалась со скоростью стрелы и все росла, быстро приближаясь к четверым людям, бегущим к Воротам; Пиппину по- казалось, что от нее распространяется бледный свет и расхо- дятся тяжелые тучи; потом он раслышал громкий голос.
 - Гэндальф! - закричал он. - Гэндальф! Он всегда появ- ляется в самую тяжелую минуту. Вперед! Вперед, Белый Всад- ник! Гэндальф! Гэндальф! - дико кричал он, как болельщик на бегах, подгоняющий спортсмена, не нуждающегося в подбадрива- нии.
 Темные летящие тени увидели вновь прибывшего. Одна из них повернула к нему. И Пиппину показалось, что Гэндальф поднял руку, и из нее вверх ударил белый луч. Назгул испус- тил долгий воющий крик и свернул в сторону; остальные тоже повернули и, поднимаясь быстрой спиралью, полетели на восток и исчезли в низких тучах. Пелленор показался теперь менее мрачным.

 Миппин видел, как встретились и остановились Гэндальф и всадник, поджидая пеших. Из Города торопились люди; вскоре все исчзели за внешней стеной. Пиппин понял что они вошли в Ворота. Решив, что они пойдут к наместнику, он заторопился к входу в Цитадель. Здесь к нему присоединились многие свиде- тели нападения, смотревшие с высоких стен.
 Вскоре с улицы, ведущей к внешним кругам донесся шум, слышались приветственные возгласы, выкрикивали имя Фарамира и Митрандира. Вскоре Пиппин увидел факелы; сопровождаемые густой толпой, мделенно ехали два всадника: один весь в бе- лом, он больше не сиял и казался бледым в сумерках, как буд- то весь его огонь был истрачен; а второй, темный, ехал со склоненной головой. Они спешились и, когда коней увели, Об- гоняющего Тень и другую лошадь, пошли к часовому у входа: Гэндальф уверенно, отбросив свой серый плащ, в глазах его все еще пылало пламя; другой, одетый в зеленое, медленно, пошатываясь немного, как смертельно уставший или раненный.
 Пиппин протиснулся впеде и, увидев бледное лицо Фарами- ра, затаил дыхание. Это было лицо человека, испытавшего крайний ужас или боль, но овладевшего ими и теперь спокойно- го. Гордо и серьезно говорил он с часовым, и Пиппин, всмот- ревшись внимательнее, увидел, как он похож на своего брата Боромира - Пиппину с самого начала понравился Боромир, с его огромной силой и величественными, но добродушными манерами. Но тут сердце Пиппина тронуло чувство, не знакомое ему рань- ше. Здесь стоял человек высокого благородства, какое време- нами открывалось в Арагорне, возможно, менее высокого, но все же неизмеримого: один из королей людей, рожденных в поз- днее время, но тронутых мудростью и печалью Древней Расы. Он понял, почему Берегонд произносил его имя с любовью. Это был предводитель, за которым идут люди, идут даже в тень черных крыльев.
 - Фарамир! - громко кричал он вместе с остальными. - Фарамир! - И Фарамир, уловив его странный голос среди общего гула людей Города, повернулся и, увидев его, весьма удивил- ся.
 - Откуда вы? - спросил он. - Невысоклик, и в мундире Башни! Откуда...
 Но тут к нему подошел Гэндальф и сказал.
 - Он пришел со мной из земли невысокликов. Но не будем задерживаться здесь. Нам многое предстоит сказать и сделать, а вы устали. Он же пойдет с нами. Он должен идти, если не забыл своих обязанностей. Пиппин, иди за нами!

 Наконец они прошли в личные помещения повелителя Горо- да. Здесь у жаровни с углями были приготовлены глубокие кресла и принесено вино, Пиппин, почти никем не замеченный, стоял за креслом Денетора и не чувствовал усталости, так напряженно он прислушивался к разговору.
 ОтВев кусочек белого хлеба и выпив глоток вина, Фарамир сел в низкое кресло слева от отца. С другой стороны немного в отдалении сел Гэндальф. Вначале казалось, что он спит. Фа- рамир сначала говорил только о поручении, с которым был пос- лан десять дней назад; он принес новости об Итилиен и о продвижении Врага и его союзников. Он рассказал о схватке с людьми из Харада и их огромных животных. Капитан докладывал начальнику о своих делах, как это бывало и раньше, о погра- ничных стычках, которые теперь казались бесполезными.
 Потом неожиданно Фарамир посмотрел на Пиппина.
 - Я подхожу к странным событиям, - сказал он. - Это не первый невысоклик, пришедший из северных легенд в южные края, которого я вижу.
 При этих словах Гэндальф выпрямился и сжал рукоятки кресла, но ничего не сказал и взглядом остановил восклицание Пиппина. Денетор взглянул на их лица и кивнул головой, как бы в знак того, что понял гораздо больше сказанного. Медлен- но, пока остальные сидели молча и неподвижно, Фарамир про- должил свой рассказ, глядя большей частью на Гэндальфа и из- редка посматривая на Пиппина, как бы для того, чтобы оживить воспоминания о другом хоббите.
 Когда его рассказ перешел от встречи с Фродо и его слу- гой к событиям в Хеннет Аннуне, Пиппин увидел, что руки Гэн- дальфа сжимающие резное кресло, дрожат. Теперь они казались белыми и очень старыми, и, глядя на них, Пиппин с дрожью по- нял, что Гэндальф, сам Гэндальф обеспокоен, встревожен, поч- ти испуган. Воздух в комнате был душен и неподвижен. Нако- нец, когда Фарамир рассказывал о своем расставании с путе- шественниками и их решении идти к Кирит Унголу, голос его дрогнул, он покачал головой и вздохнул, Гэндальф вздрогнул.
 - Кирит Унгол? Долина Моргула? - спросил он. - Время, Фарамир, время? Когда вы расстались с ними? Когда должны они достичь этой проклятой долины?
 - Я расстался с ними утром два дня назад, - ответил Фарамир. - Оттуда до долины Моргулдуина пятнадцать лиг, если они двинутся прямо на юг; и они окажутся еще в пяти лигах западнее проклятой башни. Они не могли прийти туда быстрее, чем сегодня - может, и сейчас еще не пришли. Я понимаю, чего вы боитесь. Но тьма не связана с ними. Она началась вчера вечером, и прошлой ночью вся Итилиен была под тенью. И мне ясно, что Враг долго готовил нападение на нас, и час нападе- ния был назначен до того, как путники покинули наше убежище.
 Гэндальф встал и прошелся по комнате.
 - Утром, два дня назад, и оттуда три дня пути! Как да- леко место, где вы расстались?
 - Двадцать пять лиг по прямой, - ответил Фарамир. - Но я не мог прийти быстрее. Вчера вечером я лежал на Каир Анд- росе, длинном острове на Реке, который мы удерживаем; лошади переправились на другой берег. Когда наступила тьма, я по- нял, что нужно торопиться, поэтому я поехал с тремя другими. Свой отряд я отправил на юг, чтобы усилить гарнизон бродов Осгилиата. Надеюсь, я не поступил неверно? - он взглянул на отца.
 - Неверно? - воскликнул Денетор, и глаза его сверкну- ли. - Почему ты спрашиваешь? И люди были в твоем распоряже- нии. Или ты спрашиваешь мое мнение о всех твоих делах. Нес- коро же ты обратился ко мне за советом. Ты говорил искусно, как всегда, но разые я не видел, что ты смотрел на Митранди- ра, спрашивая его, хорошо ли ты сказал и не сказал ли ты слишком много. Он давно уже захватил твое сердце.
 Мой сын, твой отец стар, но еще не выжил из ума. Я вижу и слышу; и мало из того, что ты скрыл, о чем умолчал, неясно мне. Я знаю ответ на многие загадки. Увы, увы, Боромир!
 - Если то, что я сдела вам не нравится, отец, - спо- койно сказал Фарамир, - то я хотел бы получить ваш совет до того, как принимать столь тяжелое решение.
 - Разве это изменило бы твое решение? - спросил Дене- тор. - Я думаю, ты все равно поступил бы так же. Я хорошо знаю тебя. Ты желаешь быть таким же величественным, щедрым и добрым, как короли древности. Может так и подобает человеку высокой расы, обладающему силой и миром. Но в наши отчаянные дни великодушие оборачивается и смертью.
 - Да будет так! - сказал Фарамир.
 - Да будет так! - воскликнул Денетор. - Но не только твоей смертью, Фарамир, но и смертью твоего отца и всего твоего народа, который ты теперь, после гибели Боромира обя- зан защищать.
 - Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? - спросил Фарамир.
 - Да, я хочу этого, - сказал Денетор. - Ибо Боромир был верен мне и не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы потребности своего отца и не расточал бы то, что послала ему судьба. Он принес бы мне ее могучий дар.
 На мгновение сдержанность изменила Фарамиру.
 - Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался в Итилиене. Наши поручения были даны нам повелителем Города.
 - Не добавляй горечи в мою чашу, - сказал Денетор. - Разве не пил я ее много ночей? Если бы можно было все изме- нить! Тогда бы эта вещь была моей!
 - Успокойтесь! - сказал Гэндальф. - Боромир ни в коме случае не принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть спит в мире. Он протягивал руки к этой вещи, но если бы он получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для себя, и вы бы не узнали сына, когда он вернулся бы.
 Лицо Денетора стало жестким и холодным.
 - Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? - негромко спросил он. - Но я, тот, кто был его отцом, говорю: он принес бы ее мне. Вы, может быть, и мудры, Митрандир, од- нако со всеми вашими тонкостями у вас еще не вся мудрость. Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в тороп- ливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрос- ти, чем вы считаете.
 - В чем же ваша мудрость? - спросил Гэндальф.
 - Ее достаточно, тобы проникнуть в дело, которое два глупца пытаются скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в наше время отдать ее в руки безмозглых невысокликов и отпра- вить в землю самого Врага, как сделали это вы и этот мой сын, безумие.
 - А что сделал бы повелитель Денетор?
 - Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в глупой надежде, рискуя всеобщим разрушением, туда, где Враг может найти то, что потерял. Нет, его следовало бы спрятать, спрятать глубоко и надежно. Не использовать, говорю я, разве только в одном крайнем случае, но держать в недосягаемости для Врага. Только если его победа будет несомненна и то, что последует за ней, не буедт уже тревожить нас, мертвых.
 - Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, по- велитель, - сказал Гэндальф. - Но есть другие люди и другие жизни, и время продолжается. Что касается меня, то я жалею даже его рабов.
 - Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор падет? - спросил Денетор. - Если бы эта вещь хранилась в глубоких подземельях моей Цитадели, мы не дрожали бы тут от страха перед этой тьмой. Если вы думаете, что я не выдержал бы испытания, вы плохо знаете меня.
 - Тем не менее я не верю вам, - сказал Гэндальф. - Ес- ли бы я верил, я передал бы эту вещь вам на хранение и изба- вил бы и себя и других от большой боли. А теперь слыша ваши слова, я верю вам еще меньше, не больше, чем Боромиру. Нет, сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в этом, я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно переда- вали мне. Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но если бы вы получили эту вещь, она овладела бы вами. Даже ес- ли бы ее похоронили под Миндоллуином, она продолжала бы жечь ваш мозг, когда наступала тьма, а ведь за ней последуют худ- шие вещи.
 На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел на Гэндальфа, и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь их взгялды показались ему лезвиями скрестившимися и брызнув- шими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь взрыва. Но Денетор внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным. Он пожал плечами.
 - Если бы... - сказал он. - Сейчас такие слова напрас- ны. Они ушли в тень, и только время покажет, какая судьба ждет ее и нас. И ждать этого недолго. А в оставшиеся дни пусть те, кто борется с Врагом, держатся вместе и сохраняют надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть уме- реть свободным. - Он повернулся к Фарамиру. - Что ты думаешь о гарнизоне Осгилиата?
 - Он слаб, - сказал Фарамир. - Я послал свой отряд на его укрепление, как уже говорил.
 - Я думаю, этого мало, - сказал Денетор. - А именно туда падет первый удар. Там нужен сильный капитан.
 - И там, и во всех других местах, - сказал Фарамир и вздохнул. - Увы, нет моего брата, которого я так любил! - Он встал. - Вы разрешите, отец? - Он покачнулся и ухватился за кресло отца.
 - Я вижу, ты устал, - сказал Денетор. - Ты скакал быс- тро и издалека. Мне говорили, что тебя преследовали злые су- щества с воздуха?
 - Не будем говорить об этом, - сказал Фарамир.
 - Не будем, - согласился Денетор. - Иди отдыхать. Силы тебе еще понадобятся.

 С разрешения повелителя Города все отправились отды- хать, пока была возможность. Когда Гэндальф и Пиппин, несший маленький факел, шли к себе, была беззвездная тьма. Они мол- чали, пока не оказались за закрытыми дверями. Тогда наконец Пиппин взял Гэндальфа за руку.
 - Скажите мне, - попросил он, - есть ли надежда? Я имею в виду - для Фродо.
 Гэндальф положил руку на голову Пиппина.
 - Надежда никогда не была особенно сильной, - сказал он. - Глупая надежда, как я говорил. А когда я услышал о Ки- рит Унголе, - он замолчал и подошел к окну, как будто стре- мился проникнуть в тьму на востоке.
 - Кирит Унгол! - пробормотал он. - Почему именно этот путь? - Он повернулся. - Мое сердце едва не изменило мне, Пиппин когда я услышал это название. И однако сейчас мне ка- жется, что в рассказе Фарамира есть какая-то надежда. Оче- видно, что Враг наконец начал войну и сделал первый ход, по- ка Фродо еще на свободе. Теперь в течении многих дней внима- ние его будет устремлено сюда, то есть отвлечено от его соб- ственной земли. И однако, Пиппин, я издалека чувствую его торопливость и страх. Он начал раньше, чем собирался. Что-то подтолкнуло его.
 Гэндальф стоял в задумчивости.
 - Может быть, - пробормотал он. - Может быть, даже твоя глупость помогла, сын мой. Посмотрим: пять дней назад он обнаружил, что мы низвергли Сарумана и взяли его камень. Ну и что? Мы не могли воспользоваться им, не могли смотреть в него так, чтобы он не знал. Ах! Я догадываюсь. Арагорн. Его время близится. И он могуч, Пиппин, и отважен, решителен и способен в случае необходимости на большой риск и на боль- шие дела. Может быть, и так. Он смог использовать Камень и показаться Врагу, бросить ему вызов. Ну, ответ мы не узнаем, пока не прибудут всадники Рохана, если они придут не слишком поздно. Нас ждут тяжелые дни. Спи, пока можно.
 - Но... - начал Пиппин.
 - Что "но"? Только одно "но" на сегодняшний вечер.
 - Голлум, - сказал Пиппин. - Как они могли идти с ним, даже идти за ним? И я видел, что Фарамиру то место, куда Голлум повел их, нравилось не больше, чем вам. Что здесь плохого?
 - Пока не могу ответить, - сказал Гэндальф. - Сердце мое предвещало, что Фродо и Голлум еще встретятся перед кон- цом. Для добра или для зла. Но о Кирит Унголе я не буду го- ворить сегодня. Предательства, предательства я боюсь, измены этого жалкого существа. Но пусть будет так. Вспомним, что предатель может изменить себе и совершить доброе дело вопре- ки своим намерениям. Иногда бывает и так. Спокойной ночи!

 Следующий день начался с утра, подобного коричневой пы- ли, и сердца людей, приободрившиеся немного в связи с возв- ращением Фарамира, снова опустились. В этот день крылатые тени не были видны, но время от времени высоко над городом раздавался слабый крик, и многие слышавшие его останавлива- лись, пораженные ужасом; менее стойкие дрожали и плакали.
 А Фарамир снова ускакал.
 - Ему не дали даже отдохнуть, - ворчали некоторые. - Повелитель слишком жестоко обращается со своим сыном, а ведь он сейчас должен выполнять обязанности двоих - свои и того, кто не вернется.
 И все поглядывали на север, спрашивая:
 - Где же всадники Рохана?
 На самом деле Фарамир уехал не по своей воле. Повели- тель Города был главой его Совета и не склонен был в тот день прислушиваться к словам остальных. Рано утром был соз- ван Совет. Все капитаны решили что из-за угрозы на Юге их силы слишком малы, чтобы самим нанесли удар, пока не прибу- дут всадники Рохана. Пока же следует укрепить стены и ждать.
 - Однако, - сказал Денетор, - мы не можем легко отка- заться от внешней защиты, от Риммаса, сделанного с таким трудом. И Враг должен дорого заплатить за проход через Реку. Чтобы напасть на город, он должен переправиться через Реку. На севере у Каир Андроса этому мешают болота, на юге, у Ле- беннина, Река слишком широка и требуется много лодок. Он ударит по Осгилиату, как и раньше, когда Боромир помешал ему переправиться.
 - Это будет лишь отсрочкой, - сказал Фарамир. - Сегод- ня мы можем заставить Врага понести вдесятеро большие поте- ри, чем у нас, и все же пожалеть об этом. Потому что Враг может легче потерять войско, чем мы - отряд. А отступление тех, кто выйдет в поле, будет страшным, если Враг переправит свои силы.
 - А Каир Андрос? - сказал принц. - Его тоже нужно удерживать, если мы защитим Осгилиат. Не будем забывать об опасности слева. Рохиррим могут прийти, а могут и не прийти. А Фарамир сообщил нам об огромных силах движущихся к Черным Воротам... Оттуда может выйти не одно войско и ударить по нескольким проходам.
 - Мы многим рискуем в этой войне, - сказал Денетор. - Каир Андрос имете свой гарнизон, и больше мы никого не можем послать туда. Но я не отдам Реку и Пеленнор без борьбы - не отдам, если найдется здесь капитан, достаточно храбрый, что- бы выполнить волю своего повелителя.
 Все молчали. Наконец Фарамир сказал:
 - Я не противлюсь вашей воле, отец. Поскольку вы лиши- лись Боромира, я пойду и, как смогу, заменю его - если вы прикажете.
 - Прикажу, - сказал Денетор.
 - Тогда прощайте, - сказал Фарамир. - Но если я вер- нусь, думайте обо мне лучше!
 - Это зависит от того, как ты вернешься, - сказал Де- нетор.
 Гэндальф последним разговаривал с Фарамиром перед его отВездом.
 - Не рискуйте жизнью в гневе или обиде. Вы еще понадо- битесь здесь, - сказал он. - И отец любит вас, Фарамир, и вскоре вспомнит об этом. Добрый путь!

 Так Фарамир снова отправился в путь, взяв с собой доб- ровольцев и тех, кого ему можно было выделить. Со стен мно- гие смотрели через полумглу на разрушенный город, но там ни- чего не было видно. Другие попрежнему смотрели на север и считали лиги, отделявшие их от Теодена Роханского.
 - Придет ли он? Вспомнит ли наш старый союз? - говори- ли они.
 - Да, он придет, - сказал Гэндальф, - даже если придет слишком поздно. Но подумайте! В лучшем случае он получил красную стрелу лишь два дня назад, а от нас до Эдораса дол- гие мили.

 Ночью было получено известие. От брода прискакал чело- век, доложивший, что большое войско вышло из Минас Моргула и направляется к Осгилиату; к нему присоединяются отряды с юга, жестокие и высокие Харадрим.
 - Мы узнали, - сказал гонец, - что войско вновь ведет Черный Капитан, и страх перед ним раньше его достиг Реки.
 С этими предвещающими беду словами кончился третий день пребывания Пиппина в Минас Тирите. Мало кто мог спать: ни у кого не оставалось наджеды, что Фарамир сумеет удержать брод.
 На следующий день, хотя тьма достигла наибольшей силы и не углублялась, она тяжестью лежала на сердцах людей, и мно- гие были в ужасе. Снова поступили дурные новости. Брод через Андуин был завачен Врагом. Фарамир отступил к стене Пеленно- ра, вновь собрав своих людей у ворот стены; но враги в де- сять раз превосходили числом.
 - Если он сумеет пробиться через Пеленнор, враги будут преследовать его по пятам, - сказал вестник. - Они дорого заплатили за преход, но меньше, чем мы надеялись. Их план был тщательно разработан. Теперь ясно, что они в тайне пост- роили большой флот лодок и барж в восточном Осгилиате... Они кишели повсюду, как муравьи. Но мы же отступили лишь из-за Черного Капитана. И мало кто может выстоять при одном извес- тии о его приближении. Собственные солдаты дрожат перед ним и сопособны убить себя по его приказу.
 - Тогда я там более необходим, чем здесь, - сказал Гэндальф и снова выехал из города, и его сверкание скоро ис- чезло из вида. И всю ночь Пиппин в одиночестве простоял на стене, глядя на восток.

 Едва прозвучали колокола начала дня - звон из звучал насмешкой в беспросветной тьме, - как Пиппин увидел впереди, там, где находились стены Пеленнора, туманные огни. Часовой закричал, и все люди Города схватились за оружие. Время от времени видны были красные вспышки и тяжелый воздух доносил глухие раскаты.
 - Они взял стену! - кричали люди. - Они пробили в ней брешь! Они идут.
 - Где Фарамир? - в отчаянии закричал Берегонд. - Не говорите, что он погиб!
 Первые новости привез Гэндальф. С горстью всадников, сопровождавших в качестве охраны линию телег, он прискакал в середине утра. Телеги были нагружены раненными. Гэндальф не- медленно отправился к Денетору. Повелитель Города находился в высоком кабинете Белой Башни, с ним был Пиппин. Денетор пытался разглядеть что-то на севере, юге и востоке через тусклые окна. Больше всего смотрел он на север, прислушива- ясь, как будто какое-то древнее искусство давало ему возмож- ность услышать топот копыт на далеких равнинах.
 - Фарамир пришел? - спросил он.
 - Нет, - ответил Гэндальф, - но он был жив, когда я уезжал. Он решил остаться с арьергардом, чтобы отступление через Пеленнор не превратилось в бегство. Возможно он со своими людьми еще продержится какое-то время, но я сомнева- юсь в этом. Он сражается со слишком сильным врагом. Потому что пришел тот, кого я и опасался.
 - Не... Не Повелитель Тьмы? - воскликнул Пиппин, в ужасе забыв о своем положении.
 Денетор горько рассмеялся.
 - Нет, еще нет, мастер Перегрин! Он придет лишь тор- жествовать надо мной, когда все будет кончено. Он использует других, как свое оружие. Так поступают все великие властите- ли, если они мудры, мастер невысоклик. Иначе почему бы я си- дел в своей башне, смотрел, размышлял и ждал, лишившись даже своих сыновей? Я могу еще владеть мечом.
 Он встал, отбросил длинный черный плащь, и смотрите! Под плащем оказалась кольчуга и пояс с длинным мечом в чер- но-серебряных ножнах.
 - Так я ходил когда-то и так впервые за много лет спал, - сказал он, - хотя тело мое от возраста стало менее крепким и сильным.
 - Однако теперь самый свирепый из капитанов Повелителя Барад-дура захватил внешнюю стену, - сказал Гэндальф. - Ко- роль древнего Ангмара, Волшебник, Дух Кольца, Глава, назгу- лов, копье ужаса в руке Саурона, тень отчаяния.
 - Значит, Митрандир, вы нашли достойного врага, - ска- зал Денетор. - Я сам давно знал, кто главный капитан войск Башни Тьмы. Вы явились, чтобы сказать это? Или отступили, потому что столкнулись с более грозной силой?
 Пиппин дрожал, опасаясь гневной вспышки Гэндальфа, но опасения его оказались напрасными.
 - Может быть и так, - спокойно ответил Гэндальф. - Но испытание нашей силы еще не настало. Но если справедливы сказанные в древности слова, не от руки мужчины он падет, и судьба, ожидающая его скрыта от мудрых. Но все же Капитан Отчаяния не движется впереди. Скорее он действует, руководс- твуясь вашими словами, из тыла и гонит перед собой своих ра- бов.
 Нет, я пришел, охраняя раненых, которых еще можно выле- чить, - продолжал Гэндальф. - Брешь в стене Риммас широка, и войско Моргула скоро прорвется из многих пунктов. И вот для чего, главным образом, я пришел. Скоро начнется битва на по- лях. Нужно приготовить вызалку, собрать всадников. В этом единственная наша надежда, только в этом враг еще уступает нам: мало у него лошадей.
 - И у нас их мало. Сейчас очень кстати был бы приход всадников Рохана, - сказал Денетор.
 - Но скорее мы увидим прибытие других, - сказал Гэн- дальф. - К нам явились беженцы с Каир Андроса. Остров пал. Вторая армия, вышедшая из Черных Ворот, пересекает Реку се- вернее.
 - Некоторые принимают вас, Митрандир, как вестника дурных новостей, - сказал Денетор, но для меня это больше не новость: это я узнал еще вчера вечером. Что касается вылаз- ки, то я уже думал о ней. Спустимся!

 Время шло. Наконец зрители на стенах увидели отступле- ние остатков защитников брода. Маленькие группы усталых и израненных людей вначале прибывали в беспорядке; некоторые бежали, как будто за ними гнались. На востоке мерцали отда- ленные огни; теперь казалось, что они ползут по равнине. Го- рели дома и амбары. Потом показались маленькие реки огня и потекли по равнине, направляясь к шикрой дороге, соединившей Ворота Города с Осгилиатом.
 - Враг, - бормотали люди. - Стена прорвана. Они прошли через бреши. Они несут с собой факелы. Где же наши?
 Приближался вечер, было так темно, что даже самые зор- кие люди в Цитадели мало что могли разглядеть на полях, кро- ме увеличивающегося числа пожаров и линий огней, которые стали длинее и двигались быстрее. Наконец примерно в миле от Города появилась группа людей в относительном порядке - они шли, а не бежали и держались вместе.
 Наблюдатели затаили дыхание.
 - Там должен быть Фарамир, - говорили они. - Он владе- ет людьми и животными. Он там!
 Главные силы отступающих находились уже в полумиле. В самом тылу скакала группа всадников. Время от времени они поворачивались, глядя на наступающие линии огней. Неожиданно раздался хор яростных криков. Появились всадники Врага. Ли- ния огня превратилась в стремительное течение, ряды орков несли горящие факелы, дикие люди юга под красными знаменами, хрипло крича, догоняли отступающих. И с пронзительным криком с тусклого неба упали крылатые тени - назгулы, пикирующие для убийства.
 Отступление превратилось в бегство. Люди бежали, бросая оружие, крича от ужаса, падая на землю.
 И тогда в Цитадели прозвучала труба - Денетор дал при- каз начинать вылазку. Все всадники, оставшиеся в Городе, ждали этого сигнала у ворот и в тенги внешней стены. Они га- лопом понеслись вперед и с силой ударили по наступавшим. Впереди скакали рыцари Дол Амрота во главе со своим принцем и голубым знаменем.
 - Амрот за Гондор! - кричали он. - Амрот за Гондор! Амрот и Фарамир!
 Как буря ударили они с обеих флангов отступления на врага, но один всадник опередил их всех, быстрый как ветер в траве, Обгоняющий Тень нес его; он скакал, отброси серый плащ, свет струился по его поднятой руке.
 Назгулы с криком свернули в сторону: их капитан еще не ответил на вызов белого огня своего противника. Войско Мор- гула, увлекшись погоней за добычей, застигнутое врасплох, дрогнуло, рассыпавшись, как искры под порывом бури. Отсту- павшие сами с криками повернули и бросились на врага. Охот- ники превратились в преследуемых. Отступление перешло в ата- ку. Поле покрылось телами орков и людей, поднимался дым от чадящих факелов. Кавалерия пустилась в погоню.
 Но Денетор не позволил уходить далеко. Хотя враг дрог- нул и начал отступать, но с востока подходили новые большие силы. Снова прозвучала труба, призывая к отступлению. Конни- ца Гондора остановилась. Под ее защитой отступавшие перест- роились. Они пошли к Городу, достигли Ворот и гордо и с дос- тоинством вступили в них. Люди Города с гордостью смотрели на них, выкрикивая слова похвалы, но в глубине сердца они были сильно встревожены. Отряды сильно поредели. Фарамир по- терял треть своих людей. И где же он сам?
 Он появился последним. Люди его прошли. Вернулись кон- ные рыцари, в тылу их ехал принц. Он держал в руках своего родственника Фарамира, сына Денетора, подобранного на поле боя.
 - Фарамир! Фарамир! - кричали люди, вытирая слезы. Но он не отвечал, и его понесли по извивающейся дороге в Цита- дель к отцу. В тот момент, когда назгулы отвернули от Белого Всадника, прилетела смертоносная стрела, и Фарамир, сражав- шийся с предводителем Харадрим, упал на землю. Только удар Дол Амрота спас его от красного меча южанина, готового раз- рубить лежавшего.
 Принц Имрахил принес Фарамира в Белую Башню и сказал:
 - Ваш сын вернулся, повелитель, после великих деяний, - и рассказал о том, что видел.
 Денетор встал и молча посмотрел в лицо сына. Он прика- зал устроить постель в своем кабинете и положить на нее Фа- рамира. А сам отправился в тайную комнату на вершине Башни; и многие видели в ее узких окнах бледный свет. А когда Дене- тор спустился, он сел рядом с телом сына и молчал... Но лицо повелителя было серым и более неподвижным, чем лицо его сы- на.

 Та был осажден Город, окружен кольцом врагов. Стена Риммас была пробита и весь Пеленнор захвачен врагами. Пос- леднее известие принесенное извне, было принесено людьми, успевшими прибежать с северной дороги до закрытия Ворот. Это были остатки отряда, охранявшего путь из Анориена и Рохана к броду. Ими командовал Инголд, тот самый, что пять дней назад пропустил Гэндальфа и Пиппина, когда еще сияло солнце и утро было полно надежд.
 - Новостей о Рохиррим нет, - сказал оп повелителю. - Теперь уж Рохан не придет. И если и придет, то не спасет нас. Войско очень сильное: батальоны орков со знаком Глаза и бесчисленные толпы людей, каких мы не встречали раньше. Не- высокие, но широкие, угрюмые, бородатые, как гномы, воору- женные большими топорами. Мы думаем, они пршли из какой-то варварской земли на востоке. Они захватили северную дорогу и массами устремились в Анориен. Рохиррим не могут прийти.

 Ворота закрылись. Всю ночь часовые на стенах слышали гул врагов, кишевших снаружи; они жгли поля и деревья, руби- ли подряд всех людей, захваченных снаружи, живых или мерт- вых. Число врагов, перешедших Реку трудно было определить во тьме, но когда над равниной поднялось утро, точнее его туск- лая тень, стало ясно, что даже в ночных страхах трудно было преувеличить их число. Равнина потемнела от марширующих от- рядов, и насколько хватало глаз, повсюду, как грибы-поганки, появлялись лагеря черных и ярко-красных платок.
 Копошась, как муравьи, орки торопливо копали глубокую траншею, кольцом охватившую город на дальности выстрела из лука; когда траншея была окончена, ее заполнили огнем, хотя никто не видел, как он разжигался и поддерживался. Весь день продолжалась эта работа, а люди Минас Тирита смотрели, не в силах помешать ей. Когда траншея была готова, они увидели большие телеги; в сопровождении отрядов орков они везли раз- личные метательные снаряды. Никто в Городе не мог дострелить до них и прекратить их работу.
 Вначале люди смеялись и не очень опасались этих меха- низмов. Главная стена Города была очень высокой и толстой, она была построена, когда еще помнили силу и искусство Нуме- нора: ее внешняя поверхность была подобна башне Ортханка, она была гладкая, темная и твердая, недоступная ни стали, ни огню, неразрушимая, разве что сама земля содрогнется в кон- вульсиях.
 - Нет, - говорили жители Минас Тирита. - Даже если бы Неназываемый пришел сюда, он не смог бы войти, пока мы живы.
 Но другие отвечали:
 - Пока мы живы? Но долго ли мы проживем. У него есть оружие, которое привело к падению многие крепости начала ми- ра. Голод. Дороги отрезаны. Рохан не придет.
 Но машины не тратили на непробиваемые стены. Не простой капитна или предводитель орков руководил нападением на вели- чайшего врага Мордора. Власть и злоба руководили им. Как только со множеством криков, со скрипом веревок и колес были установлены большие катапульты, они начали бросать снаряды удивительно высоко, так что они пролетали над укреплениями и с грохотом падали внутри первого круга Города; и многие из них, благодаря тайному искусству, взрывались огнем, падая на землю.
 Вскоре возникла опасность большого пожара, и все, кто был способен, тушили огонь, вспыхивающий во многих местах. Потом на город обрушились другие снаряды, менее разрушитель- ные, но более ужасные. На улицы города посылались маленькие круглые снаряды, которые не взрывались. Некоторые люди побе- жали посмотреть, что это такое, и они громко закричали и заплакали. Потому что враг бросал в город головы тех, кто погиб в Осгилиате, в Риммасе или на полях. Страшно было смотреть на них: некоторые были разбиты и бесформенны, неко- торые грубо разрублены, но черты лица многих можно было ра- зобрать, и казалось, что они умирали в мучениях; и на всех было выжжено клеймо в виде безвекого Глаза. Но часто случа- лось, что люди узнавали лица своих знакомых, хотя они были изуродованы и обесчещены, которые недавно с оружием в руках гордо ходили по улицам, обрабатывали поля или приезжали на праздники с зеленых долин в горах.
 Напрасно люди бессильно угрожали кулаками врагам, тол- пившимся перед Воротами. Те не обращали внимания на прокля- тия, да и не понимали языка жителей Города, а их хриплые крики напоминали вопли хищников или пожирателей падали. Но вскоре мало осталось в Минас Тирите таких, кто мог бы бро- сить вызов врагам. У Повелителя Тьмы было и другое оружие, более быстрое, чем голод: ужас и отчаяние.
 Снова появились назгулы, и по мере того как Повелитель Тьмы разворачивал свои силы, их голоса, выражавшие лишь его волю и злобу, наполнялись злом и ужасом. Они кружили над го- родом, как грифы, ожидающие свой доли человеческого мяса. Их голоса потрясали воздух. С каждым новым криком они станови- лись все непереносимее. Наконец даже самые могущественные падали на землю, когда скрытая угроза пролетала над ними, или останавливались, выронив оружие из онемевших рук, а ра- зум их затягивала чернота, и они больше не думали о войне, а только об укрытии, о бегстве, о смерти.

 На протяжении всего этого черного дня Фарамир лежал в постели в комнате Белой Башни, горя в лихорадке: кто-то ска- зал, что он умирает и скоро это повторяли все люди на стенах и улицах. Рядом с ним сидел его отец, молчал, смотрел на не- го и совершенно не интересовался защитой Города.
 Никогда, даже в плену у Урук-Хей, не испытывал Пиппин таких мрачных часов. Его обязанностью было ждать Повелителя, и он ждал, забытый, по-видимому, стоя у двери в неосвещеной комнате и стараясь справиться с собственным страхом. Он смотрел, и ему казалось, что Денетор стареет на глазах, как будто что-то согнуло его гордую волю, а его строгий мозг разрушался. Может, это было результатом горя и раскаяния. Он видел слезы на этих никогда не плакавших глазах, и это было еще невыносимее, чем гнев.
 - Не плачьте, повелитель! - запинаясь, сказал он. - Может, он еще поправится. Вы спрашивали Гэндальфа?
 - Не успокаивайте меня колдунами! - ответил Денетор. - Надежды глупцов развеялись. Враг нашел его, и теперь его ласть увеличилась; он видит все наши мысли; все, что мы де- лаем, обречено на поражение.
 Я послал моего сына, не поблагодарив и не благословив его, послал в ненужную опасность, и вот он желит с ядом в венах... Нет, чем бы не кончилась война, моя роль в ней сыг- рана, а дому наместников пришел конец. Низкие люди будут править последними остатками королевства, прячась в холмах, пока их всех не переловят.
 К дверям подходили люди, звали повелителя Города.
 - Нет, я не выйду, - отвечал он. - Я должен оставаться возле сына. Может, он еще заговорит перед концом. Конец бли- зок. Слушайтесь кого хотите, даже Серого Дурака. Я остаюсь здесь.

 Так Гэндальф принял на себя командование последней обо- роной столицы Гондора. И где бы он не появлялся, люди весе- лели и крылатые тени уходили из их памяти. Безустанно сновал он от Цитадели к Воротам с севера на юг вдоль стен; вместе с ним был принц Дол Амрота в своей сверкающей кольчуге. Он и его рыцари по-прежнему вели себя как повелители, в которых живет раса Нуменора. Люди, видевшие их, шепотом говорили:
 - Старые предания говорили правду: в жилах этого наро- да течет кровь эльфов, потому что обитатели Нимродела жили когда-то в этой земле.
 И они начинали петь строки легенд о Нимроделе или дру- гие песни долин Андуина давно ушедших годов.
 И однако, когда они уходили, тень снова смыкалась над людьми, сердца их холодели, и слава Гондора превращалась в пепел. Так медленно переходили тусклые дни страха в тьму но- чей отчаяния. Теперь в первом круге Города уже не тушили по- жары, и у гарнизона на внешней стене во многих местах были отрезаны пути отступления. Но мало кто оставался на своих местах, большинство бежало за вторые ворота.

 Вдали от битвы через Реку быстро перекинули мосты, и весь день по ним переходили войска и возили оружие. Наконец в середине ночи началось нападение. Аванград нападающих про- шел через траншею огня по многим оставленным там окольным тропинкам. Они двигались вперед, попадая в пределы досягае- мости лучников, но не обращая внимания на потери. Врочем, мало осталось таких, кто мог бы причинить им потери, хотя свет огней превращал нападающих в отличную цель для лучни- ков, искусством которых некогда гордился Гондор. Догадав- шись, что сопротивление Города слабеет, скрытый капитан по- сылал вперед свои силы. Мделенно катились вперед во мраке большие осадные башни, сделанные в Осгилиате.

 В кабинете Белой Башни появились вестники, и Пиппин пропустил их потому что они пришли со срочным сообщением. Денетор медленно отвел взгляд от лица Фарамира и молча взглянул на них.
 - Первый круг Города гори, повелитель, - сказали он. - Что вы прикажете? Ведь вы по-прежнему повелитель и намест- ник. Не все идут за Митрандиром. Люди бегут со стен и остав- ляют их беззащитными.
 - Почему? Почему эти глупцы бегут? - спросил Денетор. - Лучше сгореть раньше, чем позже, потому что мы все равно должны сгореть. Возвращайтесь к пожарам! А я? Я пойду на свой погребальный костер. На погребальный костер! Не будет могилы Денетора и Фарамира. Не будет могилы! Не будет долго- го медленного сна набальзамированных. Мы сгорим, как язычес- кие короли, до того как корабли приплыли сюда с запада. За- пад обречен. Идите и горите!
 Вестники без поклонов и ответа убежали.
 Денетор встал и выпустил горячую руку Фарамира.
 - Он горит, уже горит, - печально сказал он. - Дом его духа сломлен.
 Подойдя к Пиппину, он сверху вниз взглянул на него.
 - Прощайте! - сказал он. - Прощайте, Перегрин, сын Па- ладина! Ваша служба была короткой и теперь подошла к концу. Я освобождаю вас от того немногого, что осталось. Идите и умрите так, как считаете лучше всего. И с кем хотите, даже с другом, чья глупость привела вас к этой смерти. Пошлите за моими слугами и идите! Прощайте!
 - Я не стану прощаться, повелитель, - сказал Пиппин, опускаясь на колени. Затем неожиданно, по-хоббичьи, он вско- чил и посмотрел в глаза старику. Я воспользуюсь вашим разре- шением, сэр, - сказал он. - Потому что очень хочу видеть Гэндальф. Но он не глупец; и я не хочу думать о смерти, пока продолжается жизнь. И я не хочу освобождаться от службы у вас, пока вы живы. Если же они придут в Цитадель, я надеюсь быть здесь, стоять с вами рядом и доказать, что вы недаром дали мне оружие.
 - Делайте, как хотите, мастер невысоклик, - сказал Де- нетор. - Но моя жизнь разбита. Пошлите за моими слугами.
 Он снова вернулся к Фарамиру.

 Пиппин оставил его и позвал слуг. Они пришли: шесть че- ловек, сильных и красивых - но от этого вызова они дрожали. Денетор спокойным голосом приказал им потеплее укрыть Фара- мира и вынести его постель. Они подняли постель и вынесли ее из кабинета. Они шли медленно, стараясь как можно меньше беспокоить раненого, и Денетор, опираясь на посох, шел за ними. Последним шел Пиппин.
 Как похоронная процессия, вышли они из Белой Башни во тьму, где низко нависшие тучи озарились далекими красными вспышками. Они пересекли двор и по приказу Денетора остано- вились у увядшего дерева.
 Было тихо, лишь внизу в из Города донсился гул войны, и они слышали, как печально капает с мертвых втвей вода в тем- ный бассейн. Потом они прошли через ворота Цитадели, где на них с удивлением и отчаянием смотрели часовые. Повернув на запад, они подошли наконец к двери в тыловой части шестого круга. Эту дверь называли Фен Холлен, и она всегда была зак- рыта, за исключением дней похорон, и лишь повелитель Города мог проходить этим путем, а также те, кто ухаживал за домами мертвых. За дверью оказалась извилистая дорога, которая спускалась к узкой площадке под тенью пропасти Миндоллуин. Здесь находились мавзолеи мертвых королей и их наместников.
 В маленькой будке у дороги сидел привратник: со страхом в глазах он вышел вперед, неся в руке лампу. По приказу по- велителя он открыл дверь, она тихо скользнула в сторону; они вошли, взяв у него лампу. Внутри шел темный спуск между древними стенами и многочисленными колоннами, которые выры- вал из тьмы луч лампы. Гул их шагов отдавался этом, когда они медленно спускались вниз, вниз, пока не пришли на Рат Динон - Молчаливую улицу, по сторонам которой видны были бледные купола, пустые залы и изображения давно умерших лю- дей; они вошли в Дом наместников и опустили свою ношу.
 Пиппин, беспокойно оглядываясь, увидел широкое сводча- тое помещение, темное, так что свет лампы с трудом доходил до стен. Смутно виднелись ряды стлово, выченных из мрамора; на каждом столе лежал человек со сложенными руками и головой на каменной подушке. Один из столов, самый ближний был пуст. На него по знаку Денетора положили Фарамира и его самого, укрыв их одним одеялом, и слуги стояли с опущенными голова- ми, как присутствующие на похоронах у постели умершего. Тог- да Денетор заговорил тихим голосом:
 - Здесь он будет ждать, - сказал он. - Но не присылай- те бальзомирщиков. Принесите сухих дров и уложите вокруг нас и под нами; полейте дрова маслом. И когда я прикажу, бросьте факел. Сделайте это и больше не разговаривайте со мной. Про- щайте!
 - С вашего разрешения, повелитель! - сказал Пиппин, повернулся и в ужасе убежал из этого дома смерти. - Бедный Фарамир! Я должен найти Гэндальфа, - думал он. - Бедный Фа- рамир! Он нуждается в лекарствах, а не в слезах. Где же мне найти Гэнадальфа? В самой гуще событий, я думаю; и у него может не оказаться времени для умирающего или сумасшедшего.
 У дверей он сказал одному из слуг, оставшемуся на стра- же.
 - Ваш хозяин не в себе, - сказал он. - Вы действуйте медленнее. И не приносите сюда огня, пока жив Фарамир! Ниче- го не делайте до прихода Гэндальфа!
 - Кто хозяин Минас Тирита? - ответил тот хоббиту. - Повелитель Денетор или Серый Путник?
 - Серый Путник или вообще никто, как кажется, - сказал Пиппин и заторопился по извивающемуся пути, как быстро могли нести его ноги, мимо изумленного привратника за дверь, вверх, пока не пришел к воротам Цитадели. Часовой окликнул его, и Пиппин узнал голос Берегонда.
 - Куда вы бежите, мастер Перегрин? - спросил он.
 - Искать Митрандира, - ответил Пиппин.
 - Приказание повелителя срочное, и я не могу вас за- держивать, - сказал Берегонд, - но ответьте мне быстро: куда пошел повелитель? Я только что заступил на дежурство, но слышал, что он прошел в Закрытую Дверь и что перед ним несли Фарамира.
 - Да, - сказал Пиппин. - На Молчаливую Улицу.
 Берегонд наклонил свою голову, чтобы скрыть свои слезы.
 - Говорили, что он умирает, - сказал он, - а теперь он умер.
 - Нет, - возразил Пиппин, - еще нет. Даже сейчас его смерть можно предотвратить, я думаю. Но повелитель Города, любимый Берегонд, пал раньше, чем взят его Город. Он безумен и опасен. - Он быстро пересказал слова и странные поступки Денетора. - Я должен немедленно найти Гэндальфа.
 - Тогда вам нужно спустится к битве.
 - Я знаю. Повелитель отпустил меня. Но Берегонд, если сможете, сделайте что-либо, чтобы остановить ужасное.
 - Повелитель не разрешает одетым в черное и серебряное оставлять свой пост в любом случае, кроме его собственного приказа.
 - Что ж, придется выбирать между приказом и жизнью Фа- рамира, - сказал Пиппин. - Что же касается приказов, то те- перь их отдает сумасшедший, а не повелитель. Я должен бе- жать. Вернусь, если смогу.

 Он побежал вниз к внешнему кругу. Мимо него пробегали люди, спасающиеся от пожаров. Некоторые видя его мундир, по- ворачивались и кричали, но он не обращал на них внимания. Наконец он добежал до вторых ворот, за которыми стеной под- нимался огонь. Было необыкновенно тихо. Не слышались ни кри- ки битвы, ни звон оружия. Потом раздался ужасающий крик и глухой удар эха. Преодолевая приступ ужаса, который чуть не опустил его на колени, Пиппин завернул за угол и увидел пло- щадь перед Городскими Воротами. Он застыл. Он нашел Гэндаль- фа, но отшатнулся, прячась в тени.

 В середине ночи началось решающее наступление. Загреме- ли барабаны. С севера и с юга отряд за отрядом враги устре- мились к стенам. Как дома, двигались мумаки - огромные жи- вотные из Харада, таща за собой через линии огняд большие башни и машины. Капитан Врага не очень заботился о том, что делают наступающие и сколько их убито: главная задача заклю- чалась в том, чтобы испытать силу обороны и держать людей Гондора занятыми во многих местах. Главный удар обрушился на Ворота. Ворота были очень прочны, сделаны из стали и железа, охранялись башнями и укреплениями из неприступного камня, однако это был ключ, самое слабое место всей высокой и не- сокрушимой стены.
 Барабаны загремели громче. Огни наступали. Большие ма- шины ползли по полю; а в середине полз огромный таран, в сотню футов длиной, подвешенный на могучих цепях. Давно ко- вали его в темных кузнецах Мордора, а его отвратительный лоб из черной стали был отлит в виде воющего волка. Этот таран назывался Гронд, в память о Молоте Подземного Мира древнос- ти. Большие животные тащили его, окруженные орками, а сзади шли горные тролли, чтобы управлять его работой.
 Но у Ворот сопротивление было по-прежнему сильным, здесь стояли рыцари Дол Амрота и храбрейшие из гарнизона. Стрелы и снаряды падали дождем; осадные башни вспыхивали, как факелы. Земля по обе стороны Ворот была усыпана обломка- ми и телами убитых; но как безумные, стремились впеде все новые и новые враги.
 Гронд полз вперед. Его не мог затронуть огонь. И хоть время от времени огромное животное, тащившее его, в безумии бросалось по сторонам, топча бесчисленное количество орков, их тела отбрасывали с дороги, и другие занимали их место.
 Гронд полз вперед. Барабаны дико гремели. Над горами убитых появлась страшная фигура - всадник, высокий с капюшо- ном и одетый в черное. Мделенно, топча павших, ехал он впе- ред, не обращая внимания на стрелы. Он остановился и выхва- тил длинный бледный меч. И когда он сделал это, сильнейший ужас охватил всех - и защитников, и осаждавших. Руки людей опустились, ни один лук не выстрелил. На мгновение все за- тихло.
 Барабаны гремели. Гронд, направляемый огромными руками, качнулся и устремился вперед. Он достиг Ворот. Ударил. Глу- хой удар прогремел по городу, как гром из туч. Но железные двери и стальные столбы выдержали удар.
 Тогда Черный Капитна поднялся в стременах и закричал ужасным голосом, выкрикивая на каком-то забытом языке слова власти и ужаса, потрясшие сердца и камень.
 Трижды он крикнул. Трижды ударил тяжелый таран. И с последним ударом Ворота Гондора разбились. Как от взрыва, они подались, блеснул огонь, и обломки упали на землю.

 Глава назгулов двинулся вперед. Большая черная фигура маячила на фоне огня, распространяя ужас и отчаяние. Вперед под арку ехал глава назгулов, куда никогда не входил враг, и ве бежали перед ним.
 Все, кроме одного. Молча и неподвижно на площади за Во- ротами ждал Гэндальф на Обгоняющем Тень. Лишь Обгоняющий Тень из всех лошадей мог выдержать этот ужас, не двигаясь, непоколебимый, как гравированное изображение из Рат Динен.
 - Здесь ты не пройдешь, - сказал Гэндальф, и огромная тень остановилась. - Возвращайся в бездну, приготовленную для тебя! Уходи! Провались в ничто, которое ждет тебя и тво- его хозяина! Иди!
 Черный Всадник откинул капюшон, и смотрите! На нем была королевская корона; но она сидела на невидимой голове. Крас- ные огни просвечивали между короной и широкими черными пле- чами. Из невидимого рта донесся смертоносный хохот.
 - Старый дурак! - сказал Черный Всадник. - Старый ду- рак! Это мой час. Разве ты не узнаешь смерть? Умри и будь проклят!
 С этими словами он высоко поднял меч, и пламя пробежало по лезвию. Гэндальф не двигался. И в этот момент на каком-то городском дворе прокричал петух. Резко и чисто прозвучал его голос. Не зная ничего о колдовстве, ни о войне, он приветст- вовал утро, которое пришло далеко и высоко над тенями смер- ти.
 И как бы в ответ, издалека донеслись звуки. Рога, рога, рога. Темные склоны Миндоллуина отразили их протяжным эхом. Звучали болььшие рога севера. Наконец пришел Рохан.

 Глава V. Рохиррим.


 Было темно, и Мерри, лежавший на земле, завернувшись в одеяло, ничего не мог разглядеть; однако, хотя ночь была ти- хой и безветренной, он слышал, как вокруг него тихонько шу- мят невидимые деревья. Он поднял голову. И снова услышал слабый звук - как будто где-то далеко в лесистых холмах и на горных склонах били барабаны. Звук замолкал, потом раздавал- ся из другого места, то ближе, то дальше. Мерри не мог уга- дать слышат ли его часовые.
 Он не видел их, но знал, что вокруг разместились отряды Рохиррим. Он чувствовал во тьме запах лошадей, слышал их фырканье и негромкий стук копыт, переступавших по покрытой мхами земле. Войско остановилось на ночлег в сосновом лесу, раскинувшемся вокруг маяка Эйленаха - высокого холма, высту- пающего из длинной полосы леса Друидан, идущего вдоль боль- шой дороги в восточном Анориене.
 Хотя Мерри очень устал, он не мог спать. Они ехали уже четыре дня, и все сгущающаяся тьма сказывалась на его духе. Он начал размышлять, зачем он так стремился ехать, когда у него была уважительная причина и даже прямое приказание ос- таваться. Он видел также, что будет, если старый король уз- нает о его непослушании и разгневается. А может, и нет. Ка- залось, существует какое-то понимание между Дернхелмом и Эл- фхелмом, маршалом командовавшим эордом, в котором они ехали. И он, и все его люди не обращали на Мерри внимания и делали вид, что не слышат, когда он говорит. Он просто был мешком, который вез Дернхелм. Дернхелм не был хорошим попутчиком, он почти не разговаривал. Мерри чувствовал себя маленьким, не- желанным и одиноким. Сейчас они находились менее чем в днев- ном переходе от внешней стены Минас Тирита, окружавшей при- городные поля. Вперед были посланы разведчики. Некоторые не вернулись. Другие торопливо прискакали и сообщили, что доро- га впереди охраняется... Вражеское войско стоит на нем лаге- рем в трех милях к западу от Амон Дина, некоторые его отряды движутся по дороге и сейчас находятся не более чем в трех лигах... Холмы и леса вдоль дорги кишат орками. Король и Эомер устроили ночью совещание.
 Мерри очень хотел, чтобы кто-то поговорил с ним, и ду- мал о Пиппине. Но эта мысль только усилила его беспокойство. Бедный Пиппин, заключенный в огромном каменном городе, оди- нокий и испуганный. И Мерри хотел бы быть высоким всадником, как Эомер, чтобы протрубить в рог и помчаться на выручку. Он сел, прислушиваясь к барабанам, которые теперь загудели уже гораздо ближе. Вскоре он расслышал также голоса и увидел, как за деревьями пронесли тусклые полуприкрытые лампадки.
 Высокий человек споткнулся о него, выругав древесные корни. Он узнал голос маршала Элфхелма.
 - Я не древесный корень, сэр, - сказал он, - и не ме- шок, а избитый хоббит. В виде извинения не скажете ли вы мне, что происходит?
 - Все что угодно может происходить в этой дьявольской тьме, - ответил Элфхелм. - Мы получили распоряжение быть в готовности, в любую минуту может прийти приказ о выступле- нии.
 - Значит, враг приближается? - беспокойно спросил Мер- ри. - А эти барабаны? Я думал, что это мое воображение, так как никто не обращает на них внимания.
 - Нет, нет, - сказал Элфхелм, - враг на дороге, а не холмах. Вы слышите восов, диких лесных людей. Говорят они все еще живут в лесу Друидан. Остатки древних племен, они живут, скрываясь; их мало, они дики и осторожны, как звери. Они не воюют с Гондором или с Маркой, но теперь они встрево- жены темнотой и приходом орков. Они боятся возвращения Тем- ных Годов, которое кажется теперь вероятным. И надо радо- ваться, что они не охотятся на нас: говорят, они используют отравленные стрелы, а в знании леса с ними никто не может сравниться. Они предложили свои услуги Теодену. Сейчас одно- го из их вождей ведут к королю. Вон там, где лампадки. Так я слышал, но больше ничего не знаю... А теперь я должен за- няться своими делами. Упакуйтесь, мастер Мешок!
 И он исчез во тьме.
 Мерри не понравился этот разговор о дикарях и об отрав- ленных стрелах, но, помимо этого, какой-то ужас охватил его. Ожидание становилось невыносимым. Он хотел знать, что проис- ходит. Он встал и устало двинулся за последней лампой, ис- чезнувшей среди деревьев.
 Вскоре он вышел на поляну, где под большим деревом для короля была установлена маленькая платка. Большая лампа, закрытая сверху, свисала с ветки и отбрасывала вни бледный круг света. Здесь были Теоден и Эомер, а перед ними на земле сидел странный низкорослый человек, угловатый, как старый камень, волосы редкой бороды торчали на его шишковатом под- бородке, как сухой мох. У него были короткие ноги и толстые жирные руки, одеждой ему служили лишь травяная циновка вок- руг пояса. Мерри показалось, что он его уже где-то видел, и вдруг он встрепенулся и вспомнил Пукель-людей из Дунхарроу. Одно из этих древних изображений теперь ожило - перед ним сидел человек, происходящий по прямой линии от тех давно ушедших людей, которые служили моделями забытому скульптору.
 Когда Мерри подобрался ближе, стояла тишина, а потом дикарь начал говорить, по-видимому, отвечая на какой-то воп- рос. Голос у него был глубокий и гортанный, но, к удивлению Мерри, он говорил на общем языке, хотя и запинаясь и иногда употребляя незнакомые слова.
 - Нет, отец всадников, - сказал он, - мы не сражаемся. Только охотимся. Мы убиваем горгунов в лесах, ненавидим ор- ков. Вы тоже ненавидете горгунов. Мы вам поможем, если суме- ем. У диких людей длинные уши и хорошие глаза; они знают все дороги. Дикие люди жили здесь до каменных домов, до того, как по воде пришли высокие люди.
 - Но нам нужна помощь в битве, - сказал Эомер. - Как вы и ваш народ сможете помочь нам?
 - Приносить новости, - ответил дикарь. - Мы смотрим с холмов. Взбираемся на большие горы и оттуда смотрим вниз. Каменный город закрыт, вокруг него горят огни, теперь они горят и внутри. Вы хотите идти туда? Тогда вам нужно торо- питься. Но горгуны и люди издалека, - он махнул короткой шишковатой рукой на восток, - оседали верховую дорогу. Очень много, больше, чем лошадиных людей.
 - Откуда вы это знаете? - спросил Эомер.
 Плоское лицо и темные глаза дикаря ничего не выражали, но голос потускнел от недуовольствия.
 - Дикие люди не дети, - ответил он. - Я великий вождь Гхон-бури-Гхан. Я считаю множество вещей: звезды на небе, листья на дереве, людей в темноте. У вас десять раз двадцать на двадцать воинов и еще пять раз. А у них больше. Большая битва, а кто выиграет? И еще много их ходит вокруг каменного города.
 - Увы! Он прав, - сказал Теоден. - И наши разведчики сообщили, что они видели траншеи и завалы поперек дороги. Мы не можем рассчитывать на неожиданный удар.
 - И все же мы должны торопиться, - сказал Эомер. Мунд- бург в огне!
 - Пусть Гхон-бури-Гхан кончит, - сказал дикарь. - Он знает больше, чем одну дорогу. Он поведет вас по дороге, где нет ям, где ходят не горгуны, а только дикие люди и звери. Много дорог было проложено, когда народ каменных домов был сильнее. Он резал холмы, как охотник режет мясо зверя. Дикие люди думают, что древние люди употребляли камни в пищу. Они проезжали через Друидан и Риммону на больших телегах. Боль- шеони не ездят. Дорога забыта, но не дикими людьми. Через холмы и за холмами пролегает она, поросшая травой и деревья- ми, идет к Риммону и дальше к Дину, а потом снова возвраща- ется к дороге лошадиных людей. Дикие люди покажут вам эту дорогу. Тогда вы убьете горгунов и своим ярким железом про- гоните тьму, и дикие люди снова смогут спокойно спать в ди- ких лесах.
 Эомер и Теоден поговорили на собственном языке. Наконец Теоден повернулся к дикарю.
 - Мы принимаем ваше предложение, - сказал он. - Что с того, что мы оставляем позади себя вражеское войско? Если каменный город падет, мы все равно не вернемся. Но если он будет спасен, тогда саом орочье войско будет отрезано. Если вы сдержите свое слово, Гхон-бури-Гхан, мы дадим вам богатую награду, и вы навсегда приобретете дружбу Марки.
 - Мертвецы не друзья живым и не дают им дары, - отве- тил дикарь, - но если вы переживете тьму, предоставьте диким людям свободно жить в лесах и больше не охотьтесь на них, как на диких зверей. Гхон-бури-Гхан не заведет вас в ловуш- ку. Он сам пойдет с отцом лошадиных людей, и если он поведет вас неправильно, вы убьете его.
 - Да будет так! - сказал Теоден.
 - Сколько времени потребуется, чтобы пройти мимо вра- гов и снова выйти на дорогу? - спросил Эомер. - Нам придется идти пешком, если вы поведете нас, и яне сомневаюсь, что до- рога узкая.
 - Дикие люди быстро ходят пешком, - сказал Гхан. - Путь шириной в четыре лошади в Долине Каменных Телег, вон там, - он махнул рукой на юг, но узок в начале и в конце. Дикие люди могут пройти отсюда до Дина между восходом солнца и полднем.
 - Тогда для передовых должно получиться около семи ча- сов, - сказал Эомер. - Но всего мы должны рассчитывать на десять часов. Непредвиденные обстоятельства могут задержать нас, и даже если мы их преодолеем, пройдет немало времени после выхода их холомов, прежде чем войско построится. Кото- рый час?
 - Кто знает? - сказал Теоден. - Теперь все ночь.
 - Все темно, но не все ночь, - сказал на это Гхан. - Когда восходит солнце, мы его чувствуем, даже если оно скры- то. Оно уже поднялось над восточными горами. В Небесных По- лях начало дня.
 - Тогда мы должны выступить как можно быстрее, - ска- зал Эомер. - Даже в этом случае мы не сможем прийти на по- мощь Гондору сегодня.

 Мерри не стал больше ждать, но ускользнул в сторону, чтобы подготовиться к началу марша. Это был последний пере- ход перед битвой. Ему казалось маловероятным, что многие пе- реживут ее. Но он подумал о Пиппине и горящем Минас Тирите и отбросил в сторону свой страх.
 Все в этот день шло хорошо, и они не слышали и не виде- ли врагов. Дикие люди выставили охрану из опытных охотников, так что ни один орк или другой шпион не мог узнать о движе- нии в холмах. Свет становился все более тусклым по мере то- го, как они продвигались к осажденному городу и всадники двигались длинными цепями, как тени людей и лошадей. Каждый отряд вел дикий охотник; сам старый Гхан шел рядом с коро- лем. Начало перехода затянулось, так как всадникам, ведшим за собой лошадей, потребовалось немало времени, чтобы найти проход в густых зарослях за их лагерем и пробраться в скры- тую долину Каменных Телег. Уже много позже полудня передовые вышли к широкой полосе серых зарослей, тянувшихся по восточ- ной стороне Амон Дина и скрывавшей Большой Проход с линии холмов. Этот проход с запада на восток шел от Нардола к Ди- ну. Через проход спускалась древняя проезжая дорога, свора- чивая к главному пути из Минас Тирита в Анориен; уже много поколений на ней росли деревья, и она исчезла, разбитая и погребенная под листвой бесчисленных лет. Эти заросли давали всадникам укрытие перед выездом на открытую местность; за ними лежала дорога и прибрежные равнины, в то время как на восток и юг склоны были скалистые и обнаженные - здесь холмы собирались вместе и, поднимаясь, бастион за бастионом, под- ходили к главной массе Миндоллуина.
 Передовой отряд остановился, и отряды, постепенно выхо- дившие из Долины Каменных Телег, расходились по сторонам, устраивая лагерь под серыми деревьями. Король созвал капита- нов на совещание. Эомер разослал разведчиков в разные сторо- ны, но старый Гхан покачал головой.
 - Плохо посылать лошадиных людей. Дикие люди увидят все, что можно в этом дурном воздухе. Они скоро придут и все мне расскажут.
 Собрались капитаны; потом из-за деревьев осторожно выш- ли другие Пукель-люди, так похожие на старого Гхана, что Мерри с большим трудом мог их различить. Они разговаривали с Гханом на странном гортанном языке.
 Вскоре Гхан повернулся к королю.
 - Дикие люди рассказали многое, - сказал он. - Во-пер- вых, будьте осторожны! Много людей в лагере у Дина в часе ходьбы вон там, - он махнул рукой на запад к черному маяку. - Но между ними и новыми стенами каменного народа никого не видно. Многие знаяты там. Стены больше не стоят: горгуны разбили их земляными громами и дубинами из черного железа. Они очень заняты и ни на что не обращают внимания. Они счи- тают, что их друзья следят за всеми дорогами! - Тут старый Гхан испустил забавный булькающий звук; было похоже, что он смеется.
 - Хорошие новости! - воскликнул Эомер. - Даже в этой мгле засветилась надежда. Часто изобретения Врага действуют ему во вред. Эта проклятая тьма послужит нам укрытием. А те- перь, желая уничтожить Гондор и разобрать его камень за кам- нем, его орки устранили самую страшную нашу опасность. Внеш- нюю стену можно было долго удерживать против нас. Теперь же мы проскользнем.
 - Еще раз благодарю вас, Гхон-бури-Гхан лесной, - ска- зал Теоден. - Пусть ждет вас удача за помощь нам.
 - Убейте горгунов! Убейте орков! Ничего не может быть приятнее диким людям, - ответил Гхан. - Прогоните дурной воздух и тьму ярким железом.
 - Для этого мы и приехали так далеко, - сказал король, - и попытаемся сделать это. Но что нам удастся сделать пока- жет только утро.
 Гхон-бури-Гхан присел на корточки и коснулся земли оро- говевшим лбом в знак прощания. Затем встал, как бы собираясь уходить. Но неожиданно он остановился, глядя вверх, как ис- пуганное лесное животное и принюхался. В его глазах беснул огонь.
 - Ветер изменяется! - воскликнул он, и с этими словами в мгновение ока он и его товарищи растворились во тьме. Больше ни один из всадников Рохана их не видел. Далеко на востоке вскоре снова послышались слабые звуки барабанов. Но ни у одного из людей в войске Теодена не возникло опасение, что дикари предали их.
 - Больше нам не нужны проводники, - сказал Элфхелм, - в войске есть всадники, которые бывали в Мундбурге в дни ми- ра. Я, например. Когда мы достигнем дороги, она свернет на юг, а перед нами еще будут семь лиг до внешней стены приго- родных полей. По обе стороны дороги много лугов, поросших травой. Считалось, что здесь вестники Гондора развивают наи- большую скорость. Мы можем ехать быстрее и без шума.
 - Так как следует опасаться нападения и так как нам понадобятся все наши силы, - сказал Эомер, - я считаю, что сейчас мы должны отдохнуть и выступить ночью. Надо будет так рассчитать, чтобы прийти к городу утром.
 Король согласился с этим, и капитаны ушли. Но вскоре Элфхелм вернулся.
 - Разведчики ничего не обнаружили, повелитель, - ска- зал он, - за исключением двух человек: два мертвеца и две мертвые лошади.
 - Ну и что? - спросил Эомер.
 - А вот что: это вестники Гондора. Вероятно, один из них Хиргон. В руке он все еще сжимает красную стрелу, но го- ловы у него нет. И еще вот что: по следам похоже, что они перед смертью скакали на запад. Я понимаю это так: они обна- ружили врага у внешней стены или столкнулись с ним, возвра- щаясь, и это было две ночи назад, если они использовали све- жих лошадей с застав, как у них принято. Они не могли доб- раться до Города и повернули назад.
 - Увы! - сказал Теоден. - Значит Денетор не получал известий о нашем выступлении и не знает, что мы придем.
 - НУЖДА НЕ ТЕРПИТ ОТЛАГАТЕЛЬСТВ, НО ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА. - сказал Эомер. - Может быть, на этот раз старая поговорка окажется справедливей, чем когда-либо раньше.

 Была ночь. По обеим сторонам дороги молча двигалось войско Рохана. Теперь дорога, проходя мимо отрогов Миндоллу- ина, повернула на юг. Далеко и прямо впереди виднелось крас- ное зарево на черном небе, и склоны огромной горы казались черными на его фоне. Всадники приближались к Риммасу у Пе- леннора, но день еще не пришел.
 Король ехал в середине передового отряда, в окружении свое гвардии. Дальше ехал эорд Элфхелма. И вот Мерри заме- тил, что Дернхелм оставил свое место и в темноте украдкой двинулся вперед, пока не оказался в тылу королевской охраны. Всадники остановились. Мерри услышал впереди негромкие голо- са. Прискакали разведчики, которые уезжали вперед, к самой стене. Они докладывали королю.
 - Там большие пожары, повелитель, - сказал один. - Го- род окружен огнем и поле полно врагов. Но все заняты нападе- нием. И насколько мы можем судить, на внешней стене осталось мало врагов, и они заняты разрушением и не бдительны.
 - Вы помните слова дикаря, повелитель, - спросил дру- гой. - Я жил на открытом нагорье в дни мира, меня зовут Вид- фара, и мне воздух сообщил нечто новое. Ветер переменился. Он дует теперь с юга, в нем теперь соленый морской привкус, хотя и слабый. Утро принесет новые известия. Когда мы минуем стену, начнется рассвет.
 - Если вы говорите правду, Видфара, желаю вам пережить этот день и жить в благословлении! - сказал Теоден. Он по- вернулся к своей гвардии и заговорил ясным голосом, так что всадники первого эорда тоже услышали его. - Настал час, всадники Марки, сыновья Эорла! Враги и огонь перед вами, а ваши дома далеко позади. Но хотя вы сражаетесь на чужих по- лях, слава, которую вы здесь завоюете, всегда будет вашей. Мы давали клятвы, теперь их нужно выполнять - клятвы повели- телю, родине и друзьям!
 Люди ударили копьями по щитам.
 - Эомер, сын мой! - сказал Теоден. - Вы поведете пер- вый эорд, и свами в центре пойдет королевское знамя. Элф- хелм, ведите свой отряд направо, когда мы минуем стену. А Гримболд пойдет налево. Остальные отряды следуют за тремя. Ударим по собравшемуся врагу. Мы не можем строить других планов, не зная, что творится на полях. Вперед и не бойтесь тьмы!

 Передовой отряд устремился вперед. Было по-прежнему темно, несмотря на предсказание Видфары. Мерри сидел за Дер- нхелмом и держался левой рукой, а правой старался достать меч из ножен. Теперь он горько понимал правду королевских слов: что вы будете делать, Мериадок, в такой битве? "Только то, - подумал он, - что я буду мешать всаднику и надеятся, что меня не выбросят под копыта".
 Оставалось не больше лиги до внешней стены. Скоро они достигли ее слишком уж сокро, по мнению Мерри. Послышались крики и звон оружия, но все это продолжалось недолго. Орков на стене было мало, их захватили врасплох и перебили или ра- зогнали. Перед развалинами серверных ворот Риммаса король снова остановился. Первый эорд проехал мимо его. Дернхелм держался рядом с королем, хотя отряд Элфхелма повернул нап- раво. Люди Гримболда тоже свернули и прошли через широкую брешь в стене дальше к востоку.
 Мерри смотрел из-за спины Дернхелма. Далеко, может быть в десяти милях или больше поднималось большое зарево, а меж- ду ним и всадниками широким полумесяцем тянулись огни. Бли- жайшая точка этого полумесяца находилась менее чем в лиге от них. Мерри мало что различал на темной равнине и не видел никаких проблесков утра, не чувствовал изменения ветра.
 Войско Рохана молча устремилось на поля Гондора, как мощный прилив через бреши плотины, которую люди считали це- лой. Но мозг и воля Черного Капитана были полностью поглоще- ны гибнущим городом, и никаких известий не получал он о том, что в планы его вкралась ошибка, просчет.
 Через некоторое время король повернул со своими людьми немного к востоку, чтобы пройти между осаждающими и огнями на полях. Их по-прежнему не замечали, и Теоден по-прежнему не давал сигнала. Наконец он снова остановился. Город приб- лизился. Запах дыма и смерти заполнил воздух. Лошади волно- вались. Но король сидел на Снежной Гриве неподвижно, глядя на агонию Минас Тирита, как будто пораженный внезапной болью или ужасом. Казалось, он сморщился, ссохся от возраста. Мер- ри сам ощущал огромный вес ужаса и сомнения. Сердце его упа- ло. Они опоздали! Слишком поздно, хуже, чем никогда. Навер- ное, Теоден дрогнет, склонит старую голову, повернется и ус- кользнет в проход между холмами.

 И тут Мерри ощутил внезапную перемену. Ветер дул ему в лицо! Стало чуть светлее. Далеко на юге стали видны медленно движущиеся облака, за ними лежало утро.
 В тот же момент блеснула вспышка, как будто молния уда- рила из-под земли в Городе. На какое-то мгновение поднялся столб белого света на черном фоне, вершина его была подобна сверкающей мгле; затем тьма сомкнулась вновь, и над полями прокатилось тяжелое бум.
 При этом звуке согнутая фигура короля неожиданно расп- рямилась. Он вновь стал высоким и гордым; поднявшись в стре- менах, он крикнул громким голосом:
 Вставайте, вставайте, всадники Теодена!
 Проснулись свирепые дела: огонь и убийство!
 Будут трещать копья, будут ломаться щиты,
 День меча, красный день до захода солнца!
 Вперед! Вперед! Вперед к Гондору!
 С этими словами он взял у Гутлафа, своего оруженосца, большой рог и затрубил в него. И тут же загремели все рога в войске, и звук рогов Рохана был подобен буре на равнинах и грому в горах.
 Вперед! Вперед! Вперед к Гондору!
 Король крикнул что-то Снежной Гриве, и лошадь понеслась вперед. За ним развевалось на ветру королевское знамя - бе- лый конь на зеленом поле, но он опережал его. За королем грузно скакали рыцари королевского дома. Здесь ехал Эомер, белый лошадиный хвост на его шлеме развевался: передние ряды эорда летели вперед, как бурун прибоя, но догнать Теодена было невозможно. Ярость битвы новым огнем зажглась в его жи- лах, он был похож на древнего бога, на Ороме Великого в бит- ве Валар, когда мир был еще молод. Его золотой щит сверкал, как солнце, трава разлеталась по сторонам из-под белоснежных ног его лошади. Щит сверкал, потому что пришло утро, утро и ветер с моря; тьма отступила, и войско Мордора, охваченное ужасом, закричало; враги побежали, они умирали, и копыта гнева топтали их. И тут все войско Рохана запело, и, убивая, воины пели, потому что их охватила радость битвы, и прекрас- ные и ужасные звуки их пения долетели даже до Города.

 Глава VI. Битва на полях Пеленнора.


 Но не простой вождь орков руководил осадой Гондора. Тьма рассеялась слишком быстро, раньше даты, назначенной его хозяином: счастье на мгновение изменило ему и мир повернулся против него; победа ускользала в тот самый момент, когда он протянул к ней руки. Но у него были длинные руки. Он все еще располагал огромными силами. Король, Дух Кольца, Глава наз- гулов - он владел многими видами оружия. Он покинул Ворота и исчез.

 Теоден, король Марки, достиг дороги, соединяющей Реку с Городом, и повернул к Городу, до которого теперь было не больше мили. Он немного уменьшил скорость в поисках новых врагов, и рыцари, а с ним и Дернхелм, догнали его. Вперид, ближе к стенам, люди Элфхелма появились у осадных машин; они рубили, убивали, сбрасывали врагов в огненные ямы. Вся се- верная часть Пеленнора была завачена, здесь пылали палатки, орки толпами бежали к реке, как дичь перед охотниками. Ро- хиррим передвигались свободно во всех направлениях. Но они еще не сняли осаду и не освободили Ворота. Много врагов ос- тавалось перед ними, а на другой половине полей их войска еще не вступили в бой. Южнее, за дорогой, находились главные силы Харадрим, и здесь всадники южан собирались вокруг зна- мени своего вождя. Вождь увидел, что знамя короля Рохана на- ходится далеко впереди и окружено лишь небольшим отрядом. Он громко крикнул, развернул свое знамя - черный полумесяц на алом фоне - и поскакал к белому коню во главе большого отря- да. Блеск кривых саблель южан напоминал блеск звезд.
 Теоден увидел это и не дожидаясь нападения, поскакал ему навстречу. Громкий звон сопровождал их встречу. Но ярость северянина была горячей, а рыцари короля были искус- ней во владении длинными копьями. Их было меньше, но они разбили южан, как молния жжет лес. Прямо через толпу скакал Теоден, сын Тенгела, меч его сверкал и обрушился на врага. Потом меч короля разрубил древко знамени и знаменосца - и черный полумесяц закатился. Тогда все уцелевшие всадники южан повернули и побежали.

 Но смотрите! Неожиданно в расцвете славы золотой коро- левский щит померк. Новое утро исчезло с неба. Тьма опусти- лась на поле. Лошади заржали. Люди падали с седел и десятка- ми лежали на земле.
 - Ко мне! Ко мне! - кричал Теоден. - Вставайте, эор- линги! Не бойтесь тьмы.
 Но Снежная Грива в ужасе поднялась на дыбы, забила но- гами в воздухе и затем с громким ржанием упала на бок: ее пронзила черная стрела. Король оказался под лошадью.
 Огромная тень опускалась, как падающее облако. И смот- рите! Это было крылатое существо - птица, но больше всех других птиц, - и оно было голое, без перьев и пуха; его об- ширные крылья напоминали паутину между роговыми пальцами; от него исходило зловоние. Может, это было существо из древнего мира, чьи родители, скрываясь где-то в забытых горах, дожили до этих дней и вывели в отвратительном гнезде своего птенца, склонного ко злу. А Повелитель Тьмы взял его и кормил па- далью, пока он не стал больше всех летающих существ; и дал его своему слуге в качестве крылатого коня. Вниз, вниз спус- калась гигантская птица и затем, сложив крылья с пальцами, испустила хриплый крик и села у тела Снежной Гривы, выпуская когти и вытягивая голую шею.
 На птице сидела фигура в черном, огромная и зловещая. На голове у нее была корона, но между краем короны и одеждой не было ничего видно, кроме тусклого блеска глаз, - это был Глава назгулов. Он снова вернулся, вызвав своего крылатого коня, когда тьма подалась; и вот он снова явился, неся с со- бой уничтожение, превращая в отчаяние надежду и победу в смерть. И он размахивал большой черной булавой.
 Однако Теоден еще не был обречен. Рыцари его лежали вокруг мертвые, другие, не сумев справиться с безумством своих лошадей, были унесены ими прочь. Но один из рыцарей оставался здесь - юный Дернхелм, чья преданность была силь- нее страха; он плакал, потому что любил своего повелителя, как отца. Мерри, невредимый, прошел рядом с ним через всю атаку, но когда пришла тень, Виндфола в ужасе сбросила Мерри и теперь дико скакала по равнине. Мерри полз на четверень- ках, как оглушенное животное, и такой ужас охватил его, что он ослеп и оглох.
 - Человек короля! Человек короля! - кричало его серд- це. - Ты должен остаться с ним. Ты сказал, что он будет те- бе, как отец.
 Но воля его не отвечала, а тело дрожало. Он не осмели- вался открыть глаза и взглянуть.
 Потом сквозь тьму, охватившую мозг, ему послышался го- лос Дернхелма, но голос это теперь казался странным и напо- минал другой, женский, некогда слышанный голос.
 - Убирайся, гнусная тварь, повелитель падальщиков! Дай мир мертвым!
 Холодный голос ответил.
 - Не становись между назгулом и его добычей! Или он не убьет тебя просто так. Он унесет тебя в дома плача, за пре- делы всякой тьмы, где плоть твоя будет сожрана, а дрожащий разум предстанет обнаженным перед Безвекими Глазами.
 Послышался звон меча, извлекаемого из ножен.
 - Делай, что хочешь. Но я помешаю, если смогу.
 - Помешаешь мне? Ты дурак. Ни один живой муж не может помешать мне.
 И тогда Мерри услышал звук, совершенно необычный для того часа. Дернхелм смеялся, и его ясный голос был подобен звону стали.
 - Но я не муж! Ты видишь женщину. Я Эовин, дочь Эомун- да. Ты стоишь между мной и моим королем и родственником. Убирайся, если ты не бессмертен! Я убью тебя, если ты прит- ронешься к нему.
 Крылатое существо зарычало на нее, но Дух Кольца не от- ветил, как бы охваченный внезапным сомнением. Крайнее изум- ление победило страх Мерри. Он открыл глаза, и тьма покинула его. В нескольких шагах от него находилась огромная птица, и все вокруг нее было во тьме: на ней сидел глава назгулов, как тень отчаяния. Немного левее, лицом к ним, стояла она, та, кого он называл Дернхелмом. Шлем упал с ее головы, и светлые волосы бледным золотом сверкали на ее плечах. Серые, как море, глаза смотрели твердо и жестоко; на щеках блестели слезы. В руке она держала меч и прикрывалась щитом от ужас- ных глаз врага.
 Это была Эовин. В мозгу Мерри вспыхнуло воспоминание о лице, которое он видел, когда уезжал из Дунхарроу, - лицо того, кто лишился надежды и ждет смерти. Жалость заполнила его сердце, и неожиданно проснулась медленно разгоравшаяся храбрость. Он сжал кулаки. Она не должна умереть, такая прекрасная, такая отчаянная! Не должна умереть одна, без по- мощи!
 Лицо врага было обращено не к нему, но Мерри по-прежне- му не осмеливался двигаться, боясь, что на него упадет взгляд свирепых глаз. Мерри медленно пополз, но Черный Капи- тан обратил на него не больше внимания, чем на червя в гря- зи.
 Неожиданно крылатое существо взмахнуло крыльями, и под- нялся зловонный ветер. Оно поднялось в воздух и с криком упало на Эовин, угрожая клювом и когтями.
 Она не отступила, девушка из Рохана, дочь королей, хрупкая, но прочная, как сталь, прекрасная, но и ужасная. Она нанесла сильный быстрый удар, искусный и смертоносный. Она ударила по вытянутой шее, и отрубленная голова упала, как камень. Огромное существо упало, раскинув крылья; Эовин отпрыгнула, и на нее упал луч света, волосы ее заблестели в лучах восхода.
 Высокий и злобный, поднялся Черный Капитан, возвышаясь над нею. С криком ненависти, оглушившим всех, поднял он свою булаву и ударил. Щит Эовин был разбит, рука сломана, она упала на колени. Он наклонился над ней, как туча, глаза его сверкнули; он поднял булаву, чтобы добить ее.
 Но неожиданно он тоже пошатнулся с криком боли, булава пролетела мимо Эовин и вонзилась в землю. Это Мерри ударил его мечом сзади, пробил черный плащ и под кольчугой перере- зал мышцы могучей ноги.
 - Эовин, Эовин! - кричал Мерри. Шатаясь, борясь с бес- спамятством, напрягая последние силы, она подняла меч и уда- рила под корону, когда широкие черные плечи наклонились к ней. Полетели искры, меч разбился на много осколков. Корона со звоном откатилась в сторону. Эовин упала на своего врага. Но что это? Плащ и кольчуга пусты! Они, сВежившись, бесфор- менно лежали на земле, разорванные и разбитые; и в задрожав- шем воздухе послышался крик, перешедший в резкий вой, уне- сенный ветром, бестелесный крик; этот крик улетел, и больше никто никогда не слышал его в этом мире.

 Хоббит Мериадок стоял среди груды тел, мигая, как сова при дневном свете; слезы ослепили его: сквозь туман смотрел он на прекрасную голову Эовин. Она лежала неподвижно. Он взглянул на лицо короля, павшего в разгар свой славы. Снеж- ная Грива в агонии прокатилась над ним, она и послужила при- чиной гибели своего хозяина.
 Мерри наклонился и поднял его руку, чтобы поцеловать ее. Но вот! Теоден открыл глаза, они были ясными, он загово- рил с усилием, но спокойно.
 - Прощайте, мастер Холбитла! - сказал он Мерри. - Тело мое разбито. Я иду к своим предкам. И даже в их могучем об- ществе мне нечего будет стыдиться. Я низверг черный полуме- сяц. Угрюмое утро, радостный день и золотой закат!
 Мерри не мог говорить, он снова заплакал.
 - Простите меня, повелитель, - сказал он наконец, - я нарушил ваш приказ, но не могу больше ничем послужить вам, только при расставании плакать.
 Старый король улыбнулся.
 - Не печальтесь. Я прощаю вас. Нельзя отвергать щедрое сердце. Будьте благословенны. И когда будете мирно сидеть со своей трубкой, вспомните обо мне! Ибо не сидеть мне с вами в Медусельде, как я обещал, не слушать ваших рассказов, - он закрыл глаза, и Мери склонился к нему. Король вскоре снова заговорил. - Где Эомер? Глаза мои застилает тьма, а я хотел бы увидеть его перед уходом. Он будет теперь королем. И я хочу сказать слово Эовин. Она не хотела покидать меня, и те- перь я не увижу ее. Она была мне дороже дочери.
 - Повелитель, - начал разбитым голосом Мерри, - она... - но в этот момент раздался гул, вокруг загремели рога и трубы. Мерри оглянулся: он забыл о войне и обо всем мире; ему казалось, что много часов прошло после падения короля, хотя на самом деле прошло совсем немного времени. Тут он увидел, что находится в опасности: войска вскоре должны встретится снова, и начнется битва.
 Силы врага прибывали по дороге от Реки, а из-за стены выходили легионы Моргула; а с юга подходили пехотинцы Хара- да, перед ними скакали всадники, а сзади виднелись огромные спины мумаков с боевыми башнями на них. С севера белый крест Эомера вел Рохиррим, которых он снова собрал и построил; а из Города выходили осажденные, отгоняя врага от Ворот, и впереди виднелся серебряный лебедь Дол Амрота.
 На мгновение в мозгу Мерри вспыхнула мысль: "Где Гэн- дальф? Нет ли его здесь? Он мог бы спасти короля и Эовин!" - Но вот торопливо подскакал Эомер, а с ним рыцари из королев- ской гвардии, которые справились со своими лошадьми. Они с удивлением смотрели на тело свирепого чудовища, их лошади не хотели идти дальше. Но Эомер соскочил с седла, печаль и от- чаяние отразились на его лице, когда он подошел к королю и остановился в молчании.
 Один из рыцарей взял из рук мертвого знаменосца короля Гутлафа знамя и поднял его. Теоден медленно открыл глаза. Увидев знамя, он сделал знак, чтобы его передали Эомеру.
 - Приветствую тебя, король Марки! - проговорил он. - Скачи к победе! Передай мое прощание Эовин! - с этими слова- ми он умер, так и не узнав, что Эовин лежит рядом с ним. Стоящие рядом с выкриками: "Король Теоден! Король Теоден!" заплакали.
 Но Эомер сказал им:
 Не печальтесь чрезмерно! Могуч был погибший,
 погиб он, как подобает. Когда насыплют его могилу,
 женщины будут на ней плакать. А нас сейчас зовет битва!
 Но сам он плакал, говоря это.
 - Пусть его рыцари останутся здесь, - сказал он, - и с почестями унесут тело с поля битвы! Да, и всех королевских людей, что лежат здесь!
 Тут он взглянул на убитых, вспоминая их имена. Он уви- дел Эовин, свою сестру, и узнал ее. На мгновение он остано- вился, как человек, пронзенный стрелой в сердце в середине слова; затем лицо его смертельно побледнело, холодная ярость отразилась на нем, на какое-то мгновение он потерял дар ре- чи.
 - Эовин, Эовин! - воскликнул он наконец. - Эовин, как ты оказалась здесь? Какое же безумие, какая дьявольская за- тея увлекла тебя? Смерть, смерть, смерть! Смерть забирает нас всех!
 Ни с кем не советуясь, не ожидая приближения людей из Города, он поскакал вперед, навстречу врагу, трубя в рог и громко крича. Над полем звенел его голос:
 - Смерть! Вперед! Вперед к уничтожению, вперед к концу мира!
 И все войско пришло в движение. Но Рохиррим больше не пели. Громкими и ужасными голосами они кричали "Смерть!" и, набирая скорость, как огромный прибой, прокатились мимо сво- его повелителя и с ревом поскакали на юг.
 А хоббит Мериадок все еще стоял, мигая сквозь слезы, и никто не разговаривал с ним, никто даже не замечал его. Он вытер слезы, наклонился, чтобы подобрать зеленый щит, кото- рый дала ему Эовин, и повесил его на спину. Потом поискал меч, который теперь мог держать только левой рукой. И смот- рите! Мес его лежал рядом, но лезвие дымилось, как сухая ветвь сунутая к огонь; и пока он смотрел на меч, его оружие сморщилось, сВежилось, уменьшилось и исчезло.
 Так пришел конец мечу из Курганов, сработанному на За- паде. Но обрадовался бы, узнав его судьбу, тот, кто выковал его когда-то давно в Северном Королевстве, когад Дунедайн были молоды, а главным их врагом было страшное королевство Ангмар и его волшебник-король. Никакое другое лезвие, даже направляемое саомй могучей рукой, не могло бы нанести такую рану и рассечь бесмертную плоть, разрушить древнее заклина- ние, делавшее неуязвимым главу назгулов.

 Короля подняли и, бросив на копья плащи рыцарей, на этих импровизированных носилках понесли в Город. Эовин тоже осторожно подяли и понесли за королем. Но рыцарей королевс- кой гвардии унести не смогли: их семеро пало здесь, и среди них начальник гвардии Деорвин. Их положили в стороне от тел врагов и свирепого животного и воткнули над ними копья. Впоследствии, когда все кончилось, люди вернулись, разложили костер и сожгли тело крылатого чудовища; но для Снежной Гри- вы выкопали могилу и устновили на ней камень с надписью на языках Гондора и Марки:
 Верный слуга, но проклятие хозяина,
 Легокрылый конь, быстрая Снежная Грива.
 Длинная зеленая трава выросла на могиле Снежной Гривы, но всегда голой оставалась земля, где сгорело чудовище.
 Мерри медленно и печально шел за носилками, не обращая больше внимания на битву. Он устал и был полон боли, все его члены дрожали, как от пронзительного холода. С моря пришел сильный дождь; казалось, весь мир оплакивает Теодена и Эовин; дождь погасил огни в Городе серыми слезами. Как сквозь туман, Мерри увидел авангард защитников Гондора. Им- рахил, принц Дол Амрота, подВехал к ним и натянул поводья.
 - Какую ношу вы несете, люди Рохана?
 - Короля Теодена, - ответили ему. - Он мертв. Но войс- ка в битву повел король Эомер, вон там его белый крест.
 Принц сошел с коня и преклонил колени в знак уважения к павшему королю... Он заплакал. Встав, он взглянул на Эовин и поразился.
 - Еужели это женщина? - спросил он. - И неужели даже женщины Рохана в случае необходимости выходят на войну?
 - Нет! Только одна, - ответили ему. - Это леди Эовин, сестра Эомера. До этого часа мы не знали о том, что она с нами, и горько оплакиваем ее.
 Принц, видя ее красоту, хотя лицо ее было бледным и хо- лодным, взял ее за руку; наклонившись, он внимательно посмо- терл на нее.
 - Люди Рохана! - воскликнул он. - Ести ли среди вас лекарь? Она ранена, может быть, смертельно, но еще жива.
 Он прижал к ее губам ярко сверкающий стальной нарукав- ник, и смотрите! Едва различимый туман появился на стали.
 - Нужно торопиться, - сказал принц и послал одного из своих людей в Город за помощью. Потом поклонился павшим, попрощался с ними и, сев на коня, поехал на битву.
 Сражающиеся смешались на полях Пеленнора - высоко под- нялся звон оружия, сливаясь с криками людей и ржаньем лоша- дей. Трубили рога, гремели трубы, ревели мумаки, которых гнали в битву. Под южными стенами Города пехотинцы Гондора выступили навстречу легионам Моргула, которые собирались для нападения. Но всадники поскакали на восток на помощь Эомеру. Это были Хурин Высокий, губернатор Кен и повелитель Лоссар- наха, Хирлуин с Зеленых Холмов и принц Имрахил со своими ры- царями.
 Но не слишком быстро пришла к Рохиррим помощь: счастье изменило Эомеру, и ярость предала его. Его гневный удар оп- рокинул переднюю линию врагов, и болшой отряд всадников про- шел сквозь ряды южан, отгоняя их кавалерию и убивая пехотин- цев. Но к мумакам лошади не осмеливались подходить, они дро- жали и сворачивали в сторону; огромные чудовища были непобе- димы, они возвышались, как защитные башни и Харадрим собира- лись вокруг них. И вот наконец Харадрим, втрое превышавшие численностью Рохиррим, стали брать верх; по полям из Осгили- ата двигались новые отряды врага. Они собирались там для грабежа Города и ждали только сигнала своего капитана. Он был уничтожен, но Готмог, лейтенант Моргула, послал их в битву; и они пошли: люди с востока с топорами, варяги из Кханда, южане в алом, черные люди из Дальнего Харада - по- лутролли с белыми глазами и красными языками. Некоторые из них окружили Рохиррим, другие направились навстречу людям Гондора, чтобы помешать им соединиться с Роханом.
 И вот, в тот момент, когда удача отвернулась от Гондо- ра, послышался громкий крик со стен Города. Была середина утра, дул сильный ветер, он унес на север дождевые тучи, яр- ко светило солнце. И в чистом воздухе часовые увидели зрели- ще, внушившее им ужас, и последние надежды покинули их.
 Андуин после изгиба у Хардонда просматривался на нес- колько миль от Города, и люди с острым зрением издалека ви- дели приближающиеся корабли. И, глядя туда, они закричали в отчаянии: на фоне блеска воды они увидели черный флот, под- гоняемый ветром. Дромунды, имевшие и паруса и весла, корабли большого водоизмещения со множеством весел и с черными пару- сами, раздуваемыми ветром.
 - Пираты Умбара! - кричали люди. - Пираты Умбара! Смотрите! Идут пираты Умбара! Значит, Белфалас пал, захваче- ны Этир и Лобеннин! Пираты против нас! Это последний из уда- ров судьбы!
 И некоторые без приказа, потому что никто не руководил ими в городе, побежали и колоколами ударили тревогу; другие затрубили в трубы сигнал отступления.
 - Назад за стены! - кричали они. - Назад за стены! Возвращайтесь в Город, прежде чем все погибнете!
 Но ветер, подгонявший паруса, уносил эти крики прочь.
 Но Рохиррим не нужно было передавать тревожную новость. Они сами хорошо видели черные корабли. Ибо Эомер находился всего в миле от Харленда, и большой отряд врага стоял между ним и гаванью; со всех сторон его обходили враги, отсекая от принца. Он взглянул на Реку, и надежда умерла в его сердце, и ветер, который он раньше благословлял, теперь вызывал у него проклятия. Войско Моргула ободрилось и, полное новой ярости, бросилось в атаку.
 Настроение Эомера изменилось, голова его снова стала ясной. Он приказал трубить в рога, чтобы собрать всех людей у своего знамени: он хотел создать стену из щитов, стоять и бороться, пока не погибнут все и совершить деяния, достойные песен о битве на полях Пеленнора, хотя может быть, на западе не останется ни одного человека, чтобы вспомнить последнего короля Марки. Он подВехал к зеленому холму и установил на нем свое знамя; белый конь, раздуваемый ветром, казалось, бежал.
 Отбросив сомнения, как отбросил
 тьму начавшийся день,
 Я иду в лучах солнца, с песней, меч мой обнажен.
 Я иду до конца надежды, до гибели седрца;
 Иду к гневу, к разрушению, к красной ночи!
 Такие стихи произнес он, но при этом он смеялся. Снова в нем проснулась радость битвы: он был король. И, взглянув на черные корабли, он поднял меч, бросая им вызов.
 И тут его охватило удивление и великая радость: он под- бросил меч, сверкнувший в лучах солнца, и запел, поймав его. Все посмотрели туда, куда и он: на переднем корабле развер- нулось большое знамя. На нем пылало Белое Дерево - это был знак Гондора; а над Деревом семь звезд и корона - знаки Элендила, которые люди не видели уже много лет. Звезды пла- менели в лучах солнца, ибо были вышиты жемчугом Арвен, до- черью Элронда; корона ярко сверкала, ибо была сделана из митрила и золота.
 Так пришел Арагорн, сын Араторна, Элессар, потомок Исилдура, пришел через Тропы Смерти, пришел с Моря в коро- левство Гондор; и радость Рохиррим выразилась в взрыве хохо- та, в блеске мечей, а радость Города - в музыке труб и звоне колоколов. А войско Мордора оторопело: ему показалось кол- довством, что его собственные корабли полны противниками. Черный ужас охватил людей Мордора: они поняли, что судьба повернулась против них, судьба близка.
 На восток скакали рыцари Дол Амрота, гоня перед собой врагов: троллей, варягов и орков, ненавидящих солнечный свет. На юг скакал Эомер, и враги бежали перед ним: они ока- зались между молотом и наковальней. Потому что теперь люди спрыгивали с кораблей на причалы Харленда и неслись, как бу- ря. Здесь были Леголас и Гимли с топором, и Хальбарад со знаменем, и Элладан, и Элрогир со звездами на лбу, и суровые Дунедайн, следопыты севера, ведущие за собой большое войско Лебеннина и Ламедона - южных областей Гондора. А перед всеми шел Арагорн с Пламенем Запада - Андрилом, горящим огнем, восстановленным Нарсилом, смертоносным, как и в древности - на лбу его горела звезда Элендила.
 И наконец Эомер и Арагорн встретились в центре битвы; опираясь на мечи, они взглянули друг на друга и обрадова- лись.
 - Вот мы и встретились вновь, хотя все войска Мордора разделяли нас, - сказал Арагорн. - Разве я не говорил этого в Хорнбурге?
 - Так вы говорили, - сказал Эомер. - Но надежды часто обманывают, а я и не знал, что вы и есть человек, предска- занный пророком. Но дважды благословенна неожиданность, и никогда не была встреча друзей более радостной. - Они пожали руки. - И помощь более своевременная, - добавил Эомер. - Но вы пришли не очень скоро, мой друг. Много потеряно, и боль- шая печаль выпала нам.
 - Тогда давайте мстить за нее, а не разговаривать, - сказал Арагорн, и они вместе поскакали в бой.

 Им предстояла еще жестокая схватка и долгая работа: южане были храбрыми людьми, а отчаянное положение еще усили- ло их ярость; а люди востока были сильны и опытны в военном деле и не просили пощады. То тут, то там, у сожженной фермы или амбара, на холме или вокруг кургана, под стеной или в поле, они собирались и сражались, пока не подошел к концу день.
 Наконец солнце зашло за Миндоллуин, заполнив все небо огромным заревом, так что холмы как бы залило кровью; огонь отражался в Реке, и трава Пеленнора краснела перед приходом ночи. В этот час закончилась Великая Битва на полях Пеленно- ра; и ни одного живого врага не осталось внутри Риммаса. Все были убиты или утонули в красной пене Реки. Мало кто вернул- ся в Моргул или в Мордор, а в землю Харадрим пришли только отдаленные слухи - рассказы о гневе и ужасе Гондора.

 Арагорн, Эомер и Имрахил ехали к Воротам Города; они так устали, что не чувствовали ни радости, ни печали. Они остались невредимы, ибо такова была их судьба, таковы искус- ство и мощь их рук, мало кто осмеливался противиться им или смотреть в их глаза в момент гнева. Но многие были ранены, искалечены или лежали мертвыми на полях. Топоры изрубили Фарлонга, сражавшегося в одиночку пешим; Дуилин из Мортонда и его брат были растоптаны насмерть, когда напали на мума- ков, подведя своих лучников на расстояние выстрела, чтобы попасть животным в глаза. Не вернется и прекрасный Хирлуин в Пиннат Голин, не вернется в Гримолейд Гримболд, не покажется больше на севере суровый следопыт Хальбарад. Погибло много: славных и безвестных, капитанов и простых солдат. Это была великая битва, и невозможно полностью рассказать о ней. Так пел о ней будущий сказитель Рохана в песне о могилах Мунд- бурга.
 Мы слышали рога, звенящие в горах,
 мечи сияли в южном королевстве.
 Кони скакали в Стонингленд, как
 утренний ветер. Война разгоралась.
 Там пал Теоден, могучий Тенглинг,
 к своим залам золотым и зеленым пастбищам,
 к северным полям он никогда не вернулся,
 высокий повелитель войска. Хардинг и Гутлав,
 Дунхир и Деорвин, могучий Гримболд,
 Хирфара и Херубранд, Хорн и Фастрид
 сражались и пали в далекой стране.
 В могилах Мундбурга под насыпью они лежат
 со своими союзниками, воинами Гондора.
 Ни Хирлуин прекрасный к своим холмам у Моря,
 ни Форлонг старый в цветущие долины
 в Арнахе, его собственной стране не вернулись
 с торжеством; не вернулись высокие лучники
 Деруфин и Дуилин к своим темным водам
 озера Мордонда в тени гор.
 Смерть утром и конце дня забирала воинов.
 Долго спят они под травой в Гондоре у Великой Реки.
 Сейчас она серая, как слезы, а тогда была красной,
 Ревущая вода: окрашенная кровью
 пена горела на солнце;
 Маяки на холмах горели по вечерам;
 На Риммас Эчор выпала красная роса.




 Глава VII. Погребальный костер Денетора.


 Когда темная тень отступила от Ворот, Гэндальф продол- жал сидеть неподвижно. Но Пиппин вскочил на ноги, как будто с него спал огромный вес; он стоял, слушая звуки рогов, и ему казалось, что сердце его разорвется от радости. Никогда потом не мог он слышать отдаленные звуки рога без слез на глазах. И вдруг он вспомнил о своем деле и побежал вперед. В этот момент Гэндальф шевельнулся и что-то сказал Обгоняющему Тень и собрался проехать в Ворота.
 - Гэндальф, Гэндальф! - закричал Пиппин, и Обгоняющий Тень остановился.
 - Что ты здесь делаешь? - спросил Гэндальф. - В Городе существует закон, по которому те, кто носит черное с сереб- ром, должны оставаться в Цитадели, если только сам повели- тель не разрешит им уйти.
 - Он разрешил, - сказал Пиппин. - Он отослал меня прочь. Но я испуган. Может случиться что-то ужасное. Я ду- маю, повелитель сошел с ума. Боюсь, что он убьет себя и Фа- рамира. Вы можете что-нибудь сделать?
 Гэндальф посмотрел через разрушенные Ворота на поля, откуда доносились звуки битвы. Он сжал кулаки.
 - Я должен идти, - сказал он. - Черный Всадник там, он может погубить все. У меня нет времени.
 - Но Фарамир! - воскликнул Пиппин. - Он не мертв, а они сожгут его живьем, если их не остановить.
 - Сожгут живьем? - переспросил Гэндальф. - Что это значит? Быстрее!
 - Денетор пошел к могилам, - сказал Пиппин, - и взял с собой Фарамира. Он сказал, что все сгорит, а он не хочет ждать, и что они должны сделать погребальный костер и сжечь его и Фарамира. Он послал людей за дровами и маслом. Я ска- зал Берегонду, но боюсь, он не осмелится оставить пост: он на страже. И что он может сделать? - так закончил рассказ Пиппин; он протянул руки и дрожащими пальцами коснулся коле- на Гэндальфа. - Вы же можете спасти Фарамира?
 - Может, и смогу, - сказал Гэндальф, - но если я это сделаю, боюсь, тогда умрут другие. Но так как никто не может помочь ему, должен идти я. Какое злое и печальное известие. Даже в сердце Крепости Враг сумел ударить нас: в этом я вижу его работу.
 Приняв решение, он действовал быстро: подхватив Пиппи- на, он посадил его перед собой и повернул Обгоняющего Тень. Они поднимались по извилистым улицам Минас Тирита, и гул схватки усиливался за ним. Люди очнулись от отчаяния и стра- ха, потрясали оружием и кричали друг другу: "Рохан пришел!" Собирались отряды, слышались команды; многие устремились вниз, к Воротам.
 Они встретили принца Имрахила, и он обратился к ним:
 - Куда теперь, Митрандир? Рохиррим сражаются на полях Гондора! Мы должны собрать все силы.
 - Вам потребуются все люди, - сказал ему Гэндальф. - Торопитесь. Я приду, когда смогу. Но у меня есть к дело к повелителю Денетору, которое не может ждать. Примите коман- дование в отсутствие повелителя!

 Они двинулись дальше; приближаясь к Цитадели, они по- чувствовали дующий им в лицо ветер и увидели далеко на юге свет утра. Но это принесло им мало надежды: они опасались, что придут слишком поздно.
 - Тьма проходит, - сказал Гэндальф, - но она еще тяже- ло лежит над Гондором.
 У входа в Цитадель они не увидели часового.
 - Значит, Берегонд ушел, - с надеждой сказал Пиппин. Они повернули и заторопились по дороге к Закрытой Двери. Она была широко распахнута, привратник лежал перед ней. Он был мертв, ключ от дверей исчез.
 - Работа Врага! - сказал Гэндальф. - Он любит такие дела: войну между друзьями. - Он спешился и попросил Обгоня- ющего Тень вернуться в конюшню. - Мы с тобой, мой друг, дав- но бы поскакали в битву, - сказал он, - но другие дела отв- лекают меня. Но если я позову, приходи быстро.
 Они прошли в дверь и спустились по извивающейся дороге. Свет потускнел, и высокие колонны и резные фигуры по сторо- нам дороги уходили назад, как серые призраки.
 Неожиданно тишина была нарушена, и они услышали внизу крики и звон мечей - такие звуки не слышались в этом священ- ном месте с создания Города. Наконец они пришли на Рат Динон и заторопились в Дому Наместников, возвышавшемуся во мраке под своим величественным куполом.
 - Стойте! - крикнул Гэндальф, взбегая на каменные сту- пени у входа в дом. - Прикратите безумие!
 Здесь стояли слуги Денетора с мечами и факелами в ру- ках; на верхней ступени лестницы стоял один Берегонд, одетый в черный с серебром мундир гвардии: он защищал от них дверь. Двое из них уже наткнулись на его меч, окрасив ступени своей кровью; остальные проклинали его, называя нарушителем зако- нов и предателем своего хозяина.
 Когда Гэндальф и Пиппин бежали вперед, они услышали из- нутри Дома Мертвых голос Денетора:
 - Торопитесь, торопитесь! Исполняйте же мое приказа- ние! Убейте изменника! Или я должен сделать это сам?
 Дверь, которую защищал Берегонд, распахнулась, в ней стоял повелитель Гондора, высокий и свирепый; в глазах его горело пламя, он держал в руках обнаженный меч.
 Но Гэндальф взбежал на ступени, и люди расступились пе- ред ним, закрывая глаза: его приход был подобен удару белой молнии в темном месте, и он шел с великим гневом. Он поднял руку, и меч вылетел из руки Денетора и упал за ним в тень дома; Денетор отступил.
 - В чем дело, повелитель? - спросил колдун. - Дома Мертвых не место для живых. И почему люди сражаются здесь, в священном месте, когда достаточно битвы у Ворот? Или Враг проник уже и на Рат Динон?
 - Повелитель Гондора не обязан отчитываться перед то- бой, - ответил Денетор. - И неужели я не могу распоряжаться своими же слугами?
 - Можете, - сказал Гэндальф. - Но другие могут проти- виться вашей воле, когда она обращается к безумию и злу. Где ваш сын Фарамир?
 - Лежит внутри, - ответил Денетор, - он горит, весь горит. Они подожгли его тело. Но скоро все сгорит. Запад по- гиб. Все погибнет в огромном огне, все будет кончено. Увы! Пепел и дым развеет ветер!
 Гэндальф, убедившись в его безумии и опасаясь, что он уже совершил что-то непоправимое, двинулся вперед, за ним пошли Берегонд и Пиппин, а Денетор отступал, пока не остано- вился у стола внутри дома. На столе лежал Фарамир, попрежне- му погруженный в лихорадку. Под столом и вокруг него были нагромождены дрова, политые маслом, даже одежда Фарамира и одеяла пропитались маслом, но огонь к топливу еще не подно- сили. И тут Гэндальф обнаружил скрывавшуюся в нем силу. Он вспрыгнул на вязанки дров, легко поднял больного, спрыгнул вниз и понес его к двери. Фарамир застонал и в бреду позвал отца.
 Денетор, как будто проснувшись, вздрогнул, огонь в его глазах погас, он заплакал и сказал:
 - Не отнимай у меня сына! Он зовет меня.
 - Он зовет, - сказал Гэндальф, - но вы не можете еще прийти к нему. Вначале его нужно вылечить у самого порога смерти. Это может и не удастся. А ваше дело - участие в обо- роне Города, где, может быть, вас ждет смерть. Это вы знаете в глубине своего сердца.
 - Он не проснется, - сказал Денетор. - И битва проиг- рана. Зачем нам жить? Почему бы не умереть вместе, рядом?
 - Вам не дана власть, наместник Гондора, распоряжаться часом своей смерти, - ответил Гэндальф. - Только языческие короли под владычеством Темной силы поступают так, убивая себя в гордости и отчаянии и убивая своих родственников, чтобы облегчить себе смерть.
 И, пройдя через дверь, он вынес Фарамира из Дома Смерти и положил его на носилки, на которых его принесли и которые стояли у порога. Денетор последовал за ним и стоял дрожа, глядя на лицо сына. На мгновение, пока все молчали и непод- вижно смотрели на Денетора, тот заколебался.
 - Идем! - сказал Гэндальф. - Вы нужны еще там. Предс- тоит много сделать.
 Неожиданно Денетор рассмеялся. Он стоял высокий и гор- дый; быстро отступив к столу, он поднял подушку, на которой лежала его голова. Подойдя к двери, откинул завесу, и вот! В руках его был палантир. И когда он поднял его, всем показа- лось, что внутри шара зажглось пламя, так что худое лицо по- велителя озарилось красным огнем, оно было как бы высечено из твердого камня, изборожденное черными теням, благородное, гордое и ужасное и глаза его сверкали.
 - Гордость и отчаяние! - восклинул он. - Ты думаешь, что глаза Белой Башни слепы? Нет, я вижу больше, чем ты по- дозреваешь, Серый Дурак! Твоя надежда обВясняется невежест- вом. Иди и лечи! Иди и сражайся! Но тщетно.
 Ты можешь отвоевать немного места, на день торжество- вать победу. Но ту Силу, которая теперь поднялась, победить невозможно. К Городу протянулся лишь один палец. Весь восток пришел в движение. И даже сейчас ветер твоей надежды обманул тебя, он несет к Андуину флот с черными парусами. Запад про- играл. Для тех, кто не хочет быть рабами, настало время ухо- дить.
 - Такие мысли сделают победу Врага несомненной, - за- метил Гэндальф.
 - Тогда надейся! - смеялся Денетор. - Я разве не знаю тебя, Митрандир?
 Ты надеешься править за меня, стоять за каждым троном на севере, на юге и на западе. Я прочел твои мысли, понял твою политку. Разве я не понял, почему ты приказал невысок- лику молчать? Что ты привел его, чтобы он шпионил за мной? И все же в нашем разговоре я узнал имена и цели всех твоих спутников. Да! Левой рукой ты используешь меня как щит про- тив Мордора, а правой приводишь сюда следопытов с севера, чтобы вытеснить меня.
 Но говорю тебе, Гэндальф Митрандир, что я не буду твоим оружием! Я наместник дома Анариона. И не хочу стать управля- ющим, стоящим у трона выскочки. Ну и что с того, что он про- исходит от Исилдура? Я не желаю кланяться последнему предс- тавителю дома нищих, давно лишившихся власти и достоинства.
 - Что же вы бы сделали, - спросил Гэндальф, - если бы могли? Чего вы хотите?
 - Я хочу, чтобы все шло так, как во все дни моей жиз- ни, - ответил Денетор, - во дни жизни моих предков: я хочу быть повелителем Города и оставить этом место своему сыну, который был бы хозяином самому себе, а не учеником колдуна. Но если судьба отказывает мне в этом, я не хочу ничего; ни низкой жизни, ни половинной любви и не униженной чести.
 - Мне не кажется, что наместник, выполнивший свой долг, лишается чести или любви, - сказал Гэндальф. - И уж во всяком случае вы не должны убивать своего сына, пока его смерть под сомнением.
 При этих словах в глазах Денетора снова вспыхнуло пла- мя; взяв камень под мышку, он выхватил нож и двинулся к но- силкам. Но Берегонд встал между ним и Фарамиром.
 - Вот! - воскликнул Денетор. - Ты уже украл половину любви моего сына. Теперь ты крадешь сердца моих рыцарей. Но ты не помешаешь мне исполнить свою волю. Я сам распоряжусь своим концом.
 - Сюда! - позвал он слуг. - Идите, если вы не изменни- ки!
 Двое слуг побежали по ступенькам к нему. Он выхватил из рук одного из них факел и устремился в дом. Прежде чем Гэн- дальф мог помешать ему, он швырнул факел в дрова, которые немедленно с треском и ревом загорелись.
 Денетор прыгнул на стол и, окутанный дымом и пламенем, поднял посох наместничества, лежавший у его ног, и переломил его о колено. Швырнув обломки в огонь, он лег на стол, сжи- мая в руках палантир. И впоследствии, когда люди смотрели в Камень, если только у них не хватало силы ипользовать его по своей воле, они лишь видели в нем две старческие руки, охва- ченные пламенем.
 Гэндальф в горе и ужасе отвернулся и закрыл дверь. Не- которое время он стоял в задумчивости, а изнутри доносился рев пламени. Затем Денетор испустил громкий крик, и больше никто из смертных его не видел.

 - Так уходит Денетор, сын Эктелиона, - сказал Гэн- дальф. Он повернулся к Берегонду и слугам наместника, пора- женным ужасом. - И так уходят известные вам дни Гондора; для добра или для зла, но они кончились... Злые дела совершались здесь; но теперь отбросьте всякую вражду, потому что она вызвана Врагом и служит его целям. Вы пойманы в сеть проти- воречивых поступков, которую сплели не вы. Но подумайте, вы, слуги повелителя, слепые в своем повиновении, что если бы не Берегонд, Фарамир, капитан Белой Башни, уже сгорел бы.
 Унесите из этого несчастного места своих погибших това- рищей. А мы унесем Фарамира, наместника Гондора, туда, где он сможет спокойно спать или умереть, если такова его судь- ба.
 Гэндальф и Берегонд подняли носилки и понесли их к До- мам Излечения, а Пиппин пошел за ними с опущеннойголовой. Но слуги повелителя стояли, ошеломленные, и смотрели на Дом Мертвых; и не успле Гэндальф дойти до конца Рат Динон, как послышался громкий шум. Оглянувшись, он увидел, как треснул купол дома, и из него вырвались клубы дыма, затем с громом и грохотом он обрушился, и пламя высоко поднялось над облака- ми. Тогда в ужасе слуги побежали вслед за Гэндальфом.

 Наконец они снова подошли к Двери Наместников, и Бере- гонд с сожалением взглянул на привратника.
 - Я всегда буду оплакивать этот свой поступок, - ска- зал он, - но я безумно торопился, а он не слушал и обнажил свой меч.
 Взяв ключ, отобранный им у мертвого, он закрыл Дверь.
 - Ключ я отдам повелителю Фарамиру, - сказал он.
 - В отсутствии повелителя командует принц Дол Амрота, - сказал Гэндальф, - но поскольку его здесь нет, я беру ру- ководство. Сохрани этот ключ до тех пор, пока в Городе не установится порядок.
 Они оказались в высоких кругах Города и при свете утра направились к Домам Излечения: это были прекрасные дома, предназначенные для больных; теперь они были подготовлены для лечения раненых в битве. Они находились недалеко от вхо- да в Цитадель в шестом круге, около южной стены, возле них был сад и лужайка - единственные в Городе. Здесь жили нес- колько женщин, которым позволено было остаться в Минас Тири- те, поскольку они были искусны в лечении или обслуживании лекарей.
 Подойдя с носилками к главному входу в Дома, Гэндальф и его спутники услышали громкий крик, поднявшийся с поля перед Воротами и унесенный ветром. Так ужасен был этот крик, что на мгновение все замерли, но когда крик смолк, в их сердцах внезапно вспыхнула надежда, какой они не знали с начала тьмы; им показалось, что свет стал ярче и солнце прорвалось сквозь облака.

 Но лицо Гэндальфа было печально и серьезно; попросив Берегонда с Пиппином отнести Фарамира в Дома Излечения, он пошел к ближайшей стене; здесь он стоял, как вырезанная из камня фигура, и смотрел вниз. И увидел данным ему зрением все происходящее; и когда Эомер, вернувшись с битвы, подВе- хал к павшим, Гэндальф вздохнул, завернулся в плащ и ушел со стены. И когда Берегонд и Пиппин вышли из Домов Излечения, они увидели у входа стоявшего в задумчивости Гэндальфа.
 Они посмотрели на него. Некоторое время он молчал, по- том заговорил.
 - Дурзья мои и все люди этого Города и всех западных земель! Совершено печальное и славное деяние. Должны ли мы плакать или радоваться... Произошло то, на что мы не надея- лись: уничтожен Капитан наших противников, и вы слышали это его последнего и отчаянного крика. Но он ушел не без борьбы и принес нам горькие утраты. Я мог бы предотвартить это, ес- ли бы не безумие Денетора. Как далеко протянулись руки Вра- га! Увы! Но теперь я вижу, как смогла его воля проникнуть в самое сердце Города.
 Хотя наместники считали, что эта тайна известна лишь им, я давно догадывался, что в Белой Башне хранится один из Семи Видящих Камней. В дни своей мудрости Денетор не исполь- зовал его, не желая бросать вызов Саурону и зная ограничен- ность своей силы. Но мудрость его слабела: и боюсь, что ког- да возросла опасность для его королевства, он посмотрел в Камень и был обманут: слишком часто обманывали его со време- ни ухода Боромира. Он был слишком велик, чтобы подчиниться воле Темной Силы, но тем не менее видел лишь то, что эта Си- ла позволяла ему видеть. Знания, которые он таким образом получал, несомненно, были часто ему полезны; но вид великой мощи Мордора, которую ему показывали, сеял отчаяние в его сердце, пока он не сошел с ума.
 - Теперь я понимаю то, что казалось мне странным, - сказал Пиппин, вздрагивая от воспоминания. - Повелитель ухо- дил из комнаты, где лежал Фарамир; и когда он вернулся, я заметил в нем перемену: он казался старым и разбитым.
 - В тот самый час, когда Фарамира принесли в Башню, многие из нас видели странный свет в верхнем кабинете, - сказал Берегонд. - Но мы видели этот свет и раньше, и в Го- роде давно говорили, что иногда повелитель мысленно борется с Врагом.
 - Увы! Значит, я догадался верно, - сказал Гэндальф. - Так воля Саурона проникла в Минас Тирит; и это меня задержа- ло здесь. И я вынужден буду еще некоторое время оставаться здесь, потому что, кроме Фарамира, здесь скоро будут и дру- гие больные.
 А сейчас я должен спуститься, чтобы встретить тех, кто придет. Я видел на поле зрелище, опечалившее мое сердце, а может прийти еще большая печаль. Иди со мной, Пиппин! А вы, Берегонд, вернитесь в Цитадель и расскажите командиру гвар- дии о происшедшем. Кго обязанностью будет, как я думаю, отс- транитиь вас от службы в гвардии; и скажите ему, что я сове- тую послать вас в Дома Излечения, чтобы вы охраняли своего капитана и служили ему, чтобы вы были рядом, когда он очнет- ся - если он очнется. Ибо вы спасли его от огня. Идите же! Я скоро вернусь.
 С этими словами Гэнадальф повернулся и направился вмес- те с Пиппиным в нижний город. И когда они спускались, ветер принес серый дождь, пожары погасли и на их месте поднялись столбы дыма.

 Глава VIII. Дома излечения.


 Глаза Мерри застилало туманом от слез и усталости, ког- да они подходили к разрушенным Воротам Минас Тирита. Он об- ращал мало внимания на обломки и разрушения вокруг. Огонь, дым и зловоние заполняли воздух - множество машин было по- дожжено и брошено в огненные ямы вместе со множеством уби- тых; тут и там лежали тела огромных чудовищ южан, полусго- ревшие, убитые камнями из катапульт или застреленные в глаза доблестными лучниками. Дождь на время прекратился, показа- лось солнце, но весь нижний город по-прежнему был окутан удушливым дымом.
 Люди уже расчищали путь через обломки и другие следы битвы; от Ворот принесли носилки. Эовин осторожно уложили на мягкие подушки; тело короля накрыли драгоценным золотым пок- рывалом, перед ними несли факелы, и их пламя, бледное в сол- нечных лучах, раздувалось ветром.
 Так прибыли в столицу Гондора Теоден и Эовин, и все, кто видел их, обнажили головы и поклонились; они прошли че- рез пепел и копоть сожженного круга и начали подниматься по каменным улицам. Мерри же этот подВем показался вечным, ка- ким-то бессмысленным путешествием в ненавистном сне, все длящемся и длящемся, движущемуся к какому-то концу.
 Факелы перед ним медленно потускнели, он шел во тьме и думал: "Это туннель, ведущий к могиле, здесь мы останемся навсегда".
 Но неожиданно в его грезы ворвался голос:
 - Мерри! Слава Богу, я нашел тебя!
 Мерри поднял голову, и туман в его глазах немного рас- сеялся. Пиппин! Они лицом к лицу столкнулись на узкой улоч- ке; она была пуста. Мерри протер глаза.
 - Где король? - спросил он. - И Эовин?
 Потом повернулся, сел на какой-то порог и снова начал плакать.
 - Они прошли в Цитадель, - сказал Пиппин. - Ты, веро- ятно, уснул на ходу и свернул не в ту сторону. Когда обнару- жилось, что тебя с ними нет, Гэндальф послал меня на поиски. Бедный старина Мерри! Как я рад снова видеть тебя! Но ты ус- тал, и я не стану беспокоить тебя разговорами. Скажи, ты ра- нен?
 - Нет, - ответил Мерри. - Я думаю, что нет. Но у меня не действует правая рука, Пиппин, с тех пор, как я ударил его. И мой меч сгорел, как кусок дерева.
 Пиппин встревожился.
 - Лучше пойдем побыстрее, - сказал он. - Я хотел бы отнести тебя. Ты не можешь больше идти. Тебе вообще нельзя было позволять идти, но прости их. Так много ужасного прои- зошло в Городе, Мерри, что легко было просмотреть одного бедного хоббита, возвращающегося с битвы.
 - Не всегда плохо, когда тебя не замечают, - сказал Мерри. - Меня не заметил... Нет, нет, я не хочу говорить об этом. Помоги мне, Пиппин! Все темнеет перед глазами, а рука у меня такая холодная.
 - Обопрись на меня, Мерри! - сказал Пиппин. - Идем! Шаг за шагом. Это близко.
 - Вы меня сожжете? - спросил Мерри.
 - Конечно нет, - ответил Пиппин, стараясь, чтобы голос у него звучал весело, хотя сердце его разрывалось от страха и жалости. - Нет, мы идем в Дома Излечения.

 Они свернули с узкой улочки, шедшей между высокими до- мами и стеной четвертого круга, и вышли на главную улицу, поднимающуюся к Цитадели. Шаг за шагом шли они, пока Мерри не зашатался и не начал бормотать, как в бреду.
 "Я не доведу его, - подумал Пиппин. - Неужели никто не поможет мне? Я не могу оставить его здесь..."
 И как раз в этот момент сзади к нему подбежал мальчик, и Пиппин узнал в нем Бергила, сына Берегонда.
 - Привет, Бергил! - сказал он. - Куда ты идешь? Рад снова видеть тебя и видеть живым.
 - У меня поручение к лекарям, - ответил Бергил. - Не могу задерживаться.
 - И не нужно! - сказал Пиппин. - Но скажи им, что у меня тут больной хоббит, пришедший с битвы. Не думаю, чтобы он смог сам дойти туда. Если Митрандир там, он будет рад этому сообщению.
 Бергил убежал.
 "Лучше я подожду здесь, - подумал Пиппин. Он осторожно опустил Мерри на мостовую и сел рядом с ним, положив голову Мерри себе на колени. Потом взял в свои руки руки друга. Правая рука была холодна, как лед.
 Вскоре появился сам Гэндальф. Он склонился к Мерри и тронул его лоб, потом осторожно поднял его.
 - Он заслужил честь быть почетным гостем в этом горо- де, - сказал колдун. - Он оправдал мое доверие, ибо если бы Элронд не послушался меня, ни ты, ни Мерри не выступили бы с нами; и тогда печальные дела этого дня были бы гораздо пе- чальнее. - Он вздохнул. - Вот и еще один больной на моем по- печении, а сражение достигло равновесия.

 Фарамира, Эовин и Мериадока уложили на постели в Домах Излечения; здесь за ними хорошо ухаживали. Хотя знания древ- них в эти дни во многом были забыты, в Гондоре сохранилось умение лечить раны и болезни. Не умели только лечить ста- рость... И действительно, продолжительность жизни гондорцев теперь не намного превышала продолжительность жизни других людей, и мало кто из них доживал до ста лет, за исключением семей с чистой кровью. Искусство лечения болезней еще больше ухудшилось в последние годы: появилась болезнь, которую на- зывали Черной Тенью, потому что ее распространяли назгулы. Пораженные этой болезнью впадали в глубокий сон, тело их становилось холодным, и они умирали. И лекари решили, что невысоклик и леди Рохана тяжело больны этой болезнью. Утром они начинали говорить, бормоча в бреду какие-то слова, и ле- кари внимательно слушали их, надеясь узнать что-нибудь та- кое, что может облегчить их положение. Но скоро они вновь впадали в тьму, и по мере того, как солнце сколнялось к за- паду, лица их все более покрывала тень. А Фарамир горел в лихорадке, которую ничем нельзя было успокоить.
 Гэндальф переходил от одного больного к другому, и ему говорили все, что они сказали в бреду. Так тянулся день, а битва за стенами Города продолжалась, и все новые странные известия приходили к Гэндальфу. А он по-прежнему ждал и наб- людал за больными. Наконец красный закат заполнил небо, и свет через окна упал на серые лица больных. Стоявшим рядом показалось в этом свете, что на лица вернулось здоровье, но это был лишь обман зрения.
 Старуха по имени Иорет, самая старшая из женщин, обслу- живающих Дома, глядя на прекрасное лицо Фарамира, заплакала, так как все любили его. И она сказал:
 - Увы! Он умрет. Если бы здесь были короли Гондора, как в старые времена. Ибо сказано в старину: руки короля - руки целителя. Так можно узнать законного короля.
 И Гэндальф, стоявший рядом, сказал:
 - Люди должны долго вспоминать ваши слова, Иорет! В них наша надежда. Может быть, король действительно вернулся в Гондор; или вы не слышали странных новостей, достигших Го- рода?
 - Я была слишком занята этими, чтобы обращать внимание на крики.
 Гэндальф торопливо вышел, и в это время небесный пожар погас, холмы померкли, и серый, как пепел, вечер пополз оп полям.

 На закате солнца Арагорн, Эомер и Имрахил со своими ка- питанами и рыцарями подошли к Воротам, и здесь Арагорн ска- зал:
 - Смотрите на солнце, сидящее в большом огне! Это знак конца и падения многих дел и существ, знак перемены в тече- нии мира. Но этот Город и королевство долгие годы управля- лось наместниками, и боюсь, что если я войду непрошенным, возникнут сомнения и раздоры, а их не должно быть пока не кончена война. Я не войду и не буду ничего заявлять, пока не станет ясно, кто побеждает: мы или Мордор. Мою палатку уста- новят в поле, и здесь я буду ждать приглашения повелителя Города.
 Но Эомер сказал.
 - Вы уже подняли знамя королей и показали знаки дома Элендила. Вы хотите скрыть их?
 - Нет, - ответил Арагорн, - но я считаю, что время еще не пришло. Я не хочу бороться ни с кем, кроме нашего Врага и его слуг.
 И принц Имрахил сказал:
 - Ваши слова мудры, если их может оценивать родствен- ник повелителя Денетора. Он горд и обладает сильной волей, но он стар... К тому же после смерти сына он очень изменил- ся. Но я не позволил бы вам оставаться у дверей, как проси- телю.
 - Не как просителю, - сказал Арагорн, - а допустим, как капитану следопытов, которые не привыкли к городам и к каменным домам.
 И он приказал свернуть свое знамя; сняв Звезду Северно- го Королевства, он отдал ее на сохранение сыновьям Элронда.

 Тогда принц Имрахил и Эомер Роханский оставили его, прошли через Город, через толпы людей и поднялись в Цита- дель; они пришли в зал Башни, разыскивая наместника. Но кресло его было пусто, а перед помостом лежал король Марки Теоден; около него горело двенадцать факелов и стояло две- надцать часовых - рыцарей Гондора и Рохана. Его постель была завешана зелеными и белыми тканями, но сам король по грудь был укрыт драгоценной парчой, поверх которой лежал его обна- женный меч, а у ног - щит. Свет факелов отражался в его бе- лоснежных волосах, как солнце в брызгах фонтана, но лицо у него было прекрасное и юное; только мирное выражение лица не было свойственно юности; казалось он спит.
 Когда они молча постояли возле короля, Имрахил сказал:
 - Где наместник? И где Митрандир?
 А Эомер добавил:
 - Где леди Эовин, моя сестра? Она должна лежать рядом с королем. Куда ее положили?
 Но Имрахил на это возразил:
 - Но леди Эовин была жива, когда ее несли сюда. Разве вы не знаете?
 Надежда так неожиданно вспыхнула в сердце Эомера, а с ней страх и забота, что он больше ничего не сказал, но по- вернулся и быстро вышел из зала. Принц последовал за ним. Когда они вышли, уже опустился вечер, и много звезд зажглось в небе. Подошел Гэндальф и с ним человек, закутанный в се- рое. Они встретились у входа в Дома Излечения. Поздоровав- шись с Гэндальфом они сказали:
 - Мы ищем наместника. Люди говорят, что он здесь. Неу- жели он ранен или заболел? И где леди Эовин?
 И Гэндальф ответил:
 - Она лежит там; она не мертва, но близка к смерти. А Фарамир ранен злой стрелой, как вы, наверное, слышали, и он теперь новый наместник: Денетор ушел, и дом его превратился в пепел.
 И они преисполнились горя и удивления от его рассказа.
 - Итак, победа лишает радости, какое горькое совпаде- ние, что Гондор и Рохан в один день лишились своих повелите- лей. Но Рохиррим правит Эомер. А кто будет пока править Го- родом? Не нужно ли послать за Арагорном?
 И закутанный в плащ человек сказал:
 - Он пришел.
 И они увидели, когда он сделал шаг к лампе, что это Арагорн, одетый в серый плащ из Лориена поверх кольчуги и не имеющий на себе никаких отличительных знаков, кроме зеленого камня Галадриэль.
 - Я пришел по просьбе Гэндальфа, - сказал он. - Но по- ка я всего лишь капитан Дунедайн из Арнора; принц Дол Амрота будет править Городом, пока не придет в себя Фарамир. И мой совет: пусть Гэндальф правит всеми нами во все последующие дни и во всех делах, связанных с Врагом.
 И они согласились с ним.
 Тогда Гэндальф сказал:
 - Не будем стоять у дверей: время дорого. Войдем! Лишь в приходе Арагорна остается надежда для тех, кто лежит в До- мах Излечения. Так сказала Иорет, мудрая женщина Гондора: "Руки короля - руки целителя, и так можно узнать короля".
 Арагорн вошел первым, остальные последовали за ним. У входа стояли два стражника в мундирах Цитадели: одни высо- кий, а другой ростом с мальчика. Маленький, увидев Арагорна, громко воскликнул от удивления и радости.
 - Бродяжник! Как хорошо! Я догадывался, что это вы на черных кораблях. Но все кричали "пираты" и не слушали меня. Как вы это проделали?
 Арагорн рассмеялся и взял хоббита за руку.
 - Приятная встреча! - сказал он. - Но не время сейчас для рассказов.
 Но Имрахил сказал, обращаясь к Эомеру:
 - Разве так зовут нашего короля? Может, он примет дру- гое имя?
 Арагорн, услышав его, обернулся и ответил:
 - Вероятно, так как на высоком языке древности я Элес- сар, Эльфийский Камень и Энвиньяр, Обновитель, - и он снял с груди зеленый камень. - Но если будет основан мой дом, имя ему будет Бродяжник. На высоком древнем языке это будет зву- чать не так прозаично - Телекентар. Так будут называться и все мои потомки.
 С этими словами они вошли в Дома, и пока они шли по комнатам, где лежали больные, Гэндальф рассказывал о деяниях Эовин и Мериадока.
 - Я долго стоял над ними, - сказал он, - и они многое говорили в бреду, прежде чем впасть в смертельную тьму. К тому же мне дано видеть многое.
 Арагорн вначале подошел к Фарамиру, потом к леди Эовин и наконец к Мерри. Посмотрев на лица больных, он вздохнул:
 - Мне придется применить всю мою силу и все искусство. Лучше бы тут оказался Элронд: он старейший в нашей расе и обладает наибольшим могуществом.
 А Эомер, видя, что Арагорн печален и устал, сказал:
 - Может, вы вначале отдохнете хотя бы немного?
 Но Арагорн ответил:
 - Нет, для этих троих, и особенно для Фарамира, время не ждет. Нужно спешить.
 Потом он подозвал Иорет и спросил:
 - Есть ли в этом доме запас лечебных трав?
 - Да, повелитель, - ответила она, - но я думаю, что их недостаточно, они не помогут. Не знаю, где найти другие тра- вы: все сгорело в эти несчастливые дни, и все дороги закры- ты. Уже много дней никто нне приезжал с травами из Лосарна- ха. Но попробуем получше использовать то, что у нас есть, если вы знаете, что нужно делать.
 - Посмотрим, - ответил Арагорн. - Но прежде всего: ес- ти ли у вас ателас?
 - Не знаю, повелитель, - сказала она, - во всяком слу- чае не под таким названием... Пойду спрошу знатока трав: он знает все старые названия.
 - Ее называют также королевский узор, - сказал Ара- горн, - и, может быть, вы знаете ее под таким названием, по- тому что в поздине дни так ее называли крестьяне.
 - Ах, это! - сказала Иорет. - Ну если бы ваша милость так сразу и сказали, я бы ответила вам. Я уверена, что здесь это травы нет. И я никогда не слыхала, чтобы она обладала каким-нибудь достоинством. Часто говорила я своим сестрам, когда мы встречали эту траву в лесу: "Королевский узор. Что странное название. Интересно почему ее так называют? Если бы я была королем, в моем саду росли бы растения прекрасней". Когда ее разотрешь, она приятно пахнет, верно? Приятно не то слово; может, правильнее сказать - полезно.
 - Очень полезно, - сказал Арагорн. - Теперь моя милая, если вы любите повелителя Фарамира, бегите так же быстро, как быстр ваш язык, и принесите мне "королевский узор", если в Городе найдется хотя бы листок.
 - А если нет, - сказал Гэндальф, - я поскачу в лес Ло- сарнаха с Иорет, Обгоняющий Тень покажет, что такое ско- рость.
 Когда Иорет ушла, Арагорн попросил других женщин приго- товить горячей воды. Потом он взял руку Фарамира в свою, а другую руку положил больному на лоб. Фарамир не двигался и, казалось, не дышал.
 --Он почти погиб, - сказал Арагорн, поворачиваясь к Гэндальфу. - Но не от раны. Смотрите: она излечена. Если бы его ударила стрела назгула, как вы думали, он бы уже умер. Он ранен стрелой южанина. Кто ее выдернул? Сохранилась ли она?
 - Я вынул стрелу и остановил кровотечение, - сказал Имрахил. - Но я не сохранил стрелу: у меня и так было много дел. Она была точно такой, какие используют южане. Но я ду- мал, она вылетела из Тени: иначе непонятно его состояние. Ведь рана сама по себе не глубока. Как вы это обВясните?
 - Усталость, горе из-за отца, рана и... Больше всего Черное Дыхание, - сказал Арагорн. - Он человек сильной воли, потому и был близок к Тени еще перед битвой. И Тьма медленно захватывала его. Если бы я оказался здесь раньше!

 Тем временем появился знаток трав.
 - Ваша милость спрашивает о растении, которое на низ- ком языке называется "Королевский узор", а на высоком - "ателас" - сказал он. - Ателасом называют его те, кто знает кое-что о великореансах...
 - Я знаю, - перебил его Арагорн, - и мне все равно, назовете ли вы его "королевским узором" или "абса аралион".
 - Прошу прощения, ваша милость. Я вижу, вы не только военачальник, но и настоящий знаток трав. Но увы, сэр, мы не держим эту траву в Домах Излечения: здесь ведь излечиваются только серьезные больные и серьезные раны. А лечебные свойс- тва этой травы нам неизвестны. Ее можно использовать только чтобы был приятный запах в воздухе или чтобы разогнать лег- кую усталость. Впрочем, может быть, вы обратили внимание на странное стихотворение, которое женщины, такие как наша доб- рая Иорет и ее подруги, повторяет, не понимая его значения:
 Когда дует черное дыхание,
 Когда растет тень смерти,
 Когда гаснет любой свет,
 Приходи, ателас! Приходи, ателас!
 Оживи умирающих, лежа в королевских руках! Но, боюсь, что это всего лишь бессмыслица, удерживающаяся в памяти старух. Предоставляю вам судить о значении этой за- гадки, если вы сумеете. Но старики до сих пор используют настойку этой травы от головной боли.
 - Тогда, во имя короля, идите и отыщите этих стариков, меньше знающих, но более мудрых, отыщите у них эту траву! - воскликнул Гэндальф.

 Арагорн склонился к Фарамиру и положил ладонь ему на лоб. Окружающие видели, что идет борьба. Лицо Арагорна посе- рело от усталости и напряжения; время от времени он произно- сил имя Фарамира, каждый раз все тише и слабее, как будто сам Арагорн удалялся от них и бродил где-то далеко в темной долине, призывая того, кто потерян.
 Наконец прибежал Бергил и принес шесть листиков.
 - Это "королевский узор", сэр, - но не свежий. Его сорвали не меньше двух недель назад. Надеюсь он пригодится, - и, взглянув на лицо Фарамира, он разрыдался.
 Но Арагорн улыбнулся.
 - Пригодится, - сказал он. - Худшее позади. Успокойся!
 Положив на ладонь два листка, он подул на ни них, а по- том размял, и странная живительная свежесть заполнила комна- ту, воздух как будто зазвенел в ушах, искрясь радостью. За- тем Арагорн бросли листья в котел с кипятком, и все почувст- вовали радость в сердцах, ибо доносившийся до них запах на- поминал воспоминание о росистом утре, и о ярком солнце в ми- ре, не знающем тени. Арагорн распрямился, освеженный, и в глазах его была улыбка, он поднес котел к лицу Фарамира.
 - Ну кто бы мог поверить! - сказал Иорет другим женщи- нам. - Эта трава лучше, чем я думала. Она напомнила мне о розах в Имлот Мелуй, когда я была еще девочкой.
 Неожиданно Фарамир зашевелился, открыл глаза и взглянул на склонившегося к нему Арагорна. В глазах его загорелся свет сознания и любви, и он тихонько сказал:
 - Повелитель, вы звали меня. Я пришел. Что вы прикаже- те мне?
 - Не уходить больше в тень, проснуться, - сказал Ара- горн. - Вы устали. Немного отдохните, поешьте и подготовь- тесь к моему возвращению.
 - Хорошо, повелитель, - сказал Фарамир. - Кто же будет лежать без дела, когда король вернулся?
 - Тогда расстанемся на время, - сказал Арагорн. - Я должен идти к другим нуждающимся во мне.
 И он вышел из комнаты вместе с Гэндальфом и Имрахилом; но Берегонд и его сын остались, не в силах сдержать своей радости. Пиппин, шедший за Гэндальфом, услышал восклицание Иорет:
 - Король! Вы слышали? Что я говорила?.. Руки короля - руки целителя, вот что сказала я.
 И вскоре по всему городу распространилась из Дома Изле- чения известие, что вернулся король и что после войны он принесет исцеление.

 Арагорн пришел к Эовин и сказал:
 - Вот где самая серьезная рана и самый тяжелый удар. Сломанная рука получила нужное лечение и скоро срастется, если у Эовин будут силы для жизни. Поранена у нее левая ру- ка, но главная опасность идет от руки, державшей меч. Она кажется неживой, хотя она и не сломана.
 Увы! Она сражалась с врагом, превосходящим силы ее ума и тела. Тот, кто поднимет оружие на такого врага, должен быть крепче стали, и все равно шок может убить его. Злая судьба привела ее на его тропу. Она прекрасная девушка, са- мая прекрасная из всех королев. И все же не знаю, как гово- рить с нею. Когда я впервые посмотрел на нее и понял, как она несчастна, мне показалось, что я вижу прекрасный и гор- дый белый цветок, похожий на лилию, нежный и в то же время прочный, как будто он выкован из стали. А может, это мороз превратил его сок в лед, и вот он стоит все еще прекрасный, но обреченный на гибель. Ее болезнь началась гораздо раньше этого дня, верно, Эомер?
 - Я удивляюсь, что вы спрашиваете меня об этом, - от- ветил Эомер. - Ведь Эовин, моя сестра, не была тронута моро- зом, пока не увидела вас. Она была заботлива и неутомима и разделяла со мной все тревоги во дни Змеиного Языка и болез- ни короля; и она ухаживала за королем с растущим в ней стра- хом. Но не это привело ее к такому состоянию.
 - Друг мой, - сказал Гэндальф, - у вас были лошади, войны, простороное поле, а у нее, рожденной в теле девушки, дух и храбрость были не менее мужественными, чем у вас. Но она была осуждена находиться рядом со стариком, которого она любила как отца, и видеть, как он впадает в бесчестное сла- боумие, и ее роль казалось ей более низкой, чем посох, на который он опирался.
 Вы думаете, у Змеиного Языка был яд только для ушей Те- одена? "Старый дурак! Что такое дом Эорла, как не крытый со- ломой сарай, где пирует банда пьяных в дым разбойников, а их отродье возится на полу с собаками!" Разве вы не слышали этих слов раньше? Их произнес Саруман, учитель Змеиного Язы- ка. Хотя я не сомневаюсь, что дома Змеиный Язык облекал их значение в более хитрые слова. Повелитель, если бы любовь сестры к вам, если бы сознание своего долга не закрыли бы ее губ, вы многое могли бы услышать. И кто знает, что говорила она одна, во тьме, в горечи своих ночных бдений, когда жизнь казалась ей конченной, а стены спальни смыкались вокруг нее, как стены клетки пойманного дикого животного.
 Эомер молча посмотрел на сестру, как бы заново пережи- вая прошлое. Но Арагорн сказал:
 - Я видел то же, что и вы, Эомер. Мало найдется в мире горестей, равных этой: видеть любовь прекрасной и отважной леди и не ответить на нее. Печаль и жалость сопровождали ме- ня после нашей последней встречи в Дунхарроу; и не за себя боялся я, а за то, что может случиться с нею. И все же, я говорю вам, Эомер, она любит вас больше, чем меня; вас она любит и знает; а во мне она любит лишь сове воображение и надежду на славу и великие деяния, надежду на земли, далекие от полей Рохана.
 У меня, может быть, хватит силы исцелить ее тело, вы- вести ее из темной долины. Но для чего она очнется: для на- дежды, забытья или отчаяния - я не знаю. И если для отчая- ния, то лучше ей умереть, если только не придет другой исце- литель, более искусный, чем я. Увы! А ее деяния отводят ей место в ряду славнейших королей.
 Арагорн наклонился и посмотрел ей в лицо, белое, как лилия, холодное как лед, и твердое, как ровный камень. Поце- ловав ее в лоб, он тихо позвал:
 - Эовин, дочь Эомунда, проснись! Твой враг ушел!
 Она не шевельнулась, но все увидели, что она дышит глубже: грудь ее под белым покрывалом поднималась и опуска- лась. Арагорн растер снова два листка ателаса и бросил их в кипящую воду; этой водой он смочил ей лоб и правую руку, хо- лодную и бесчувственную.
 - Проснись, Эовин, леди Рохана! - снова сказал Арагорн и, взяв ее правую руку почувствовал, как к ней возвращается жизнь. - Проснись! Тень ушла и вся тьма рассеялась!
 Вложив ее руки в руки Эомера, он отошел и, проговорив "Позовите ее", молча вышел из комнаты.
 - Эовин, Эовин! - воскликнул Эомер, плача. Она открыла глаза и сказала:
 - Эомер! Какая радость! Они говорили, что ты убит. Нет, это были лишь темные голоса в моем сне. Долго ли я спа- ла?
 - Недолго, сестра, - ответил Эомер. - Но не думай больше об этом.
 - Я страшно устала, - сказала она. - Мне нужно отдох- нуть. Но скажи, что с повелителем Марки. Увы! Не говори, что это был сон: я знаю, что это не так. Он мертв, как и предс- казывал.
 - Он мертв, - подтвердил Эомер, - и он просил перед смертью передать прощальный привет Эовин, более дорогой для него, чем дочь. Он лежит теперь в Цитадели Гондора.
 - Как печально! - вздохнула она. - Но это все же лучше тех темных дней, когда я думала, что дом Эорла впадает в бесчестье и станет хуже шалаша пастуха. А что с королевским оруженосцем, с невысокликом? Эомер, ты должен сделать его рыцарем Марки за храбрость.
 - Он лежит поблизости в этом доме, и я пойду к нему, - сказал Гэндальф. - Эомер же останется здесь. Но не говорите о войне и о печали, пока не поправитесь. Великая радость ви- деть такую отважную леди возрожденной для здоровья и надеж- ды!
 - Для здоровья! - сказал Эовин. Может быть, и так. По крайней мере, пока есть пустое седло какого-нибудь погибшего всадника и есть дела, которые нужно свершить. Но для надеж- ды? Не знаю...

 Гэндальф и Пиппин пришли в комнату Мерри и застали там стоящего у постели хоббита Арагорна.
 - Бедняга Мерри! - воскликнул Пиппин, подбегая к пос- тели: ему показалось, что его друг выглядит хуже, лицо у не- го серое, и на нем лежит тяжесть годов печали. Неожиданно Пиппина охватил страх, что Мерри умрет.
 - Не бойтесь! - сказал Арагорн. - Я пришел вовремя. Он устал и опечален, он получил такую же рану, как и леди Эовин при попытке поразить смертоносного врага. Но все это попра- вимо - так силен в нем дух жизни. Он никогда не забудет сво- его горя, но оно не затмит его сердце, а лишь научит его мудрости.
 Арагорн положил руку на голову Мерри и, мягко проведя ладонью по курчавым волосам коснулся глаз и позвал его по имени. И когда аромат ателаса заполнил комнату, Мерри неожи- данно очнулся и сказал:
 - Я хочу есть. Который час?
 - Время ужина прошло, - ответил Пиппин. - Но я поста- раюсь принести тебе чего-нибудь, если мне позволят.
 - Позволят, - сказал Гэндальф. - Все, чего пожелает этот всадник Рохана, будет дано ему в Минас Тирите, где он будет пользоваться почетом и великим уважением.
 - Хорошо! - сказал Мерри. - Тогда я предпочел бы вна- чале ужин, а потом трубку. - И лицо его омрачилось. - Нет, не трубку. Не думаю, чтобы я снова стал курить.
 - Почему? - удивился Пиппин.
 - Он умер, - медленно ответил Мерри. - Я все вспомнил. Он сказал, что ему жаль, что у него не будет больше возмож- ности поговорить со мной о травах. Это почти дословно, что он сказал. Никогда больше не смогу я курить, не вспоминая о нем и об этом дне, Пиппин, когда он приехал в Изенгард и был так добр к нам.
 - Тогда курите и думайте о нем! - сказал Арагорн. - У него было щедрое сердце, он был великий король и всегда ис- полнял свои клятвы. Он встал из тени для этого последнего прекрасного утра. Хотя ваша служба ему была коротка, воспо- минание об этом будет почетным и радостным до конца ваших дней.
 Мерри улыбнулся.
 - Что ж, - сказал он, - если так считает Бродяжник, я буду курить и думать. У меня в мешке было зелье из запасов Сарумана, но что стало с ним в битве, не знаю.
 - Мастер Мериадок, - сказал Арагорн, - уж если вы счи- таете, что я с огнем и мечом прошел через горы и королевство Гондор, чтобы приносить травы беззаботному солдату, расте- рявшему свои вещи, то вы глубоко ошибаетесь. Если ваш мешок не найдется, то пошлите за знатоком трав. И он скажет вам, что не знает, какие достоинства есть у травы, которую вы хо- тите, но что она зовется семенем западных людей на низком языке, и гелон - на благородном, и что у нее есть и другие названия, и, добавив несколько полузабытых строф, которых никто не понимает, он с сожалением сообщит вам, что этой травы нет в Домах Излечения, и оставит вас размышлять о раз- личиях и языках. Точно так же поступлю и я. Ибо я не спал в такой постели со времени отВезда из Дунхарроу, и не ел с са- мого рассвета.
 Мерри схватил его руку и поцеловал ее.
 - Мне страшно жаль, - сказал он, - что вы уже уходите. С той самой ночи в Пригорье мы были для вас лишь помехой. Но мой народ привык в таких случаях говорить меньше, чем чувст- вует. Мы боимся громких слов.
 - Я хорошо знаю это, иначе не имел бы с вами дела, - сказал Арагорн. - Пусть всегда царит благополучие в Уделе! - Поцеловав Мерри, он вышел, и Гэндальф вышел за ним.
 Пиппин остался.
 - Есть ли кто подобный ему? - спросил он. - Конечно, кроме Гэндальфа. Мой дорогой осел, твой мешок лежит у посте- ли. Когда я нашел тебя, он был у тебя на спине. Арагорн, ко- нечно, все время видел его. К тому же у меня есть немного зелья. Это лонгботтомский лист. Набей трубку, пока я посмот- рю насчет еды. И давай немного отвелчемся. Мы, Туки и Брен- дизайки, не можем все время оставаться на таких высотах.
 - Да, - сказал Мерри. - Я не могу. Пока не могу. Но теперь, по крайней мере, Пиппин, мы можем их видеть, эти вы- соты, и их почитать. Лучше вначале полюбить то, что ты спо- собен любить, я думаю: нужно где-то иметь прочные корни, а почва Удела глубока. Но все же есть вещи глубже и выше; и никакой садовник не может спокойно ухаживть за своим садом, зная о них. Я рад, что теперь я о них знаю немного. Но не понимаю, почему я говорю это? Где лист? И достань мою трубку из мешка, если она цела.

 Арагорн и Гэндальф отправились к главе Домов Излечения и сказали, что Фарамир и Эовин останутся здесь, и их нужно будет еще лечить много дней.
 - Леди Эовин, - сказал Арагорн, - пожелает скоро встать и уехать, но ей нельзя позволить этого, по крайней мере не раньше, чем через десять дней.
 - А что касается Фарамира, - добавил Гэндальф, - то он скоро узнает о смерти своего отца. Но всю правду о безумии Денетора ему нельзя рассказывать, пока он окончательно не выздоровеет и не займется своими обязанностями. Проследите, чтобы Берегонд и периан, остающиеся здесь, не говорили с ним об этом.
 - А что с другим перианом, Мериадоком?
 - Вероятно, он сможет ненадолго встать уже завтра ут- ром, - сказал Арагорн. - Пусть встает, если хочет. Он может немного погулять под присмотром своих друзей.
 - Замечательный народ, - сказал глава Домов, качая го- ловой. - Очень крепкий по характеру.

 У дверей Домов Излечения собрались многие, чтобы пос- мотреть на Арагорна; и они ходили за ним следом. Когда Ара- горн поел, его стали упрашивать, чтобы он вылечил раненных, лежавших под Черной Тенью. Арагорн послал за сыновьями Эл- ронда, и вмесете они проработали почти всю ночь. И по Городу прошла весть: Король действительно вернулся. И назвали его Эльфийским Камнем из-за зеленого камня, и так имя, которое давно было предсказано, дано было му его собственным наро- дом.
 И когда он не смог больше работать, он набросил на себя плащ и выскользнул из Города, добрался на рассвете до своей палатки и немного поспал. А утром из Башни выплыло знамя Дол Амрота - белый корабль, подобный лебедю, на голубой воде, и люди глядя вверх, гадали, не был ли приход короля всего лишь сном.




 Глава IX. Последний совет.


 Пришло утро после битвы, и оно было прекрасно, легкие облака двигались на запад. Леголас и Гимли встали рано и попросили разрешения отправиться в Город: им хотелось уви- деться с Мерри и Пиппином.
 - Хорошо знать, что они живы, - сказал Гимли, - мы очень переживали за них по пути через Рохан.
 Эльф и гном вместе вошли в Минас Тирит, и народ видев- ший их, бросал удивленные взгляды на таких друзей: Леголас был прекрасен лицом и пел ясным голосом песню на языке эль- фов, а Гимли шел с ним рядом, поглаживая бороду и глядя по сторонам.
 - Хорошая работа по камню, - сказал он, посмотрев на стены, - впрочем, можно было сделать и получше, да и улицы не мешало бы усовершенствовать. Когда Арагорн возьмет власть, я предложу ему услуги горных мастеров, и мы сделаем город таким, что им можно будет гордиться.
 - Они больше нуждаются в садах, - сказал Леголас. - Дома мертвы, и слишком мало тут растительности. Когда Ара- горн возьмет власть, народ Леса принесет ему поющих птиц и неумирающие деревья.
 Наконец они встретили принца Имрахила, и Леголас, пос- мотрев на него, низко поклонился: он увидел, что в жилах принца наполовину течет эльфийская кровь.
 - Привет, повелитель! - сказал он. - Уже давно народ Нимродела покинул леса Лориен, и однако до сих пор видно, что не все уплыли из гавани Амрота на запад.
 - Так говорят в преданиях моей земли, - ответил принц, - но никого из прекрасного народа не видели у нас на протя- жении многих лет. И я дивлюсь, видя его представителя среди печали и войны. Что вы ищите?
 - Я один из девяти товарищей, вышедших вместе с Мит- рандиром из Имладриса, - сказал Леголас, - и с этим гномом, моим другом, мы прибыли с лордом Арагорном. А теперь мы хо- тим повидать своих друзей, Мериадока и Перегрина, которые, как нам сказали, теперь в Городе.
 - Вы найдете их в Домах Излечения, и я отведу вас ту- да, - сказал Имрахил.
 - Достаточно, если вы дадите нам проводника, повели- тель, - сказал Леголас. - Арагорн посылает вам сообщение. Он не хочет снова входить в Город. Но есть необходимость, чтобы все капитаны посовещались, и он просит, чтобы вы и Эомер Ро- ханский как можно скорее явились в его палатку. Митрандир тоже там.
 - Мы придем, - сказал Имрахил, и они с вежливыми сло- вами расстались.
 - Какой прекрасный и могучий повелитель людей! - ска- зал Леголас. - Если даже в дни упадка у Гондора есть такие люди, как велика была его слава в дни рассвета!
 - И, конечно, работа по камню сделана в старину, при основании Города, - сказал Гимли. - Со всеми людскими начи- наниями бывает так: либо заморозок весной, либо молния зи- мой, и они отказываются от своих замыслов.
 - Но их посевы редко пропадают зря, - сказал Леголас. - Семя лежит в пыли и грязи и ждет своего часа. Дела людей переживут нас, Гимли.
 - И все же в конце концов, они ни к чему не придут, мне кажется, - сказал гном.
 - На это эльфы не знают ответа, - сказал Леголас.

 Подошел слуга принца и отвел их к Домам Излечения; они нашли своих друзей в саду, и встреча их была веселой. Неко- торое время они прогуливались и разговаривали, наслаждаясь коротким миром и отдыхом высоко на верхних кругах Города. Потом, когда Мерри устал, они сели у стены, где за их спина- ми была лужайка Домов Излечения. Перед ними виднелся Андуин, блестящий на солнце, текущий туда, где даже зоркий глаз Ле- голаса не мог разглядеть широкие равнины и зеленые поля Ле- беннина и Южного Итилиена.
 Леголас молчал, пока остальные разговаривали и смотрел на Реку: он увидел белых морских птиц, летающих над Рекой.
 - Смотрите! - воскликнул он. - Чайки! Они залетели да- леко от Моря. Как беспокоят они мое сердце! Никогда в своей жизни я не встречал их, пока мы не прибыли в Пелагир и здесь, когда мы ехали к битве за корабли, я услышал их кри- ки. Я остановился и стоял неподвижно, забыв о войне в Сред- неземелье: их плачущие крики говорили мне о Море. Море! Увы! Я еще не видел его. Но глубоко в сердцах моего народа лежит страсть к Морю, и опасно затрагивать эту струну. Увы! Больше никогда не знать мне мира ни под деревом, ни под кустом.
 - Не говорите так! - сказал Мерри. - Вы не должны ухо- дить к Приюту, Леголас. Всегда найдется народ, большой и ма- лый, и даже мудрые гномы, как Гимли, которые нуждаются в вас. Я, по крайней мере, надеюсь на вас. Но я чувствую, что худшее в этой войне еще ожидает нас. Как я хотел бы, чтобы все это уже кончилось, кончилось бы навсегда!
 - Не будь таким мрачным! - восклинул Пиппин. - Солнце сияет, и мы снова вместе, на день или два по крайней мере. Я хочу кое-что у вас расспросить. Давайте, Гимли! Вы и Леголас за это утро не менее дюжины раз упоминали свое страшное пу- тешествие с Бродяжником. Но вы ничего не рассказывали мне о нем.
 - Может, здесь и сияет солнце, - сказал Гимли, - но даже при нем не хотел бы я оживлять некоторые воспоминания об этой дороге. Если бы я знал, что нас ждет, ни какая друж- ба не привела бы меня на Тропы Смерти!
 - Тропы Смерти? - переспросил Пиппин. - Я слышал, как Арагорн говорил о них и удивился, что он имеет в виду. Не расскажете ли вы нам поподробнее?
 - Очень неохотно, - сказал Гимли. - Потому что на этой дороге я испытал стыд, я, Гимли, сын Глоина, который считал себя храбрее всех людей и тверже под землей любого эльфа. Но это не так, и провела меня по этой дороге только воля Ара- горна.
 - И любовь к нему, - добавил Леголас. - Ибо все, кто пошел с ним, сделали это из любви к нему, даже холодная ро- хирримская девушка. Ранним утром того дня, когда вы, прибыли сюда, Пиппин, мы покинули Дунхарроу, и такой страх напал на весь народ, что никто не осмелился посмотреть на нас, кроме леди Эовин, что лежит теперь раненная в Доме. Это было пе- чальное расставание, и я печалился, глядя на него.
 - Увы! У меня хватило сердца только для себя самого, - сказал Гимли. - Нет! Я не буду говорить об этом путешествии.
 Он замолчал; но Мерри и Пиппин так хотели услышать рас- сказ, что Леголас наконец сказал:
 - Я расскажу вам достаточно, чтобы вы успокоились: я не испытывал ужаса и не боялся теней, которых считал бес- сильными и хрупкими.
 Он быстро рассказал о дороге призраков под горами и о темной встрече у Эреча, и о большом переходе в девяносто три лиги оттуда до Пелагири на Андуине.
 - Четыре дня и четыре ночи мы ехали от Черного Камня, - сказал он. - И вот! Во тьме Мордора росла моя надежда: во тьме Теневое Войско, казалось, становилось все сильнее и ужаснее. Я видел всадников и пехотинцев, но все они двига- лись с одинаковой и большой скоростью. Они молчали, но в глазах у них горел огонь. В верховьях Лемедона они догнали наш отряд, окружили нас и проехали бы вперед, если бы Ара- горн не запретил им.
 По его приказу они отступили. "Даже тени людей покорны ему, - подумал я. - Они будут служить ему".
 Мы ехали вперед, и наступил день без рассвета, а мы продолжали путь и пересекли Кирил и Рингло; на третий день мы пришли к Илахиру у устья Гилраина. И здесь обороняли брол люди Лемедона, воюя со свирепыми жителями Умбара и Харада, приплывшими вверх по реке. Но защитники и нападающие забыли о битве и бежали, когда пришли мы: они кричали, что на них идет Король Мертвых. Только Ангбор, повелитель Лемедона, на- шел в себе мужество остаться, и Арагорн попросил его собрать свой народ и идти за ними, если они осмелятся, когда пройдет Серое Войско.
 - У Пелагира вы будете нужны потомку Исилдура, - ска- зал ему Арагорн.
 Так мы перешли Гилраин, разогнав союзников Мордора. По- том мы немного отдохнули. Но Арагорн скоро встал, сказав:
 - Минас Тирит осажден. Боюсь, что он падет до того, как мы придем ему на помощь.
 И до конца ночи мы снова пустились в путь и до самых равнин Лебеннина ехали с такой скоростью, какую только могли вынести лошади.
 Леголас помолчал, вздохнул и, обратив взор к югу, тихо запел:
 Серебро течет в ручьях от Келоса к Эрую
 В зеленых полях Лебеннина!
 Высокая растет здесь трава. Морской ветер
 Раскачивает белые лилии,
 И золотые колокольчики маллоса и альфирина звенят
 На зеленых полях Лебеннина
 На морском ветру!
 - Зеленые поля, о которых поет мой народ, но тогда они были темны - обширные серые пустыни во тьме вокруг нас. И по этим полям, топча цветы и траву, гнали мы врагов днем и ночью, пока не дошли до Великой Реки.
 Тогда я почувствовал в глубине сердца, что мы близко от Моря: широка была вода во тьме, и бесчисленные морские птицы кричали на берегах. Увы! Разве не говорила мне Госпожа, что- бы я опасался их криков? А теперь я не могу их забыть.
 - Что касается меня, то я их не замечал, - вмешался Гимли, - ибо близка была битва. Здесь, у Пелагира, стоял главный флот Умбара - пятьдесят больших кораблей и неисчис- лимое количество мелких судов. И многие из тех, кого мы преследовали, раньше нас достигли гавани и принесли с собой свой страх; многие из больших кораблей снялись с якоря, ища спасения выше по реке или на дальнем берегу; но Харадрим, прижатые к берегу, отчаянно и яростно сопротивлялись. Увидев нас, они рассмеялись: нас было мало, а у них еще сохранялась главная армия.
 Тогда Арагорн остановился и громко крикнул:
 - Теперь вперед! Призываю вас Черным Камнем!
 И Серое Войско, как прибой, полетело вперед, заливая все перед собой. Я слышал слабые крики, отдаленные звуки ро- гов, ропот бесчисленных голосов - как эхо какой-то давно за- бытой битвы из Темных Годов. Сверкали бледные мечи; но я так и не знал, могут ли они еще разить: мертвым не нужно было другое оружие, кроме страха. Никто не смел противостоять им.
 Они взобрались на все корабли, прошли по воде и на те, что отчалили: моряки от ужаса впали в безумие и прыгали за борт, кроме рабов прикованных к веслам. Мы безжалостно ска- кали среди врагов, топча их, как листья, пока не прискакали на берег. И тут на каждый из оставшихся больших кораблей Арагорн послал одного дунедана; они успокоили пленников на борту, сказали им, что они свободны и не должны бояться.
 Еще до того, как кончился темный день, никто уже не сопротивлялся нам: враги бежали или утонули, надеясь доб- раться до своих южных земель пешком. Я думаю: как странно и удивительно, что эти слуги Мордора побеждены страхом перед тьмой и смертью. Собственное оружие обратилось против них.
 - Действительно странно, - сказал Леголас. - Я посмот- рел на Арагорна и подумал, каким ужасным и великим повелите- лем мог бы он стать, если бы взял Кольцо себе. Не зря Мордор боится его. Но он благородней духом, чем может представить себе Саурон: разве он не из детей Лютиан? Никогда не ослабе- ет эта линия, хотя и пройдут бесчисленные годы.
 - Такие предсказания не в ведении гномов, - сказал Гимли. - Но Арагорн был действительно могуч в тот день. Весь Черный флот оказался в его руках; он выбрал для себя самый большой корабль и взошел на него. Потом приказал трубить в трубы, захваченные у врага, и все Теневое Войско отступило к берегу. Здесь стояло оно молча, едва видимое, лишь в глазах мертвецов отражалось красное пламя горевших кораблей. И Ара- горн громко сказал:
 - Слушайте слово потомка Исидура! Ваша клятва выпол- нена. Возвращайтесь и больше не тревожьте долины! Уходите и успокойтесь!
 И тогда Король Мертвецов, стоящий перед войском, сломал свое копье и отбросил обломки в сторны. Потом низко покло- нился и повернулся; и все Теневое Войско исчезло, как туман, разогнанный неожиданным порывом ветра; и мне показалось, что я проснулся.
 В эту ночь мы отдыхали, а все остальные работали. Было освобождено много пленников и рабов - бывших жителей Гондо- ра, захваченных при набегах; собралось и большое количество людей Лебеннина и Этиар; прибыл со своими всадниками Ангбар из Ламедона. Теперь, когда исчез страх перед мертвецами, они пришли помогать нам и взглянуть на потомка Исилдура: слух о нем распространялся повсюду, как огонь в ночи.
 Конец нашей истории близок. В течении вечера и ночи бы- ло подготовлено много кораблей, и утром флот выступил. Те- перь это кажется далеким прошлым, но ведь это было вчера ут- ром, на шестой день после нашего отВезда из Дунхарроу. А Арагорна все подгонял страх опоздать.
 - От Пелагира до причалов Харлонда сорок две лиги, - сказал он. - Но мы должны прибыть к Харлонду завтра или не прибыть совсем.
 Веслами гребли теперь свободные люди и работали они ожесточенно, и все же мы медленно плыли по Великой Реке, так как шли против течения, и хотя на юге течение не быстрое, нам не помогал ветер. На сердце у меня было тяжело, но Лего- лас внезапно рассмеясля.
 - Выше бороду, сын Дьюрина! - сказал он. - Сказано ведь: "Часто возникает надежда, когда все кажется потерян- ным". - Но он не сказал, какую надежду разглядел вдали. И когда пришла ночь, наши сердца разгорелись: далеко на севере мы увидели под облаками красный отблеск, и Арагорн сказал:
 - Горит Минас Тирит!
 В полночь наши надежды усилились. Опытные моряки из Этира, глядя на юг, говорили об изменении погоды вслед за ветром с Моря. На рассвете мы подняли паруса, и скорость на- ша возросла. И так, как вы уже знаете это, мы прибыли в третьем часу утра развернув большое боевое знамя. Это был великий день и великий час, чтобы нас не ожидало впоследст- вии.
 - Что бы нас ни ждало, великие деяния прошлого не увя- нут, - сказал Леголас. - Великим делом был проход по Тропам Смерти, но еще более великие дела ожидают нас. И может, ник- то в Гондоре не останется, чтобы воспеть их.
 - Вполне возможно, - сказал Гимли. - Ибо лица Арагорна и Гэндальфа серьезны. Очень интересно, что обсуждают они в палатке там внизу. Со своей стороны, я, как и Мерри, хотел бы, чтобы с нашей победой война окончилась. Но что бы ни случилось, я надеюсь принять в этом участие и поддержать честь народа Одинокой Горы.
 - А я - честь народа Большого Леса, - сказал Леголас.
 Товарищи замолчали и сидели, занятые каждый своими мыс- лями, а капитаны в это время обсуждали положение.

 Расставшись с Леголасом и Гимли, принц Имрахил немед- ленно послал за Эомером; они вместе вышли из Города и пришли к палатке Арагорна установленной в поле недалеко от места гибели короля Теодена. Здесь они совещались вместе с Гэн- дальфом, Арагорном и сыновьями Элронда.
 - Милорды, - сказал Гэндальф, - слушайте слова намест- ника Гондора, сказанные им перед смертью: "Вы можете празд- новать победу на полях Пеленнора, но Силу, которая сейчас восстанет, победить невозможно". Я не хочу, чтобы вы отчая- лись, как он, но вдумайтесь в правду этих слов.
 Видящие Камни не лгут, и даже Повелитель Барад-дура не может заставить их сделать это. Он может выбрать, что пока- зать слабому разуму, может показать значение виденного. Но несомненно, что когда Денетор видел огромные силы, собираю- щиеся в Мордоре, он видел действительность.
 Наших сил едва хватило, чтобы отбить первый удар. Сле- дующий будет сильнее. Как и говорил Денетор, в этой войне нет надежды. Победу нельзя одержать оружием, будем ли мы си- деть здесь, отбивая осаду за осадой, или перейдем Реку. Ка- кой выбор сделать; благоразумие подскажет вам укрепить Город и другие места и ждать здесь нападения: так вы немного оття- нете свой конец.
 - Значит, мы должны отступить в Минас Тирит, Дол Амрот или Дунхарроу и сидеть там, как дети в песочном замке, когда прилив высок? - спросил Имрахил.
 - Это было бы не новым решением, - сказал Гэндальф. - Разве вы не так постуили в дни Денетора? Но нет! Я сказал, что это было бы благоразумно. Но я не призывал вас к благо- разумию. Я сказал, что победу нельзя добыть оружием. Я по-п- режнему надеюсь на победу, но не вооруженную. Ибо в центре событий находится Кольцо Власти - основа Барад-дура и надеж- да Саурона.
 Обдумав это дело, милорды, вы поймете наше положение и положение Саурона. Если он получит Кольцо, ваша доблесть напрасна и победа его будет быстрой и полной, настолько пол- ной, что никто не сможет предсказать конец его владычества, пока существует этот мир. Если Кольцо будет уничтожено, он падет и падение его будет таким глубоким, что никто не смо- жет предсказать его возвышения в самом глубоком будущем. Ибо он утратил главную часть своего могущества, свойственную ему с самого начала, и все, что было сотворено или начато при помощи этого могущества, рухнет, и он навсегда останется ис- калеченным простым духом злобы, грызущим себя во тьме, но никогда не сможет снова вырасти и обрести форму. Так будет уничтожено великое зло в этом мире.
 Могут возникнуть другие злые силы: ведь Саурон сам по себе - лишь слуга или посол. Но не наше дело - заниматься всеми переменами мира; мы лишь должны заботиться о безопас- ности тех лет, в которых живем, и подрубать корни у того зла, которое знаем, чтобы те, кто будет жить после нас, по- лучили бы для возделывания чистую почву. Что они с ней сде- лают, мы не можем знать.
 Теперь Саурон знает это все, он знает, что утерянная им драгоценность снова найдена, но он еще не знает, где она; мы, по крайней мере, на это надеемся. И поэтому он сейчас в великом сомнении. Ибо если мы нашли Кольцо, значит, среди нас еть такой, кто имеет силу владеть им. Это он тоже знает. Разве я не правильно догадался, Арагорн, что вы показывались ему в Камне Ортханка?
 - Я сделал это перед выездом из Хорнбурга, - ответил Арагорн. - Я решил, что время настало и что Камень появился у меня именно для этого. Это было через десять дней после ухода Носителя Кольца от Рауроса, и я подумал, что следует отвлечь Глаз Саурона от его собственной земли. Слишком редко ему бросали вызов, с тех пор, как он возвратился в свою баш- ню. Хотя, если бы я предвидел, каким быстрым будет его от- ветный удар, может быть, я не осмелился бы показаться ему. Я едва успел явиться вам на помощь.
 - Но как это? - спросил Эомер. - Все напрасно, говори- те вы, если он владеет Кольцом. Почему же он не думает, что напрасно нападать на нас, если мы владеем им?
 - Он не уверен, - ответил Гэндальф. - К тому же мы не можем овладеть всей силой Кольца за день. Оно может быть ис- пользовано только одним хозяином, а не многими; и он поста- рается ударить раньше, чем самый сильный из нас завладеет Кольцом и низвергнет остальных. В это время Кольцо может по- мочь ему, если удар будет внезапен.
 Он следит. Он видит и слышит многое. Его назуглы по-п- режнему всюду. Они пронеслись над этим полем до восхода сол- нца, хотя мало кто из усталых и спящих заметил их. Он изуча- ет знаки: мечь, лишивший его сокровища, сплавлен вновь; ве- тер судьбы поворачивает в нашу сторону; его первый удар по- терпел неожиданное поражение; его великий Капитан погиб.
 Его сомнение все растет, и Глаз его теперь устремлен к нам, не замечая больше ничего. Мы должны использовать это. Именно в этом заключена наша надежда. И вот мое мнение. У нас нет Кольца. По мудрости или глупости мы отдали его, что- бы уничтожить раньше, чем оно уничтожит нас. Без него мы не можем победить Саурона силой. Но мы должны отвлечь Глаз от истинной опасности для него. Мы не можем достичь победы ору- жием, но благодаря оружию мы можем дать Носителю Кольца единственную, хотя и очень хрупкую возможность.
 Как начал Арагорн, так и должны мы продолжать. Мы долж- ны заставить Саурона сделать последний удар. Мы должны выз- вать на себя его скрытую силу, чтобы вся его земля опустела. Мы должны немедленно выступить ему навстречу. Мы должны пос- лужить приманкой, даже если его челюсти сомкнутся на нас. Он возьмет приманку в надежде и алчности, потому что подумает: это безрассудство отражает высокомерие нового Повелителя Кольца. И он скажет: "Вот! Он слишком быстро и слишком дале- ко вытянул нос. Пусть идет! Он окажется в ловушке, из которй не сможет выбраться. Тогда я уничтожу его, и то, чем он вла- деет в своем высокомерии, будет снова моим навсегда."
 Мы должны с открытыми глазами идти в ловушку, с храб- ростью, но без надежды для самих себя. Все, милорды, вполне вероятно, что мы погибнем в черной битве. И даже если Ба- рад-дур будет уничтожен, мы не доживем до нового века, но таков, я думаю наш долг. И это все же лучше, чем погибнуть зря - как произойдет, если мы будем сидеть здесь, - и знать, что новый век никогда не наступит.
 Некоторое время все сидели молча. Наконец заговорил Арагорн:
 - Как я начал, так я буду продолжать. Мы на самом краю обрыва. Дрогнуть - значит и упасть. Пусть никто не отвергает сейчас мнения Гэндальфа, чья долгая борьба с Сауроном пришла к решающему пункту. Если бы не он, все давно уже было бы по- теряно. Но я никому не приказываю. Пусть каждый выбирает добровольно.
 Тогда сказал Элрогир:
 - Мы для этого пришли с севера, и отец наш, Элронд, думает так же. Мы не повернем назад.
 - Что касается меня, - сказал Эомер, - то у меня мало знаний этих глубоких материй, но мне они и не нужны. Я знаю - и с меня этого довольно, - что Арагорн помог мне и моему народу, поэтому я помогу ему. Я пойду.
 - Что касается меня, - сказал Имрахил, - я считаю Ара- горна своим повелителем. Его желание - приказ для меня. Я тоже пойду... Но поскольку я пока исполняю обязанности пове- лителя Гондора, я должен подумать вначале о его людях. Неко- торое благоразумие все же нобходимо. Мы должны подготовиться к любой возможности. Мы можем победить, и пока на это есть надежда, Гондор должен оставаться под защитой. Я не хотел бы с победой вернуться в опустошенную страну и разрушенный Го- род. А от Рохиррим мы знаем, что на севере осталась большая вражеская армия.
 - Это верно, - согласился Гэндальф. - И я не советую уводить из Города весь гарнизон. Больше того, войска, кото- рые бросят вызов Мордору, должны быть невелики. И они должны двигаться быстро. Поэтому я спрашиваю у капитанов: какой от- ряд мы сможем собрать, чтобы выступить не позже, чем через два дня? И воины этого отряда должны идти добровольно, зная ожидающую их опасность.
 - Все устали, у многих раны, легкие и тяжелые, - ска- зал Эомер, - и у нас большие потери в лошадях, а это сложнее всего восполнить. Если мы должны выступить быстро, то я не могу повести больше двух тысяч, и оставив столько же на за- щиту Города.
 - Мы должны считать не только тех, кто сражался на этом поле, - сказал Арагорн. - Новые силы подходят из южных областей, так как берег теперь в безопасности. Два дня назад я послал четыре тысячи из Пелагира через Лоссарнах, и во главе их едет бестрашный Ангбор. Если мы выступим через два дня, они будут здесь к этому времени. Еще многим я приказал подниматься вверх по Реке в любых судах, какие они найдут; и с этим ветром они скоро будут тут, уже несколько кораблей прибыло в Харлонд. Я считаю, что мы сможем повести с собой до семи тысяч всадников и пехотинцев и в то же время оста- вить в Городе достаточный гарнизон для защиты от нападения.
 - Ворота разрушены, - сказал Имрахил, - и мы не владе- ем достаточным мастерством для их востановления.
 - В Эреборе, в Королевстве Дейна, есть такие мастера, - сказал Арагорн, - и если наши надежды не погибнут, я со временем пошлю Гимли, сына Глойна, за самыми лучшими масте- рами Горы. Но люди надежнее Ворот, и никакие ворота не защи- тят от Врага, если люди их покинут.

 Так закончился совет капитанов: они решили выступить на второе утро с этого дня с семью тысячами, если смогут их собрать. Большая часть войска пойдет пешком из-за труднопро- ходимой местности. Арагорн возьмет две тысячи из тех, кого он привел с юга; Имрахил - три с половиной тысячи; а Эомер - пятьсот Рохиррим, лишившихся коней, но пригодных к боевым действиям и пятьсот лучших всадников; будет и еще один отряд в пятьсот всадников, среди которых поедут сыновья Элронда, Дунедайн и рыцари Дол Амрота. Всего шеть тысяч пехотинцев и тысяча всадников. Главные силы Рохиррим, под командованием Элфхелма перекроют западную дорогу против врага, оставшегося в Анориене. Были немедленно посланы для сбора сведений быст- рые всадники на север, на восток от Осгилиата и на дорогу к Минас Моргулу.
 И когда были подсчитаны силы и сделаны все приготовле- ния, Имрахил неожиданно и громко рассмеялся.
 - Это величайшая шутка в Гондоре, - воскликнул он. - С семью тысячами - во времена могущества Гондора они послужили бы лишь авангардом армии - мы собираемся напасть на горы и неприступные ворота Черной Земли! Так ребенок может угрожать закованному в латы рыцарю своим луком из ивовой ветки! Если Повелитель Тьмы действительно знает так много, как вы утвер- ждаете, Митрандир, не улыбнется ли он, вместо того, чтобы испугаться, и не раздавит ли нас мизинцем, как комара, пыта- ющегося укусить его?
 - нет, он попытается увлечь комара в ловушку и отоб- рать у него жало, - сказал Гэндальф. - И среди нас есть та- кие, которые для него опасней тысячей рыцарей в латах. Нет, он не улыбнется.
 - И мы тоже, - сказал Арагорн. - Если это и шутка, то слишком горькая для смеха. Нет, это последний ход в опасной игре, и для одной стороны или для другой он будет означать конец. - Он выхватил Андрил, и лучи солнца отразились в лез- вии меча. - Я не вложу его в ножны, пока не кончится послед- няя битва, - сказал он.




 Глава X. Черные ворота открыты.


 Через два дня армия Запада собралась на полях Пеленно- ра. Войско орков и жителей востока подошло из Анориена, но под ударами Рохиррим дрогнуло и бежало после недолгой схват- ки у Каир Андроса; и после того, как была отражена угроза, и после прибытия подкреплений с юга Город получил сильный гар- низон. Разведчики донесли, что к востоку до саомго перекрес- тка дорог Падшего Короля не видно врага. Все было готово для последнего удара.
 Леголас и гимли должны были ехать вместе с Арагорном и Гэндальфом в авангарде; там же были Дунедайн и сыновья Эл- ронда. Но Мерри, к своему стыду, не мог ехать с ними.
 - Вы не пригодны для такого пути, - сказал Арагорн. - Но не стыдитесь. Даже если вы больше ничего не свершите в этой войне, вы уже заслужили великую честь. С нами пойдет Перегрин, он будет представлять народ Удела; и не завидуйте тому, что он подвергается опасности: что бы он не сделал, он лишь может сравняться с вами в деяниях. Но по правде говоря, все теперь находятся в одинаковой опасности. Если мы найдем конец перед Воротами Мордора, тогда и вас ждет то же самое. Прощайте!
 И вот Мерри стоял и уныло смотрел на сбор армии. С ним был Бергил, тоже расстроенный: его отец уходил в отряде Гон- дора. Он не мог присоединиться к гвардии, пока не рассмотре- но его дело. В том же отряде, как солдат Гондора, шел и Пип- пин. Мерри видел его; маленькая фигурка среди высоких воинов Минас Тирита.

 Наконец прогремели трубы, и армия пришла в движение. Отряд за отрядом поворачивали они и уходили на восток. И вскоре исчезли из виду на большой дороге. Мерри продолжал стоять. Мелькнул последний отблеск солнечного луча на копье или шлеме, а он стоял со склоненной головой и тяжелым серд- цем, чувствуя себя одиноким и лишенным друзей. Все, что было дорого, ушло в тьму, повисшую на восточном горизонте; и у него было мало надежды, что он когда-нибудь снова увидит своих друзей.
 И как бы отвечая его настроению, вернулась боль в руке, он почувствовал сбея слабым и старым, и солнце, казалось, не грело его. Прикосновение руки Бергила заставило его очнуть- ся.
 - Идемте, мастер Мериадок! - сказал мальчик. - Я вижу, вы еще больны. Я помогу вам добраться до лекарей. Но не бой- тесь! Люди Минас Тирита не победимы. А теперь с ними повели- тель Эльфийский Камень и Берегонд из гвардии.

 В полдень армия прибыла в Осгилиат. Тут работало мно- жество рабочих и мастеров. Некоторые укрепляли паромы и ло- дочные мосты, наведенные врагом и частично разрушенные; дру- гие готовили запасы оружия и продовольствия; на восточном берегу реки срочно возводились оборонительные укрепления.
 Авангард миновал развалины Старого Гондора, пересек ши- рокую Реку и двинулся по дороге, сделанной в дни расцвета и соединявшей прекрасную Башню Солнца с высокой Башней Луны, которая теперь стала Башней Минас Моргула в проклятой доли- не. В пяти милях за Осгилиатом войско остановилось и на этом закончился первый день похода.
 Но всадники продолжали движение и к вечеру достигли пе- рекрестка дороги большого кольца деревьев. Все было тихо. Они не видели никаких следов врага, не слышали голосов, ни одна стрела не вылетела из зарослей у дороги, но, двигаясь вперед, они ощущали на себе чье-то злое внимание.
 Дерево и камень, стебель и лист - все прислушивалось. Тьма рассеялась, и далеко на западе солнечный закат озарял долину Андуина, и белые вершины гор сверкали в голубом воз- духе; но тень и мгла сгущалась над Эфел Дуатом.
 Арагорн послал на все четыре дороги, расходящиеся от перекрестка, трубачей, и они затрубили, а герольды громко закричали:
 - Повелители Гондора вернулись, и вся эта земля возв- ращается к ним!
 Отвратительная орочья голова, посаженная на статую была сброшена, и на ее место поставили голову старого короля, все еще увенчанную белыми и золотыми цветами. А люди тщательно смыли со статуи надписи и рисунки, сделанные орками.
 На совете кто-то сказал, что следует вначале напасть на Минас Моргул, и, если удастся захватить его, то нужно будет его полностью разрушить.
 - И может быть, - сказал Имрахил, - дорога, ведущая оттуда к переходу, окажется легче для нападения на Повелите- ля Тьмы, чем северные ворота.
 Но Гэндальф высказался против этого из-за зла, живущего в этой долине и способного превратить всех людей в безумцев от ужаса, а также из-за новостей, принесенных Фарамиром. Ес- ли Носитель Кольца отправился этим путем, следует всеми си- лами отвлекать от него Глаз Мордора. Итак, на следующий день, когда прибыло главное войско, они выставили на перек- рестке сильный отряд для обороны, если Мордор решит ударить со стороны долины Моргула или пошлет людей с юга. В этот от- ряд назначили главным образом лучников, которые хорошо знали Итилиен и могли спрятаться в зарослях на склонах у дороги. Гэндальф и Арагорн с небольшим отрядом доехали до начала до- лины Моргула и рассмотрели Злой Город.
 Он был темен и безжизненен: орки и меньшие создания Мордора были уничтожены в битве, а назгулы отсутствовали. Но воздух долины был тяжел от страха и вражды. Тогда они разру- шили злой мост, пустили красное пламя на отвратительное поле и уехали.

 На следующий день - это был третий день с выступления из Минас Тирита - войско двинулось по дороге на север. От перекрестка до Мораннона было около ста миль, и никто не знал, что ждет их в конце этого пути. Они двигались открыто, но осторожно, выставив впереди и по сторонам, особенно с восточного фланга, отряды разведчиков. С востока от дороги находились густые заросли и глубокие авраги и ущелья, за ко- торыми начинались длинные угрюмые склоны Эфел Дуата. Погода оставалась прекрасной, держался западный ветер, но ничто не могло унести мглу и печальные туманы, нависшие над Горами Тьмы, и за ними изредка поднимались столбы дыма.
 Вновь и вновь Гэндальф посылал трубачей и герольдов, кричавших: "Идут повелители Гондора! Пусть все оставят эту землю или сдадутся им!" Но Имрахил сказал:
 - Не говорите "повелители Гондора", говорите "король Элессар"! Ибо это правда, хотя он еще и не сел на трон. И эти слова заставят Врага призадуматься.
 И отныне трижды в день герольды провозглашали приход короля Элессара. Но никто не отвечал на этот вызов.
 Тем не менее, хотя они двигались в видимом мире, на сердце воинов было неспокойно, и с каждой милей к северу предчувствия становились все сильнее. К концу второго дня после выхода от перекрестка они впервые встретили сопротив- ление: большое количество людей востока и орков попытались заманить в засаду авангард армии; это было в том самом мес- те, где Фарамир подстерег войско Харада, и дорога проходила по глубокой выемке. Но капитаны Запада были предупреждены своими разведчиками, искусными людьми из Хеннет Аннуна, предводительствуемыми Маблунгом; и засада врага сама оказа- лась в ловушке. Всадники поскакали на запад и ударили врагу во фланг и сзади, и войско врага было разбито и бежало на восток.
 Но эта победа не очень подбодрила капитанов.
 - Это был всего лишь ложный выпад, - заметил Арагорн, - и его главная цель, как я думаю, убедить нас в слабости Врага, чтобы потом еще сильнее ударить по нам.
 С этого вечера появились назгулы и следили за каждым маневром армии. Они летели высоко, и их никто не видел, кро- ме Леголаса, и все же их присутствие ощущалось, как сгущаю- щаяся тень, затмевающая солнце. И хотя Духи Кольца не спус- кались к войску Запада и не издавали криков, ужас перед ними охватывал сердца войнов.

 Так продолжалось безнадежное продвижение. На четвертый день после перекрестка, на шестой с выхода из Минас Тирита они наконец дошли к концу населенной земли; перед ними лежа- ла пустыня, за которой находился Кирит Горгор; они могли разглядеть болота и пустыню, тянувшиеся к северу и западу до Эмин Муила.Так велик был ужас этого места, что некоторые во- ины дрогнули и не могли дальше двигаться на север.
 Арагорн смотрел на них, и в глазах его был не гнев, а жалость: это были юноши из Рохана, из далекого Вестфолда или семейные люди из Лоссарнаха, и для них Мордор с детства был символом зла, но нереальным... Легендой, для которой не было места в их простой жизни; и теперь они двигались так, будто ужасный сон стал реальностью, и не понимали, почему судьба привела их в такое злое место.
 - Идите! - сказал Арагорн. - Но сохраните честь, если сможете, и не бегите! И я могу дать вам задание, чтобы хоть немного смягчить ваш позор. Двигайтесь на юго-запад, пока не придете к Каир Андросу, и если его все еще удерживает Враг, как я считаю, отбейте его у врага, если сможете, и удержи- вайте, как последнюю защиту Гондора и Рохана!
 Некоторые, устыдившись его милосердия, преодолели свой страх и продолжали путь; другие, услышав, что и они должны что-то сделать, приободрились и ушли в боевом порядке. И поскольку люди остались и у перекрестка, к Черным Воротам Мордора двинулось уже только около шести тысяч.

 Теперь они двигались медленно, каждый час ожидая ответа на свой вызов, и держались вместе, посылая лишь небольшие отряды на разведку в стороны от главного войска. На пятый день после ухода с перекрестка они разбили лагерь и окружили его кострами. Они провели бессонную, тревожную ночь и были убеждены, что за ними наблюдает множество глаз. Слышался вой волков. Ветер стих, и воздух казался неподвижным. Они мало что видели: хотя небо было безоблачно и новолуние прошло че- тыре ночи тому назад, из земли поднимался дым и пар, и белый полумесяц луны был затянут туманом Мордора.
 Становилось холодно. Утром снова поднялся ветер, но на этот раз он дул с востока и вскоре стал довольно сильным. Все ночные наблюдатели исчезли, земля казалась пустой. К се- веру, среди отвратительных ям лежали первые груды и холмы шлака, разбитых камней и сожженной земли - рвота Мордора; на юге теперь уже гораздо ближе возвышался Кирит Горгор; были видны Черные Ворота и две Башни-зуба по обе сторны их. В последнем переходе Капитаны свернули со старой дороги, изги- бающейся на восток, избегая опасности, таящейся в холмах, и теперь приближались к Мораннону с северо-запада, как это сделал и Фродо.
 Две огромных железных створки Черных Ворот под хмуря- щейся аркой были прочно закрыты. На укреплениях ничего не было видно. Все молчало, но выжидало. Итак, они подошли к концу своей безумной затеи и стояли заброшенные и маленькие, в сером свете раннего дня перед башнями и стенами, которые их армия не смогла бы преодолеть, даже если бы они привезли с собой осадные машины, а у Врага не было других сил, кроме охраны этих ворот. Но они знали, что все холмы и скалы вок- руг Мораннона были полны скрытыми врагами, а затененные уг- лубления за воротами были просверлены и полны дьявольскими изобретениями, и, стоя перед воротами, они видели, как парят над Башнями Зубов назгулы, как грифы; и они знали, что за ними следят. Но Враг по-прежнему не подавал признаков жизни.
 У них не оставалось выбора, кроме продолжения игры до конца. Поэтому Арагорн поставил войско в удобную позицию, разместив его между двумя холмами опаленного камня, нагро- можденными руками орков за годы работы. Перед ними к Мордору уходило похожее на ров большое болото с парящей грязью и дурно пахнущими лужами. Когда все было приведено в порядок, капитаны поехали вперед к Черным Воротам в сопровождении большого отряда всадников, со знаменем, с герольдами и тру- бачами. Здесь были Гэндальф и Арагорн с сыновьями Элронда, и Эомер Роханский, и Имрахил; Леголаса, Гимли и Перегрина тоже попросили ехать, чтобы все враги Мордора могли быть свидете- лями происходящего.
 Они подВехали на расстояние крика к Мораннону, развер- нули знамя и затрубили в трубы; герольды встали и закричали:
 - Выходите! Пусть выходит Повелитель Черной Земли! Над ним будет свершен суд. Ибо он вероломно напал на Гондор и разорил его земли. Король Гондора требует, чтобы он ответил за свои злодеяния. Выходите!
 Наступило долгое молчание, со стен и от ворот в ответ не слышалось ни звука. Но у Саурона был свой план, и он хо- тел вначале поиграть с мышью, а уж потом убить ее. И вот, когда капитаны уже хотели возвращаться, тишина неожиданно прервалась. Послышался рокот больших барабанов, как бы гром в горах, а затем рев рогов, который потряс, казалось, камни и оглушил людей. Средняя дверь Черных Ворот со звоном отво- рилась, и появилось посольство Башни Тьмы.
 Впереди на черной лошади возвышалась высокая зловещая фигура; лошадь была огромна и отвратительна, морда ее напо- минала пугающую маску в виде черепа, а не живую голову, а в глазницах и в ноздрях пылало пламя. Всадник был одет в чер- ное, и у него был высокий черный шлем. Но это был не Дух Кольца, а живой человек. Это был лейтенант Башни Барад-дура, и имя его осталось неизвестным, и он сам забыл его и говорил о себе: "Я - Рот Саурона". Говорили, что это предатель, про- исходивший из расы Черных Нуменореан; они поселились в Сред- неземелье в годы господства Саурона и преклонялись перед ним, очарованные его злыми знаниями. И он поступил на службу Башни Тьмы, когда она восстала вновь, и благодаря своей лов- кости заслужил расположение своего Повелителя; и он овладел волшебством и хорошо узнал характер Саурона; и он был более жесток, чем любой орк.
 Именно он выехал из ворот и с ним был небольшой отряд солдат в черной одежде и единственное знамя, черное, но с горящим изображением красного Злого Глаза. Он остановился в нескольких шагах от капитанов Запада, осмотрел их сверху до низу и рассмеялся.
 - Обладает ли у вас кто-нибудь достаточной властью, чтобы говорить со мной? - спросил он. - Или хотя бы имеет достаточно разума, чтобы говорить со мной? Но ты, во всяком случае, - усмехнулся он, с презрительной улыбкой оборачива- ясь к Арагорну. - Чтобы стать королем, нужно что-то большее, чем кусок эльфийского стекла или подобный сброд. Любой раз- бойник с холмов был бы лучшим королем!
 Арагорн ничего не ответил, но их взгляды встретились, и мгновение они стояли так; и хотя Арагорн не двинулся и не брался за оружие, его противник дрогнул и отшатнулся, как от удара.
 - Я герольд и посол, на меня нельзя нападать! - воск- ликнул он.
 - Там, где исполняют этот закон, - вмешался Гэндальф, - существует также обычай, чтобы послы были менее высокомер- ными. Но никто не угрожает вам. Вам нечего опасаться, пока ваше поручение не выполнено. Но если ваш хозяин не обрел но- вой мудрости, тогда вы со всеми его слугами находитесь в большой опасности.
 - Так! - сказал посол. - Значит, это твое дело, седо- бородый старик? Разве не слышали мы о тебе и о твоих блужда- ниях, о заговорах и помехах на безопасном расстоянии? Но на этот раз ты сунул свой нос уж слишком далеко, мастер Гэн- дальф; и ты увидишь, что происходит с теми, кто вмешивается своим глупым рассудком в дела Саурона Великого. И у меня есть кое-что, что я должен показать тебе - тебе в особеннос- ти, раз ты осмелился прийти.
 Он сделал знак одному из солдат, и тот выступил вперед с узлом черной материи.
 Посол развернул материю, и, к удивлению и отчаянию всех капитанов, он показал им вначале короткий меч, которым был вооружен Сэм, затем серый эльфийский плащ с эльфийской брошью и наконец кольчугу из митрила, которую носил под одеждой Фродо. Тьма застлала их глаза, и в следующий момент молчания им показалось, что их сердца умерли, а последняя надежда исчезла. Пиппин, стоявший за принцем Имрахилом, шаг- нул вперед с криком горя.
 - Молчание! - строго сказал Гэндальф и оттащил его на- зад, но посол громко рассмеялся.
 - Значит, с вами еще один из этих чертенят! - восклик- нул он. - Какая вам польза от них, я не знаю: но посылать их в Мордор как шпионов, превышает всякое наше представление о глупости. Но все же я его благодарю: теперь ясно, что это отродье уже видело эти вещи, и вы теперь напрасно стали бы отрицать это.
 - Я и не хочу отрицать, - сказал Гэндальф. - Я знаю их и знаю их историю, чего вы, Грязный Рот Саурона, несмотря на свои насмешки, не можете о себе сказать. Но зачем вы принес- ли их сюда?
 - Кольчуга гнома, плащ эльфа, меч давно погибшего за- пада и шпионы из маленькой крысинной земли Удела - ну, не нужно! Мы хорошо их знаем. Может, тот, кто носил эти вещи, вам дорог, может, вам не хотелось бы его потерять. Если так, то принимайте быстрее решение своим жалким разумом. Ибо Сау- рон не любит шпионов, и его судьба зависит теперь от вашего выбора.
 Никто не ответил ему: но он увидел, как посерели их ли- ца от ужаса, и снова громко засмеялся: ему казалось, что де- ло идет хорошо.
 - Хорошо, хорошо! - сказал он. - Он дорог вам, я вижу. И его дело такое, что вам не хотелось бы, чтобы он потерпел поражение. Да, это так. А теперь ему придется выдерживать медленную пытку, такую медленную, какую только позволяет ис- кусство Великой Башни. И ничто его не освободит, разве что когда он будет окончательно сломан, он придет к вам, и вы увидите, что сделали. Так и будет - если только вы не приме- те условия моего Повелителя.
 - Назовите условия, - спокойно сказал Гэндальф, но стоявшие рядом видели гнев на его лице, и он казался старым и сморщенным, согнутым и потерпевшим поражение. И они реши- ли, что он примет условия.
 - Вот они, - ответил посол и улыбнулся, оглядывая их одного за другим. - Сброд Гондора и его обманутые союзники должны немедленно отступить за Андуин, вначале дав клятву никогда больше не нападать с оружием на Саурона Великого от- крыто или тайно. Все земли к востоку от Андуина отныне и навсегда будут принадлежать исключительно Саурону. Земли к западу от Андуина до Туманных Гор и Прохода Рохана будут платить дань Саурону, люди здесь не имеют права носить ору- жие, но могут сами решать свои внутренние дела. Но они долж- ны будут восстановить Изенгард, который они бессмысленно разрушили; Изенгард будет принадлежать Саурону, и в нем по- селится его лейтенант - не Саруман, но более достойный дове- рия.
 Глядя в глаза послу, они прочли его мысль. Он будет этим лейтенантом, и все, что останется на западе, попадет под его пяту: он будет их тираном, а они - его рабами.
 Но Гэндальф сказал:
 - Это слишком большие требования за освобождение одно- го слуги. Ваш хозяин хочет получить взамен то, что ему иначе пришлось бы завоевывать. Или поля Гондора ослабили его на- дежду на победу в войне, и он начал торговаться? И если мы действительно ценим этого пленника так высоко, что помешает Саурону, Главному Предателю, и на этот раз сыграть свою роль? Где этот пленник? Пусть его приведут и отдадут нам, и тогда мы обсудим требования.
 Казалось, что Гэндальф, внимательно следя за своим вра- гом, нанес ему сильный удар, и посол на мгновение потерял дыхание; но затем он снова засмеялся.
 - Не перекидывайся словами в своем высокомерии с Ртом Саурона! - воскликнул он. - Ты говоришь глупости! Саурон ни- чего не дает. Если вы просите его о снисходительности, то сначала должны выполнить его требования. Вы слышали его ус- ловия. Принимайте их или отвергайте.
 - Вот что мы примем! - неожиданно сказал Гэндальф. Он откинул свой плащ, и белый свет сверкнул, как меч в темном месте... Прежде, чем посол смог отвечать, Гэндальф отобрал у него вещи: кольчугу, плащ и меч. - Мы примем это в память о нашем друге! А что касается условий, мы отвергаем их пол- ностью. Уходите, ибо ваше посольство окончено и смерть близ- ка к вам. Мы пришли сюда не для того, чтобы обмениваться словами с проклятым предателем Сауроном, а тем более с одним из его рабов. Убирайся!
 Посол Мордора больше не смеялся. Лицо его исказилось от удивления и гнева и стало похоже на морду хищника, который устремился к добыче и получил палкой по пасти. Гнев наполнял его, бессмысленные звуки ярости вылетали из него. Но он пос- мотрел на суровые лица капитанов, на их смертоносные глаза, и страх победил в нем гнев. Он громко крикнул, развернул свою лошадь, и весь отряд дико поскакал назад к Кирит Горго- ру. Солдаты дунули в свои рога, подавая условный сигнал; и еще до того, как они доскакали до Ворот, Саурон защелкнул свою ловушку.

 Забили барабаны, взметнулись огни, Большие двери Черных Ворот широко распахнулись. Оттуда быстро, как вода из подня- того шлюза, выходило большое войско.
 Капитаны поскакали назад, и войско Мордора испустило насмешливый крик. Пыль поднялась в воздух, поблизости двину- лась армия жителей востока, ждавшая сигнала в тени Эред Ли- туя за дальней Башней. От холмов с обеих сторон от Мораннона двигались бесчисленные орки. Люди Запада оказались в ловуш- ке, и вскоре их лагерь окружило кольцо врагов в десять раз и больше, чем в десять раз, превышавшее их число. Саурон при- нял предложенную приманку в стальные челюсти.
 Мало времени было у Арагорна для организации сопротив- ления. На одном холме стоял он с Гэндальфом, и здесь прек- расно и отчаянно было поднято знамя с Деревом и Звездами. На другом холме стояли знамена Рохана и Дол Амрота - Белый Конь и Серебряный Лебедь. На каждом холме воины построились кру- гом, глядя во все стороны и ощетинившись копьями и мечами. Но в направлении Мордора, откуда должен был прийти главнй удар, стояли слева сыновья Элронда с Дунедайн, а справа - принц Имрахил и люди Дол Амрота, высокие и прекрасные, а также гвардейцы Башни Стражи.
 Дул ветер, пели трубы, свистели стрелы, но солнце опус- тившееся к югу, затянулось испарениями Мордора и сверкало сквозь дымку, отдаленное, тускло-красное, как будто наступил конец дня и, может быть, конец всего светлого мира. И из сгустившейся дымки вылетели назгулы, своими холодными голо- сами издавая крики смерти; и всякая надежда погасла.

 Пиппин был потрясен ужасом, когда услышал, что Гэндальф отвергает условия и обрекает Фродо на пытки в Башне, но он овладел собой и теперь стоял рядом с Берегондом в переднем ряду людей Имрахила. Ему казалось заманчивым быстрее умереть и покончить горькую историю своей жизни, раз уж все погибло.
 - Я хотел бы, чтобы Мерри был здесь, - услышал он свои слова, и быстрые мысли пронеслись в его мозгу, когда он гля- дел на приближающихся врагов. - Ну, ну, во всяком случае те- перь я лучше понимаю бедного Денетора. Уж если приходится умирать, мы должны были умереть вместе. Но его нет здесь, и я надеюсь, что у него будет легкий конец. А теперь я должен сделать все, что смогу.
 Он выхватил меч и взглянул на него, на переплетающиеся красные и золотые узоры; цветистые буквы Нуменора сверкнули на лезвии пламенем. "Он сделан для такого часа, - подумал Пиппин. - Если бы я смог ударить им этого грязного посла, может, тогда я сравнялся бы с Мерри. Ну, уж кого-то из этих животных я ударю перед концом. И хотел бы я снова увидеть ясное солнце и зеленую траву!"
 И тут нападавшие ударили в них. Орки, задержавшиеся из-за болота, остановились и пустили в обороняющихся тучи стрел. Сквозь толпы орков вперед вышли, ревя, как звери, горные тролли Горгорота. Они были выше и шире людей и одеты только в сети из роговых чешуек; а может, это была их отвра- тительная шкура; они были вооружены огромными черными круг- лыми щитами и тяжелыми молотами. С ревом побрели они вброд через болото. Как буря, ударили они в линию людей Гондора, и удары лезвий о шлемы и копий о щиты зазвучали, как удары в кузнице, где куют горячее железо. Страшный удар обрушился на Берегонда, он упал рядом с Пиппином; огромный воздь троллей, нанесший этот удар, наклонился над жертвой, вытянув когти: эти подлые существа перегрызали горло своей добыче.
 Тогда Пиппин ударил вверх, и расписное лезвие Запада прошло сквозь скуру и глубоко вонзилось во внутренности тролля, струей брызнула его черная кровь. Он наклонился впе- ред и упал, как рухнувшая скала, на Пиппина. Чернота, злово- ние и острая боль пронзили Пиппина, и мозг его погрузился в глубокую тьму.
 "Вот и конец, как я догадывался, - подумал он, теряя сознание; и ему стало легко и весело, кончились все страхи и сомнения. И, прежде чем погрузиться в забытье, он услышал крики; они доносились до него, как из забытого далекого ми- ра:
 - Орлы летят! Орлы летят!
 На мгновение Пиппин подумал: "Бильбо!.. Но нет. Это бы- ло в его истории, давно, давно. А это моя история, и теперь она кончается. Прощайте!" - Это была его последняя мысль, и больше он ничего не видел.